Старейшины Чёрной Коллегии не болтают попусту.
Ещё до того, как Дракул закончил фразу, воздух зашипел и забурлил от магической энергии, когда пятеро старейшин Чёрной Коллегии выпустили магическое цунами.
Я поднял свой щит-браслет и шагнул ему навстречу.
Когда-то давно этот поступок оказался бы бессмысленным. Защитные щиты были довольно стандартной магической примочкой, но у них были пределы. Чем от большего количества видов энергии вы хотите защититься, тем больше слоёв экранирования требуется — и тем больше энергии вы должны вложить в него. Раньше мой щит подходил только для остановки быстро двигающихся объектов, и не более.
Но времена изменились. Теперь я стал старше. Я выучил на собственном горьком опыте массу уроков, и заполучил шрамы, доказывающие это.
И пятеро тяжеловесов ударили по мне одновременно: там была парочка снарядов раскаленной добела энергии, шипящий шар какой-то кошмарно пахнущей кислоты, потрескивающий разряд молнии, и нечто, наподобие призрачного щупальца из зеленого полупрозрачного тумана. И всё это врезалось в меня, как пять разогнавшихся автомобилей. Мой шероховатый браслет-щит выплюнул зелено-золотые искры и неприятно нагрелся на пару секунд. Сам щит вспыхнул, явив барьер сырой и упрямой воли в виде четверти купола бело-голубого, почти когерентного, света.
Может быть, в другом месте и в другое время, мне бы нипочем не удалось их остановить. Может быть, будь это только я один, все кончилось бы плохо. Но этой ночью мой город был в осаде. Этой ночью миллионы перепуганных людей погибнут, если им не помогут ребята вроде меня. Этой ночью их страх витал в воздухе, подобно горючему газу, и всего одна магическая искорка могла разорвать реальность.
Этой ночью Чикаго боролся за свою жизнь.
И мой щит выстоял против них всех. Хоть он и обжег мне запястье, хоть мои ноги и проскользили на шесть дюймов назад по зеленой траве, я остановил их.
Всех их.
Тем временем, мои напарники тоже не в носу ковырялись. Руки Йошимо взметнулись и принялись выписывать круги в воздухе, а в следующую секунду тонкая колонна воздушного вихря обогнула мой щит сверху и обрушилась на Черную Коллегию. Как только белый смерч коснулся земли, он с ревом взметнул в воздух огромное количество грязи и травы, тем самым ослепляя врага и мешая ему призвать на помощь магию.
Рука Рамиреса легла на мое плечо и прозвучал его голос:
— Сейчас!
Я опустил щит.
А теперь, не поймите меня неправильно. То, что обрушили на нас старейшины Черной Коллегии, имело вполне достаточно энергии, чтобы положить нас всех в землю и еще бы осталось. Но мы, в Белом Совете, называем ребят с подобным талантом «колдунами». И мы усмехаемся при этом не без причины. Да, может они и могут швыряться вокруг себя сырой магической силой. Но магия — это, черт возьми, далеко не просто сила. И пусть люди позади меня и были еще юнцами, они также были чародеями Белого Совета и каждый из них отрастил клыки на войне.
Я оглянулся через плечо и увидел, что Чендлер спокойно стоит, положив обе руки на рукоять трости. Дюжина камней размером с мою голову маленьким облаком парили вокруг его плеч, и как только я опустил щит, валуны со свистом полетели к своим целям, будто ими стреляли из пушки. Не желая отставать, Дикий Билл забормотал что-то над своей старой рычажной винтовкой и, внезапно, на видавшей виды стали ружья запульсировали нити алого пламени, образовавшие нечто вроде примитивных пиктограмм. Когда мой щит пропал, он приложил винтовку к плечу, прицелился в ближайшего вампира и одним словом выпустил стержень полутвердого огня толщиной с мое запястье прямо сквозь живот вампира, а также сквозь одно из огромных надгробий позади него, расколов воздух грохотом разбитого камня.
Вампир испустил крик, разрывающий и режущий воздух, через который он пролетел, и... Похоже, был оттянут назад и от нас какой-то невидимой, ужасно быстрой силой.
Рамирес пустил луч бледного света в вампира, чья атака грозила устроить нам хентай. Этот тип был крупным мужчиной, или тем, что от него осталось, и он резким взмахом обеих рук послал свои призрачные щупальца прямо навстречу дезинтегрирующему лучу Рамиреса. Столкновение сил было такое, что всё вокруг него превратилось в месиво, извергающее эктоплазму во все стороны.
Еще двое вампиров, которые могли быть близняшками или сестрами-погодками, прежде чем начали разлагаться, потеряли очертания и превратились в пару громадных серых волков с засаленной шерстью. Обе бросились в противоположные стороны огромными скачками.
— С флангов! — гаркнул я, — Йошимо, Билл!
Йошимо легко прыгнула в воздух, и ветер, казалось, сам собрался у ее ног, с безмолвным изяществом подбросив ее на вершину ближайшего мавзолея. Она поскакала двадцатифутовыми шагами, ее пальцы ног едва касались надгробных плит, статуй и мраморных гробниц. Двигаясь, словно в невесомости, она бросилась наперерез одному из гигантских волков.
Билл немедленно отвернулся от своей цели — движение требующее немалой дисциплины — чтобы начать выслеживать второго волка прицелом винтовки, пока тот обходил нас по широкой дуге, мелькая среди дыма и теней. Билл был стрелком старой закалки. Он прижался щекой к прикладу винтовки, тщательно прицеливаясь, и весь практически застыл, пока ствол следил за врагом, а сам Дикий Билл ждал свой шанс.
Я же приглядывал за Дракулом.
Бледная фигура с живым интересом следила за схваткой, глаза его были похожи на две черные дыры, втягивающие все вокруг и ничего не дающие взамен. Задумчиво поджав губы, он наблюдал за первым обменом ударами с интересом генерала, наблюдающего за детьми, играющими в шахматы.
... И вдруг он просто исчез. Я имею ввиду, он не скрылся за завесой, не телепортировался и не открыл проход в Небывальщину. Я и сам могу проделывать такие штуки, если бы потребуется. А этот парень просто сделал шаг и растворился, как будто зашел за телефонный столб и больше никогда не появлялся с другой стороны. Пропал. Попросту испарился.
Вот только сейчас исчезнувший обнаружился в шести дюймах позади меня.
У меня вдруг сильно заложило уши, как при резком изменении давления в самолете, и пустое пространство позади меня уже не было пустым. Я резко обернулся, выхватил револьвер и поднял его...
Слишком медленно. Дракул одной рукой перехватил ствол, и бледные пальцы попросту раздавили его, к чертям собачьим.
Другой рукой он размахнулся и впечатал Рамиреса в надгробный камень, а затем в землю, так легко, словно плоть Дракула была сделана из холодного, тяжелого мрамора. Дракул развернулся к Дикому Биллу, и тот, не сводя глаз с прицела, бросился в полет, стараясь уклониться. Он бы не успел, если бы Чендлер не послал трио булыжников врезаться Дракулу прямо в почки. Бам! Бух! Хрясь! Каждый камень разлетался на мелкие кусочки гравия от силы столкновения.
Дракул повернулся к Чендлеру, что-то пробормотал и раздраженно дернул запястьем.
Воздух позади молодого Стража раскололся от завывания ледяного ветра, и за его спиной возник круг непроглядной тьмы около четырех футов в поперечнике. Камень, казалось, подвернулся под его ногой. Равновесие Чандлера пошатнулось, и он сделал неловкий шаг назад, прямиком в круг.
Воздух как-то странно схлопнулся, и круг черной пустоты пропал.
Вместе с Чендлером.
Бездонные черные глаза Дракула снова обратились на меня, и внезапно я оказался прижат к земле весом целой Вселенной. Сама мысль сопротивляться подобной силе была смехотворной — но я уже сталкивался прежде с подобной всесокрушающей волей в Чичен-Итце. Дракул, кем бы он ни был, обладал гораздо большей силой, чем мне приходилось видеть у палаты Лордов Внешней Ночи.
Но я подорвал тех неудачников из Красной Коллегии на их же собственной бомбе, именно тогда, когда закончились все слова и силы. И будь я проклят, если продую мало кому известному папаше Дракулы.
Я стиснул зубы и дал отпор той силе, что пыталась меня сокрушить. Не силой мускулов, но разума. Я представил волю Дракула, как здоровенную темную руку, прижимавшую меня к земле — и свою руку, такую же, как моя собственная, поднимающуюся чтобы отбросить его прочь. Я влил в этот образ свою волю, пару десятилетий дисциплины, опыта и сосредоточения, вложил свою силу и вдохнул жизнь, сделав настоящим.
Задыхаясь, дюйм за дюймом, я поднял свою руку, пока моя правая ладонь не оказалась напротив Дракула и не перестала дрожать. Стоять я не мог, но я выставил локоть под собой и зарычал на него с тихим вызовом, а моя правая рука поднялась против его силы.
Впервые лицо Дракула изменило свое выражение — легкая улыбка коснулась его губ, показав безжалостно-изогнутые острые клыки.
— Ах, — произнес он, поднимая нож, предназначенный пролить кровь жертвы, — Хотел бы я, чтобы и мой наследник обладал подобной решимостью.
Потребовалась значительная концентрация, чтобы освободить достаточное количество ментальных циклов для произнесения слов ртом, но я не собирался спокойно сидеть и выслушивать все это:
— Похоже, ты теперь сучка Этниу, — прохрипел я.
— Мне ничего не стоит поддержать ее. Мелкие стычки, вроде этой, отлично подходят для сбора урожая.
— Урожая?
— Ох, чародей, — пожурил меня Дракул, — Их Безукоризненные Бородейшества держат тебя в неведении даже сейчас? Как один звезднорожденный другому, должен сказать, что нахожу это в высшей степени неприличным.
Я тупо уставился на него.
— Это еще что значит?
Улыбка Дракула стала шире и загорелась настоящим весельем. Только она не коснулась глаз. Любое выражение лица с этими глазами не могло быть ничем иным, кроме как маской.
— Ты никогда не узнаешь цену информации, которая достается легко.
— Спасибо, пап.
Что-то уродливое мелькнуло в этой улыбке на несколько мгновений. Затем Дракула покачал головой.