— Дорогая, похоже, ты сама не знаешь, чего хочешь, — с трудом проговорил Эрик.

— Отчего же? — успела спросить Лия, прежде чем стон заполнил ее горло от его первого тягучего толчка.

— Быстро же ты сдалась, — опалило кожу на шее его дыхание.

Лия улыбнулась, запуская пальцы в короткие волосы, обнимая мужчину, приподнимаясь и опускаясь на него так, чтобы он оказался в ней до упора, и ликуя, когда почувствовала, как задрожало его тело.

— Это не я сдалась, а ты. Я же сказала — хочу, чтобы все было по-моему.

Эрик застонал, когда она сделала очередное плавное движение, снова приподнимаясь над ним, держась за шею и заглядывая в глаза, но он быстро вернул ее к себе, резко насаживая, выбивая ответный стон, и в который раз выплескивая воду через края ванны.

— Как пожелаешь, детка, — выдохнул мужчина, и даже этот его тихий шепот коснулся центра ее разгоряченного желания.

Поцелуи быстро переросли в беспорядочные ласки с покусыванием, его руки сжимали ее попу, вгоняя под кожу когти, когда Лия сама не могла удержаться от того, чтобы не цепляться за его плечи и спину, и не выпускать коготки, когда становилось уже мало таких простых движений, мало его самого, его сильных толчков, его дыхания. Вода в ванной уже окрасилась в алый цвет, и почти вся расплескалась по полу. Нос щекотал запах крови, пробуждая все возможные животные инстинкты, и зверь лениво потягивался от удовольствия, предвкушая, когда его выпустят на свободу, одной лапой уже успев туда ступить.

Эрик поймал ртом очередной ее вскрик, поднимаясь вместе с ней, бросая спиной в стену и припечатывая к ней же мощным движением бедер, выбивая из нее воздух и наслаждение. И кажется, после этого Лия забыла, как же нужно сделать новый вдох, потому что Эрик не собирался давать ей для этого время. Его плоть скользила в ней как невыносимое и самое сладкое орудие пыток, губы не прекращали облизывать и целовать доступные участки, и ловить капельки крови, если он где-то слишком сильно надавливал на них зубами. И только она подплыла к самому краю, как он выскользнул из нее, кусая за плечо с тихим стоном.

Вздох возмущения снова наполнил легкие воздухом, но это было все, на что ее хватило. И его тихий ликующий смех коснулся кожи, пробегая по всему телу дразнящими мурашками.

— Мы же не спешим, верно? — прошептал он, елозя по ней твердым членом и задевая чувствительную горошину клитора, снова вдавливая в стену, но совсем не так, как бы она хотела.

Лия застонала уже от досады, не в силах что-либо сделать в таком положении, и когда тело отказывалось слушать какие-нибудь команды. Она открыла рот, чтобы возразить, просить, умолять, но его язык тут же оказался у нее во рту, выписывая такие пируэты, что она забыла, зачем его открывала. Она ловила все, что он сейчас ей давал, как умирающий от жажды будет ловить каждую каплю влаги. Она целовала, обсасывала его, молчаливо просила о большем, а он лишь дразнил, придерживая ее за попу и водя пульсирующей головкой по складочкам, иногда лишь слегка надавливая на нее, и едва сдерживаясь, чтобы не заканчивать эту изощренную пытку, как ее, так и себя самого. Под пальцами, под мокрой кожей, Лия ощущала, как были напряжены все его мышцы, словно и не человек вовсе, а горячая, гибкая статуя. Очень горячая. Его тело почти пылало, так что кожа начала быстро высыхать.

И Лия не придала бы этому такое значение, если бы не почувствовала, как по всем этим мышцам прокатилась волна дрожи, и рычание снова не наполнило его глотку. А из темных глаз на нее уже смотрел хищник. Лия рыкнула, почувствовав, как изменились его пальцы, вминающиеся в ее попу, и как еще сильнее выросли на них когти. Не хватало, чтобы он сейчас на ней перекинулся, а ей потом усмирять его волка.

— Эрик… — предостерегающе выдохнула она.

— Не переживай, дорогая, — прорычал он в ответ. — Может, я не контролируя себя, но мой зверь всегда под контролем.

— Я начинаю уже в этом сомневаться, как и в том, что ты все еще желаешь продолжать.

— О, желаю, детка, — ответил он, врезаясь в нее на всю свою длину, — еще как желаю. И лучше займи свой ротик чем-нибудь полезным, — дал он совет, обхватывая губы в очередном танце.

Но и на этом все не закончилось. Решив поменять позу, Эрик вышел из ванной, посадив ее на раковину. Лия лишь услышала, как за ее спиной что-то летит на пол, когда она облокотилось о зеркало, и он снова выбил из нее воздух одним резким движением, врезаясь снова и снова, резче, быстрее, яростнее, вынуждая ее кричать, пока раковина не начала ходить ходуном, и под ней что-то хрустнуло и накренилось.

Лия засмеялась, когда Эрик подхватил ее, прижимая к себе.

— Черт, — рыкнул он ей в ухо.

На этот раз он просто вышел из ванной комнаты и повалил на кровать, завладевая ее телом и ведущим положением. И его хитрая улыбка лишь доказывала, что он этим неприменно воспользуется. И она не ошиблась. Он доводил ее до предела и снова бросал, начиная отвлекать ласками, рычать, если она желала перехватить инициативу. Его тело давало ей передышку и снова двигалось в ней, властно и требовательно, подбрасывая до невыносимых ощущений. Царапая ее когтями, он зализывал раны, стараясь перед этим залезть в нее языком, приправляя все ощущения болью и делая этим острее другие. Лия уже была готова умолять о разрядке, когда Эрик сплел ее пальцы со своими, придавливая ее руки к мягкой кровати, находя себе опору, чтобы ему удобнее было вбиваться в нее. И без конца шепча ей «Смотри на меня», он подарил ей такой желаемый оргазм, в котором взорвалось ее тело, рассыпаясь на тысячи осколков сплошного удовольствия. Следуя за ней, Эрик сжал ее руки, со стоном изливаясь в нее своим теплым семенем…

Проклятье! Еще ни одна женщина не могла довести его до такого состояния, чтобы он напрочь терял контроль. Дай он еще хоть каплю слабины, как вместо него сейчас бы разгуливал его зверь! Нет, он прекрасно контролировал своего волка, но почти бессонные последние дни, которые он провел в поисках и слежке этой Нейлы, и тяжелая ночь вокруг нее и в ее теле давали о себе знать. Ему срочно нужен был отдых, когда истома и усталость его уже почти затопили. И прежде чем снова обладать этой женщиной, не мешало бы набраться сил, которых слишком много на нее было нужно.

Нейла под ним зашевелилась… Нейла! Что за вредная девчонка! Эрик так хотел знать ее имя, а ведь ему говорили его, но он тогда счел эту информацию недостаточно важной для запоминания. А теперь приходится ждать, пока она не назовет его сама, или пока не довезет ее до Стаи… И вот тут Эрик серьезно задумался, начиная осознавать, что совершенно не желает с ней расставаться! Вот черт! С ним такого еще не было. Обычно он испытывал желание поскорее покинуть свою очередную любовницу. А с этой девчонкой ему хотелось еще и большего. А это заставляло задуматься и удивиться самому себе.

Эрик повернул голову и коснулся носом ее плеча, вдыхая с кожи запах, ее чистый запах, без всякого мыла и прочих вещей, которые ему до этого мешали. Он провел рукой по ее телу, скользкому и липкому от крови, и девушка дернулась, когда он поцеловал косточку ключицы и слишком сильно сжал пальцы на ее бедре.

— Слушай, может, ты уже слезешь с меня? — тихо спросила она.

— Не хочу, — коротко ответил он, продолжая целовать и облизывать ключицу.

Девушка попыталась его спихнуть, но добилась только того, что его плоть выскочила из ее уютного лона, что ему жутко не понравилось. Он рыкнул, придавливая к кровати ее бедра своими, отталкивая от себя руки и захватывая запястье.

— Какое же ты упрямое и противоречивое создание. Каких-то пару минут назад готова была придушить в своих объятьях, и вот уже желаешь от меня избавиться.

— Знаешь, тебе стоит радоваться, что я не испытываю желание придушить тебя сейчас и по-настоящему. Но если будешь настаивать на своем, то это желание может вернуться очень быстро. Дай мне встать и пройти в ванную…

Следя за движениями распухших покрасневших губ и посчитав, что они слишком много говорят и двигаются без дела, Эрик накрыл их своими. Они были мягкие и вкусные, так что он не мог удержаться от того, чтобы не прикусить их зубами, не провести языком по всему рту, по ее зубам, и так же с удовольствием впустить ее в свой рот. Что бы ни говорила и не делала эта девчонка, а ее тело не могло ему соврать — ей нравилось то, что он с ней делал, и осознавать это было не просто приятно, от этого переполняло трепетное блаженство. Если понадобится, она будет с ним драться до последнего, но она не устоит перед его напористыми ласками.