– Виктория Дево и Кайла Пирсон находятся под опекой ФБР. Если ты угрожаешь этой защите, я застрелю тебя. – Я сужаю глаза и сжимаю челюсти. Боже, я бы хотел выбить из него дерьмо. Я ненавидел его, когда был в тюрьме, и ненавижу его сейчас. – Мне, блять, нужно увидеть Тор, – повторяю я.

– Джуд, – я слышу голос Тор, прежде чем Тидвэлл поворачивается в дверной проем. Тор подходит, отталкивая его в сторону. Боже, она дерьмово выглядит. Под глазами образовались темные круги. Ее лицо искажено беспокойством, а рука перевязана. Я просто хочу обнять ее и сказать, что все будет хорошо.

Я выхожу на лужайку, и Тидвэлл начинает тяжело дышать.

– Пирсон... – гремит он, когда взводит курок. – Помни сделку, которую мы заключили…

Сделка, которую мы заключили, по которой я продал других преступников, чтобы они больше не существовали. Никакого социального обеспечения. Никакого кредита. Никакого существования.

– Это соглашение – единственная причина, по которой у тебя сейчас нет пули в голове, – говорит Тидвэлл.

Тор хватает Тидвэлла за руку и затаскивает в дом. Они поворачиваются ко мне спиной, и я медленно пробираюсь по дорожке, пока они тихо разговаривают. Я слышу, как Тор умоляет его впустить меня на минутку. Через мгновение Тидвэлл прищуривается через плечо. Я вижу, как у него сжимается челюсть, на лице виднеется волнение.

– Десять минут, – говорит он. – А потом ты уходишь.

Меня это устраивает. Это все, что мне нужно.

Он отступает в сторону, и я продолжаю идти по тротуару, глядя на двух федералов, которые все еще держат свои проклятые пистолеты на прицеле, когда я прохожу мимо них. Я даже не смотрю на Тидвэлла, когда захожу на крыльцо и пробираюсь внутрь дома прямо мимо его долбанной задницы. Тор бросает на меня жалостный взгляд, прежде чем развернуться и пройти через гостиную.

– Где Кайла? – спрашиваю я.

– С одним из агентов.

Мы останавливаемся в конце коридора. Она входит в комнату, и я следую за ней, закрывая за собой дверь.

– Что, черт возьми, случилось с твоей рукой? – спрашиваю я.

– Меня подстрелили, Джуд, – одна пуля в плечо… ей повезло, что она не мертва. Она садится на кровать, уставившись в пол. – Тебе не следовало сюда приходить, – она прижимает ладонь ко лбу и закрывает глаза.

– Зачем ты пошла в ФБР, чертовски хорошо зная, что меня здесь не должно быть? – у меня пульсирует в ушах.

– Это просто был план... что ты не последуешь сюда, – шепчет она, открывая свои глаза и глядя прямо на меня.

– Что? – Я прищуриваюсь и смотрю на нее. – Почему ты...

– Потому что они вошли в наш дом, Джуд! Они стреляли на поражение! Они были в гребаной комнате Кайлы! – Она встает, грызя ноготь, подходит к окну. – Я говорила тебе, что не чувствую себя в безопасности, – начинает она, оборачиваясь с болью в голосе, которая режет меня. – Я умоляла тебя позволить мне уйти. Ты хоть знаешь, чьи это были люди?

– Я, блядь, с этим разберусь.

– Конечно, – смеется она. – И тебе все еще интересно, почему я пришла к ним? – она указывает на дверь.

– Господи, женщина, дай мне гребаный шанс? – я качаю головой. – Ты даже не дала мне возможности исправить это, Тор.

– Ты собираешься сказать мне, кто нас преследует, или просто оставишь меня в неведенье? Ты знаешь, я просто обожаю, когда мой дом без предупреждения превращается в зону боевых действий!

Я прохожу по комнате, потирая рукой грудь. Если я ей скажу, она придет в бешенство, а если я не скажу ей, то она тоже придет в бешенство. К черту.

– Это проклятый картель, понятно?

– Картель? – выдыхает она, ее глаза широко раскрываются, грудь вздымается рваным дыханьем. – Картель…

– Да, и как я уже сказал, я, блядь, с этим справляюсь.

– Боже, я хочу тебе верить, – шепчет она, качая головой, прежде чем ее стальные голубые глаза встречаются с моими. – Ты относишься ко мне, как к дурочке, Джуд, но я знаю, что ты увяз слишком глубоко.

– Оу, а то, что ты сбежала к ФБР, не втягивает ли меня еще глубже в кучу дерьма?

В ее глазах мелькает вспышка гнева. Я смотрю, как ее челюсти сжимаются.

– Ты хочешь знать, почему я пришла к ФБР? Я пришла сюда, потому что не думала, что ты последуешь за нами.

– Ты не думала, что я последую за вами? – смеюсь я. – Значит, ты не очень хорошо меня знаешь, да?

– Я думала, ты увидишь надпись на стене. Я надеялась, что ты достаточно самоотвержен, чтобы позволить нам спастись! – кричит она прерывистым голосом.

Моя грудь сжимается, и я сглатываю ком в горле.

– Просто отпустить тебя и мою дочь? Никогда не узнав, что, черт возьми, с вами случилось? Не зная, живы вы или мертвы? – я качаю головой. – Прекрати это, черт возьми, Тор.

– Ну, теперь ты знаешь. Мы живы. – Она колеблется, ее глаза опускаются в пол. – А теперь ты должен уйти. – Несмотря на то, что ее слова суровы, я слышу слабость в ее голосе. Она этого не хочет. Она просто боится, и я не могу ее винить.

– Ты думаешь, что я оставлю тебя и Кайлу?

– Мы не в безопасности с тобой, Джуд.

Я делаю шаг к ней.

– Ты не в безопасности нигде, кроме меня. – Еще шаг. – Ты меня слышишь, Тор? Ты в безопасности только со мной, – меня охватывает гнев. Мне не нравится мысль, что она сомневается во мне, что она не чувствует себя в безопасности. Что она чувствует себя в большей безопасности с этими долбаными федералами, чем со мной. Еще один шаг, и я прижимаю ее к стене. Я смотрю на нее сверху вниз, протягиваю руку и провожу пальцем по ее подбородку. Я вижу, как в ее глазах появляются слезы, сомнение, беспокойство. – Не делай этого со мной, куколка. Не нужно... – шепчу я, наклоняясь и нежно прижимаясь губами к ее губам. – Я чертовски люблю тебя, – я возвращаюсь и вижу слезы, текущие из ее закрытых глаз. Ее губы дрожат, и я снова ее целую. – Я люблю тебя.

Она хватает меня за рубашку, сжимая ее в руках.

– Я тоже тебя люблю, Джуд. Так сильно… – Отступив, она открывает глаза, ее взгляд медленно поднимается, чтобы встретиться с моим. – Но Кайла.

Мое сердце пропускает несколько ударов, потому что, черт возьми, я знаю, что она права. Тор зарывается лицом в моей груди, и я обнимаю ее, пока она плачет. Сколько еще раз я сломаю эту женщину? Сколько раз мы будем ломать друг друга? Боже, я чертовски люблю ее, но иногда даже кого-то любя, ты должен совершить дерьмо, которое в результате разорвет тебя на части. Тор была права, когда сбежала от меня, но это не дает ей права причинять еще большую боль. Она отходит, и я беру ее щеки, проводя большими пальцами под ее глазами.

– Ты была права, когда ушла, – шепчу я, потому что мне нужно, чтобы она это знала. – Ты спасала Кайлу, – всхлип срывается с ее губ, и я целую ее в последний раз, прежде чем медленно отступить к двери. – Я собираюсь это исправить. Хорошо? Я исправлю это. – И с этими словами я открываю дверь и выхожу в холл, потому что я, черт возьми, потеряю контроль, если останусь еще хоть на секунду. Я не должен сейчас разваливаться на части.

Когда я захожу в гостиную, я вижу, как Кайла цепляется за женщину-агента. Она видит меня через плечо и улыбается.

– Папа. Папа, – кричит она, протягивая руки.

– Привет, куколка, – улыбаюсь я, хотя все внутри меня разбивается вдребезги. Я тянусь к ней, и женщина передает ее мне. Кайла визжит, когда я поднимаю ее в воздух. – Я скучал по тебе, – говорю я.

Маленькие ручки Кайлы обвивают мою шею, и она кладет голову мне на плечо. Я сжимаю ее крепко, закрывая глаза, и целую ее в макушку. Я мог потерять ее. Я мог потерять Тор. Если бы Тор не был таким чертовски хорошим стрелком, они бы уже были мертвы. – Папа любит тебя. – Целую ее в щеку. – Он так сильно тебя любит.

Она ухмыляется и хватает меня за лицо.

– Я тебя люблю.

Я поворачиваюсь в сторону и вижу Тор, стоящую в дверном проеме, ее лицо хмурится, когда она борется со слезами.

– Папа должен уйти.

– Нет, папа, нет, – скулит Кайла, крепко сжимая меня. – Нет, папа. – Жалкое рыдание срывается с ее губ: – Нет! – Я пытаюсь оторвать ее от себя, но она держится, и черт бы все это побрал, если это не разбивает мне сердце. Слезы затуманивают мое зрение, когда я снова пытаюсь отдать ее.

– Папа должен уйти, Кайла, – говорю я, – но он любит тебя. Я люблю тебя.

Она кричит, когда женщина отрывает ее от меня, ее маленькие ручки открываются и сжимаются, когда она отчаянно тянется ко мне.

– Мне очень жаль, – говорю я, поворачиваясь и направляясь к двери.

Она все еще кричит, когда я выхожу на улицу и закрываю за собой дверь. Я глубоко вздыхаю, прежде чем посмотреть вверх и замечаю агентов с оружием наготове и снова нацеленных на меня.

Я поднимаю руки.

– Я, блядь, ухожу, – говорю я и прохожу мимо них.

Я обхожу бордюр и сажусь в машину, сижу за рулем, глядя на дом, в котором находятся мои девочки. Я просто ушел от всего в своей долбаной жизни. Тор и Кайла – это все. Я ухожу… картель убивает меня – это не имеет значения. Они тоже пойдут за ними по чистому принципу, и ФБР – они чертовски не угроза для картеля, иначе картеля не существовало бы. Мое сердце учащенно бьется в груди. Лицо заливает жар, и я хватаюсь за руль, пока костяшки пальцев не белеют. Какова бы ни была причина, по которой я был втянут в это – будь то моя сделка с федералами или просто то, что я, блядь, оказался не в том месте и не в то время, сейчас я нахожусь в такой ситуации. Прямо в самом эпицентре, и хоть я и просто мужчина, но я чертовски зол, и я не успокоюсь, пока все, кто сейчас встает между мной и моей семьей, не умрут. Какой бы ни была цена. Если мне придется умереть, чтобы узнать, что Тор и Кайла в безопасности, пусть будет так.

15

Тор

Мы переезжаем в другой дом.

Тидвэллу не нравится, что Джуд знает, где был старый дом. Он ушел, но я знаю Джуда. Он будет следить… следить за нами, даже если это будет на расстоянии. И я не знаю, хорошо это или плохо на данный момент. Я чувствую себя плывущей по течению без направления, без якоря. Джуд был моим якорем, и без него я просто борюсь, пытаюсь поступить правильно.

Тидвэлл садится на переднее сиденье машины, а Харт садится сзади рядом с автокреслом Кайлы. Я оборачиваюсь и смотрю, как Кайла улыбается ей. Она ей нравится. Приятно видеть улыбку на ее личике. Кайла плакала несколько часов после ухода Джуда. Каждая ее слеза казалась мне ножом, рассекающим меня. Я ненавижу это. Я ненавижу это всем сердцем, но более того, мне не нравиться, как это травмирует Кайлу. Я оборачиваюсь и смотрю, как мимо пробегают пригородные дороги. Я понятия не имею, куда мы едем, но я просто должна верить, что мы в безопасности. Пока я могу доверить безопасность своей дочери только этим незнакомцам, и, честно говоря, это не очень хорошо.