Я качаю головой и закатываю глаза от собственных мыслей, продолжая идти за кулисы, чтобы подготовиться к своему шоу. Мне нужно потрахаться, и как можно быстрее. Я начинаю чувствовать эмоции и мне это дерьмо не нравится. Эмоции — это плохо, очень, очень плохо. Я должен выбросить Котенка из головы.

После шоу «Черного сокола» мы все тусуемся с роуди и группой выступающей на разогреве, «Объятиями Тьмы», за кулисами. Это одна из особенностей того, чтобы быть рокером. Ты никогда не бываешь один. Всегда есть люди, которые обожают тебя и ловят каждое твое слово. Возьмем, к примеру, эту цыпочку у меня на коленях. Все, что потребовалось, чтобы она пришла ко мне — просто поманить пальцем.

Блондинка хихикает, когда я просовываю руку за пояс ее джинсов. Эта, как и большинство других, не бросила мне никакого вызова, когда я вытащил золотой билет. Она охотно согласилась и предложила упасть на колени и отсосать мне на месте, что было немного неловко, учитывая, что мы были в толпе людей.

Некоторые женщины готовы на все. Несмотря на то, что в большинстве случаев их готовность приветствуется, в последнее время я не чувствую кайфа от общения с фанатками. Мне уже двадцать шесть гребаных лет. Я должен бы наслаждаться жизнью, но не могу избавиться от ощущения, что чего-то не хватает.

Я виню рыжеволосую бестию, которая запустила свои коготки в мою голову.

С тех пор как она прислала мне сообщение, все, о чем я думал — это о том поцелуе и о том, каково будет, черт возьми, трахнуть ее. Та девушка сегодня вечером очень напомнила мне Котенка. Она была бы хорошим отвлекающим маневром, если бы не велела мне убираться к черту.

— А теперь я могу обналичить этот билет? Ты так чертовски сексуален, — говорит мне на ухо подвыпившая блондинка, отвлекая меня от моих мыслей.

Я отстраняюсь и смотрю ей в лицо. Она привлекательна со своими платиновыми волосами и темными глазами, но в ней нет той искры, которую я ищу. Того, что иногда бывает в другом человеке, что может осветить вас и напомнить вам, что вы живы. Эта цыпочка здесь для того, чтобы перепихнуться, это прекрасно, и я с радостью дам ей то, чего она жаждет, но это будет только мгновенное удовлетворение для меня. Те несколько секунд блаженства, которые заставляют меня забыть обо всем остальном, кроме того, что происходит здесь и сейчас. Я пристрастился к забвению. Моя жизнь — это то, что я хотел бы иногда забыть.

Она наклоняется и проводит языком по моим губам.

— Я хочу тебя.

Она очень настойчива. Отдаю ей должное. Быстрые щелчки ее языка по моему заставляют член затвердеть и напрячься в джинсах.

— Пошли со мной.

Я чуть не сбрасываю ее с колен, хватаю за руку и тащу в соседнюю комнату. Это шкаф для хранения чистящих средств, но здесь достаточно места, чтобы все сделать.

Блондиночка полна энтузиазма. Она сразу же приступает к работе по освобождению моего члена из джинсов. Он подпрыгивает, как только девушка слегка спихивает мои джинсы и боксеры вниз. Затем обхватывает меня пальцами и делает пару быстрых рывков.

Я быстро втягиваю воздух.

— Господи.

Она уже делала это раньше. Нельзя получить отличные навыки ручной работы без некоторой практики.

Она падает на колени, но я отстраняюсь.

— Презерватив.

Я никогда не позволяю случайным шлюхам сосать мой член без презерватива. Это, вероятно, не самый приятный опыт для них — в основном сосать резину — но у меня нет никаких венерических заболеваний, и я хотел бы, блядь, сохранить все так, как есть. Я не знаю, где, блядь, был ее рот. Черт возьми, я даже не знаю ее имени.

Я разрываю зубами упаковку из фольги, вытаскиваю резинку и раскатываю ее по моему члену.

Она проводит языком вверх и вниз по моей длине.

— У тебя огромный член. Я хочу, чтобы ты очень жестко трахнул меня.

Я знаю, что это еще одна уловка, чтобы завести меня, — каждую ночь я слышу одни и те же дурацкие реплики от разных цыпочек. Я смотрю на нее сверху вниз, пока она крутит мой член вокруг своих губ, прежде чем взять меня в рот.

Поначалу она медлит с приятным ровным ритмом, но я знаю, что не хочу быть пойманным здесь с ней, если это будет продолжаться слишком долго, поэтому хватаю ее за волосы и побуждаю сосать быстрее.

Я закрываю глаза и пытаюсь забыть, где я и даже кто я, сосредоточившись только на том, как хорошо я себя чувствую. И будь я проклят, если Котенок снова не появится в моем сознании. Я вижу, как она прислонилась к стене там, где я впервые ее заметил. Ощущение ее невероятно сексуального тела, прижавшегося к моему, и тихий стон, который она издала, когда я поцеловал ее, играет в моих мыслях. Внезапно я представляю, как мы стоим голые у этой стены и я вгоняю член глубоко в нее.

— Твою мать! — Покалывание охватывает все мое тело и я сжимаю каждый мускул в своем теле, когда сильно кончаю.

Когда высвобождаю руку из волос блондинки, по мне пробегает дрожь.

— Давай еще раз? Я не кончила, — хнычет она.

Я пожимаю плечами.

— В следующий раз тебе повезет больше, милая. Я закончил с тобой, так что можешь идти. — Я киваю в сторону двери.

Она стоит с хмурым выражением лица.

— Да пошел ты!

Я качаю головой, но отказываюсь смотреть ей в глаза, потому что на самом деле мне немного стыдно. Я не хотел так быстро выпускать пар, но должен это обыграть. Никто не хочет, чтобы о нем думали как об одноминутном парне.

— Нет уж, спасибо. Мне и в первый раз было достаточно трудно кончить с тобой. Теперь уходи.

— Козел! — она кричит, прежде чем захлопнуть дверь, оставляя меня наконец одного.

Блядь. Я потираю лоб. Что, черт возьми, со мной не так? Я чувствую, что теряю свой гребаный рассудок.

Изнемогая от мысленного траха, через который я только что прошел, тащу свою задницу внутрь Большой Берты, готовый отрубиться. Когда достигаю верхней ступеньки, вид на нашей кухни останавливает меня как вкопанного. Там, склонившись над нашими шкафами, стоит горячая брюнетка с красивыми сиськами и ногами. Ее присутствие удивительно, учитывая реакцию на билет, который я дал ей. Должно быть, она все-таки решила им воспользоваться. Она никак иначе не могла попасть в этот автобус.

— Я знал, что ты будешь здесь, — говорю я, и она мгновенно выпрямляется и напрягается. — Дамы никогда не отказываются от золотого билета.

Я ухмыляюсь, упираясь руками в верхние шкафчики и глядя на нее сверху вниз. Ее взгляд скользит по моей обнаженной груди, задерживаясь на татуировках и пирсинге в сосках на пару секунд дольше, чем необходимо, чтобы скрыть ее интерес. Я пару раз щелкаю кольцом в губе между зубами, и она пытается скрыть часть голой кожи на этих сексуальных ногах, дергая свои шорты вниз. Медленная улыбка растягивается на моем лице, когда я рассматриваю каждый изгиб ее роскошного тела. Она энергично качает головой, когда я опускаю руку и делаю шаг к ней.

Затем вскидывает руку вверх, останавливая меня.

— Стой где стоишь.

Я тянусь к ее руке, страстно желая контакта, но она вырывает ее у меня.

— Детка, я же тебе говорил. Не нужно играть в недотрогу. Я никому не скажу, что ты меня трахнула.

Ее глаза расширяются, как будто она не может поверить, что я сказал ей такое. Что лишь еще больше возбуждает меня.

— Ты слишком высокого мнения о себе.

Я ухмыляюсь. Она чертовски хорошая актриса.

— Только когда дело касается женщин.

Она закатывает глаза.

— Мне очень неприятно быть тем, кто разбивает тебе сердце, но не каждая женщина на планете хочет переспать с тобой, Рифф.

— Возможно. — Я пожимаю плечами. — Но я могу сказать, что ты хочешь меня. — Я делаю еще один шаг к ней, и она отступает, пытаясь увеличить расстояние между нами. Она натыкается на шкафы позади себя, и я подхожу ближе.

Девушка тычет своей крошечной ручкой мне в грудь и снова качает головой.

— Нет, я не хочу тебя. Я здесь с…

— Ш-ш-ш. — Я пытаюсь успокоить ее, поглаживая нежную кожу на плече. Я хочу, чтобы она показала мне, что хочет меня. Больше никаких игр. Пора быть настоящей. — Больше никаких разговоров.

— Какого хрена ты тут делаешь, Рифф? — Ноэль рычит из коридора, на бедрах у него низко висит полотенце, а на груди блестят капли воды. Вот черт! Это что, его бывшая? Как, черт возьми, ему могло так чертовски повезти?

Я отрываю руки от женщины и смотрю ей в глаза. Теперь я понимаю, почему он без ума от нее. Она горячая штучка, но что делает ее еще лучше, так это то, что она — та, кто растоптал сердце Ноэля.

— Так ты Лэйни?

Она кивает и смотрит на Ноэля.

— Я пыталась сказать тебе. Говорила же, что жду кое-кого, когда ты пытался засунуть мне билет в руки.

Ноэль, прищурившись, смотрит на меня.

— Ты дал ей один из своих гребаных золотых билетов? Я собираюсь убить тебя на хрен.

Лицо Ноэля искажается от ярости и он бросается на меня, но я достаточно быстро уклоняюсь и отталкиваю его руки. Я не знаю, почему он думает, что эта цыпочка принадлежит ему. Она ушла от него, и очевидно, что между нами нет никакого мужского кодекса, так что, насколько я понимаю, на неё можно охотиться. На самом деле, мне нравится идея отплатить ему тем, что я пересплю с его девушкой.

Лэйни прижимает руки к груди Ноэля.

— Все в порядке. Забей. Он совершил ошибку. — Она смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я извинился и разрядил обстановку. Она понятия не имеет, что этого не случится, черт возьми. — Так ведь?

Я пристально смотрю на Ноэля. Если он думает, что отпугивает меня прямо сейчас, он, блядь, дико ошибается. Чтобы поставить его на место, я со всем сарказмом, на который только способен, говорю:

— Да, мы же не хотим случайно украсть женщину друг у друга, не так ли?

Лэйни вздрагивает от моего тона. Я уверен, она и понятия не имеет, что произошло между нами. Как бы мне ни хотелось проболтаться и рассказать ей все о секрете, который, я уверен, Ноэль скрывает от нее, я держу рот на замке. В конце концов это всплывет.

Мускулы на челюсти Ноэля сжимаются.

— Держись от нее подальше. Или, да поможет мне Бог, Рифф, я прикончу тебя.