– Одна ночь. Все, – говорит он.

Молодая девушка затягивается сигаретой и смотрит на него, а затем переводит взгляд на меня. Ухмылка пробегает по ее лицу, и она выпускает облако дыма в сторону.

– Одна ночь, – повторяет она, протягивая руку позади себя и беря ключ с доски на стороне стойки.

Мы покидаем вестибюль, и Джуд кивает Марни, пока мы идем в комнату. Дверь распахивается и ведет в несвежую комнату, от которой пахнет хлоркой и плесенью. Две шаткие кровати с уродливыми коричневыми одеялами в цветочек и скрежет кондиционера. Марни заходит внутрь и бросает купленные нами принадлежности на одну из кроватей.

– Иди, прими душ, Тор, – командует Джуд, не поднимая на меня взгляда.

Мне хочется сказать, чтобы он отвалил, но честно говоря, дух борьбы покинул меня. Он закуривает сигарету, прижимая телефон к уху.

– Эй, это Джей Пи, мне нужна услуга, – протягивает он в трубку, прежде чем оглянуться на меня и, изогнув бровь, указать на ванную комнату.

Мне просто нужно, чтобы Джуд делал то же, что должен делать, и если для этого нужно делать загадочные телефонные звонки темным персонажам, то пусть будет так.

18

Джуд

Включается душ, и Марни садится на испачканный стул у окна. Он вытаскивает из кармана пачку сигарет, вынимает одну и прокручивает ее между пальцами.

– Что собираешься делать?

Я качаю головой. Картель? Кто я такой, чтобы угрожать гребаному картелю?

– Они хотят, чтобы я умер... – отвечаю я больше себе, чем Марни.

– Многие люди хотели, чтобы твоя задница умерла на протяжении многих лет, – смеется он, прежде чем щелкнуть кремнем по своей зажигалке, поднося ее к кончику своей сигареты. – Обычно ты просто говоришь им идти к черту.

Я провожу рукой по подбородку и смотрю на дверь ванной.

– Теперь все по-другому...

– То-то же, – выдыхает он. – Так что ты собираешься делать?

– Дать им то, что они хотят, – я пожимаю плечами. – Главное – Кайла… она и Тор.

Он понимающе кивает мне, прежде чем опустить взгляд в пол и затянуться сигаретой.

– Ты так похож на своего отца, сынок. Ты поступаешь, как и он, правильно.

Вдыхая, я сглатываю и вынимаю телефон из кармана, чтобы поискать в Интернете информацию о заключенных. В частности, Доминго Гарсия, а потом я звоню в ФОК Хьюстон. Я выкуриваю целую сигарету, ожидая, пока он ответит на звонок, и тушу ее в маленькой жестяной пепельнице в тот момент, когда в телефоне раздается шорох.

– Слушаю…

При звуке его знакомого голоса меня охватывает ярость.

– Доминго, старый друг, – начинаю я.

– Ах, букмекер, – над линией проплывает недолгий смешок. – А я все думал, когда ты мне позвонишь?

– Я хочу свою дочь.

– Конечно, хочешь. И я хочу свободы... мы все хотим того, чего не можем иметь.

Закрыв глаза, я в отчаянии запрокидываю голову.

– Скажи мне, чего ты хочешь.

– Раньше мы так хорошо работали вместе. Я отдавал тебе свои деньги, ты отмывал их через свой игровой бизнес. Именно твоя способность прятать такие большие суммы моих денег помогла моему картелю взлететь до таких высот.

Помню, как впервые мне позвонил Доминго. Он хотел, чтобы я отмыл полмиллиона. И я сделал это, получив 20-процентную сумму. Самые легкие деньги, которые я когда-либо делал. В то время я понятия не имел, кто такой Доминго. Ни хрена не представлял, что он был боссом Синалоа – и к тому времени, когда я узнал, я работал с Доминго годами и решил, что нет смысла чинить что-то, что не сломалось.

– Что ты хочешь, Доминго?

– Я ненавижу Хуареса. Ненавижу твоего тупого друга, – я слышу, как он плюется. – Ты зарабатываешь ему слишком много денег. И это проблема, потому что деньги означают вендетту, оружие, больше наркотиков. Больше власти. Ты бы помог ему после всего, что я для тебя сделал? Это не делает меня счастливым, амиго. – Его голос переходит в низкий гул. – И теперь есть цена, которую нужно заплатить. – Дерьмо. Он знает, что я его сдал?

– Тогда убей меня, черт возьми, отпусти мою маленькую девочку.

– Так легко? Ты стал слишком мягким, киска.

Я вздыхаю. Глубоко дышу.

– Отдай мне мою дочь.

– Я устрою тебе встречу с Хесусом. Он отправит твою дочь к Габриэлю, прежде чем убьет тебя, хорошо?

– И ты оставишь мою семью в покое?

– Конечно, – слышится низкий садистский смех. – Даю слово. Мои люди позвонят тебе.

Я кладу трубку, адреналин бурлит в моем теле. Самым мощным человеческим побуждением является воля к выживанию, и я чертовски хорошо справлялся с этим за свои тридцать два года жизни, но с того момента, как я взял на руки Кайлу, это больше не касалось меня. Если я потеряю ее, мне не выжить.

Марни смотрит на меня. Я вижу, как его мозги работают, и беспокойство пробегает по его каменному лицу.

– Итак, это все? – он спросил.

– Я не верю ему, – отвечаю и качаю головой. – Но что, черт возьми, мне еще делать?

Марни откидывается на спинку стула, вытирая руки об ноги.

– Не знаю, что и сказать, мой мальчик.

Мой телефон издает звуковой сигнал с текстом, в котором указан адрес и направление к Хангер 4. Думаю, Доминго был к этому готов. Жду. Надеюсь. Душ выключается, и на мгновение меня парализует мысль о том, чтобы покинуть Тор. Рассказать ей. Я смотрю на Марни, хватаю пистолет и заряжаю обойму, захлопывая ее обратно внутрь.

– Не смей говорить ей, черт возьми, что я делаю, – говорю я, указывая на него.

Он медленно поднимает руки, как будто сдается.

– Не волнуйся. Я не хочу иметь дело с очередной истерикой. Я же говорил тебе, я слишком стар для этого дерьма.

Я беру спортивную сумку и бросаю ее на потрёпанную кровать, запихивая внутрь несколько вещей, чтобы Тор не заподозрила. Дверь в ванную со скрипом открывается, и выходит Тор. Ее влажные светлые волосы падают на спину и капают на грязный ковер мотеля. Она смотрит на меня, затем на пистолет и сумку на кровати.

– Куда мы собираемся? – говорит она.

– Еду в Мексику для встречи с Гейбом, – я засовываю пистолет за пояс джинсов и смотрю на нее. Ее ноздри раздуваются. Я вижу это по ее лицу: она думает, что тоже едет. Ну, черт возьми, она не…

Она хмурится.

– Даже не думай оставлять меня здесь, Джуд!

Я стону.

– Тебе не нужно идти со мной, черт возьми.

Я запихиваю еще кое-что в сумку, и она приближается ко мне, тыкая пальцем мне в грудь.

– Если ты думаешь, что я собираюсь просто сидеть здесь и ждать, пока ты сделаешь... что угодно, ты прискорбно ошибаешься. Она мое дитя. Я пойду за ней сама, если придется.

– У тебя нет причин ехать в гребаную Мексику. Я не хочу еще и о тебе беспокоиться. – Я застегиваю сумку и перекидываю ее через плечо, глядя на Марни. – Не позволяй ей уйти. – Я снова поворачиваюсь к Тор, и у нее такое же выражение лица. Я указываю на нее. – Я, блядь, серьезно. Не уходи. – Я оборачиваюсь и снова указываю на Марни. – Усыпи, если потребуется.

– Пошел ты, Джуд, – фыркает Тор, глядя на меня. Я стону и провожу рукой по волосам. Я не могу бросить ее в таком состоянии. Это не последние слова, которые я слышу от нее.

– Марни, дай нам минутку.

Ворча, Марни встает, прикладывая сигарету к губам, направляясь к двери. Она закрывается за его спиной, и я смотрю на Тор. В ее глазах полно чертовой боли. Я шагаю к ней и нежно поглаживаю ее руку. Она, конечно, уводит прочь.

– Куколка, – я провожу пальцем по ее плечу и шее, – пожалуйста, я не хочу оставлять тебя в таком состоянии.

– Тогда возьми меня с собой, – умоляет она.

– Мне нужно, чтобы ты была в безопасности. Ради Кайлы. – Я сглатываю, потому что, черт возьми, я ненавижу врать ей. – Мне нужно знать, что ты в безопасности на случай, если со мной что-то случится. Кто-то должен позаботиться о нашей маленькой девочке.

Ее глаза встречаются с моими, слегка сужаясь. Я вижу момент, когда приходит осознание. Она тяжело сглатывает и кивает, ее лицо смягчается. Она подходит ко мне и обнимает меня за талию, прижимаясь щекой к моей груди.

– Я останусь, – шепчет она.

Я провожу рукой по ее влажным волосам.

– Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы вернуть ее. – Я говорю это со всей возможной уверенностью, потому что я чертовски хорошо знаю, что все это полнейшая ложь. Это картель. Я не гребаный идиот. Их слова – слова Доминго – ничего не значат, но у меня нет другого выбора, кроме как надеяться, что хоть раз они сдержат слово. И разве не мечта дурака надеяться на доверие?

– Я знаю, – говорит она, – и мне очень жаль. Это не твоя вина. Я та, кто отдал ее им. – Ее пальцы впиваются мне в спину.

– Ты не отдала ее им, Тор, они забрали ее. – Взяв ее за подбородок, я заставляю женщину посмотреть на меня. – Ты лучшая мать для этой маленькой девочки, никогда не сомневайся в этом. – Она зажмуривается, и слезы текут по ее щекам.

Я убираю волосы с лица Тор и наклоняюсь, прижимаясь к губам. Этот поцелуй не жестокий или безжалостный. Он покорный и нежный… напоминающий прощальный, и, боюсь, она это чувствует. Мои губы нежно касаются ее, и Тор сжимает мои руки сильнее, когда подавляет рыдания. Я не хочу останавливаться. Я хочу поцеловать ее, черт возьми, чтобы она запомнила его навечно, потому что знаю, что больше никогда не смогу этого сделать. Кайла. Последнее прикосновение губ Тор, последний взмах ее языка, и я отрываюсь от нее, глядя в ее стально-голубые глаза.

– Я люблю тебя, Джуд, – шепчет она.

– И я тоже чертовски люблю тебя, куколка. – Я бросаю последний взгляд на свою Тор, наслаждаясь тем, как ее светлые волосы спадают ей на плечи, ее глаза, ее гребаную улыбку. Я записываю этот последний взгляд на нее в своей памяти, сдерживая слова, которые хочу сказать. На прощание я хочу сказать ей: что она изменила мою жизнь. Что я никогда не откажусь от нее и Кайлы. Именно она сделала меня настоящим, а до этого я просто был потерян. Но я не могу, поэтому улыбаюсь ей. – Боже, я так чертовски люблю тебя. – И развернувшись, открываю дверь, выходя на яркое солнце. Дверь за мной захлопывается.

***

Дерьмовый маленький самолет с силой опускается на дерьмовую взлетно-посадочную полосу, и моя вода проливается мне на колени. Через несколько минут я спускаюсь по лестнице частного самолета. У обочины взлетно-посадочной полосы припаркован черный Хаммер с работающим двигателем. Со стороны водителя выходит высокий мужчина в сером костюме. Татуировки покрывают боковую часть его шеи.