Ее губы слегка раздвинулись в улыбке, настолько женственной, что у него остановилось дыхание, потемневшие синие глаза бросали вызов. Бедра снова приподнялись.

– Чего ты ждешь? – выдохнула она.

– Тебя, – ответил он и, даже потерявшись в безумном экстазе, понимал, что это правда.

Он ждал ее всю жизнь.

Стив всегда спал очень чутко и сейчас остро ощущал влажные простыни, которые раздражали отяжелевшее после занятий любовью тело. Джей лежала в его руках, крепко спящая от утомления; он не хотел тревожить ее, но и не хотел, чтобы она замерзла. Он выбрался из кровати и поднял легкое тело, затем отнес ее в другую спальню, устраивая в сухой постели. Джей недовольно заворчала, когда он положил ее, затем снова расслабилась, дыхание стало ровным, после того как он нежно погладил ее спину. Стив присоединился к ней на кровати, она придвинулась ближе, в твердое собственническое объятие.

Его чувства к ней были настолько сильны, что причиняли боль. Даже потеряв память, он понимал, что никогда никакая другая женщина не взрывала его самоконтроль, как это сделала она. Он никогда не жаждал другой женщины так сильно, никого не ждал так долго, как ее. Она затмила все другие проблемы. Благодаря ей он не терзался из-за потери памяти,  чувствовал только раздражение и любопытство. Прошлая жизнь не имела значения, потому что Джей была здесь, в настоящем. Они связаны такими узами, которые выходят за рамки памяти.

Стив нахмурился, уверенно провел рукой по изгибу бедра к теплой упругой груди. Из всего, что он вспомнил, почему не было ни одного воспоминания о Джей? Это те воспоминания, потеря которых возмущала. Он хотел вспомнить каждую минуту, которую провел с ней, хотел вспомнить, почему позволил ей ускользнуть. Хотел вспомнить их свадьбу и как в первый раз занялся с ней любовью; полное отсутствие этих воспоминаний убивало. Она была центром его жизни; почему он не помнит хоть что-нибудь? Почему совсем не узнает шелковистости ее кожи, мягких окружностей высоких грудей или розово-коричневого цвета маленьких сосков? Почему не было чувства возвращения, когда он вошел в ее напряженное лоно?

Все было незнакомым, как в первый раз.

Джей слегка пошевелилась рядом с ним, он успокаивающе погладил ее рукой, удовлетворенный тем, что просто держит ее. Они поженятся, как только он сможет ее уговорить, и теперь в его распоряжении очень мощное оружие.

Сцена взорвалась в сознании.

Смеющаяся невеста и жених, выглядящий возбужденным, гордым, настороженным и нетерпеливым одновременно. Жених покачал головой, сияя, а невеста крепко обняла Стива.

– Ты приехал! – торжествующе воскликнула она. – Я знала, что так и будет!

Женщина постарше и мужчина обнимали его так же сильно.

– Я рад, что ты вернулся, сынок, – сказал мужчина, а женщина даже слегка вскрикнула, затем посмотрела на него с улыбкой, полной любви.

Потом прорвались другие люди, чтобы пожать ему руку, обнять и похлопать по спине, и сцена растворилась в неразберихе голосов.

Стив лежал неподвижно, стиснув зубы от усилий не выскочить из кровати. Из какого ада всплыли эти воспоминания? Человек назвал его «сыном», но, возможно, это просто выражение привязанности, а не свидетельство родства. У него нет семьи, так что они, должно быть, были близкими друзьями, но Джей сказала, что он всегда был одиночкой. Кто эти люди? Они волнуются о нем? Джей знает что-нибудь о них?

Черт, это что-то, что действительно происходило, или он наблюдал сцену из кино?

Кино. Ассоциации вызвали другой ретроспективный кадр, но этот был полон повторяющимися заглавными титрами. Телевидение, специальное для Афганистана. Фильм, где главную роль играл широкоизвестный актер. Это был хороший фильм. Потом, медленно двигаясь, сцена изменилась. Он стоял на крыше с тем самым актером, когда человек вытащил пистолет сорок пятого калибра и резко наставил на него. Серьезная вещь – пистолет сорок пятого калибра. Он может произвести решающее воздействие на будущее человека. Но парень стоит слишком близко и слишком перепуган. Стив увидел, что резко ударил того ногой, послав оружие в полет. Актер качнулся назад и упал навзничь, скатился по наклонной крыше и закричал, пролетая до земли целых семь этажей.

Стив уставился в потолок спальни, ощущая, как пот скатывается по ребрам. Еще одно кино? Из всего, что он вспомнил, почему только фильмы? И почему они настолько реалистичные, как будто он принимал в них участие? Надо расспросить доктора, но, по крайней мере, это признак того, что память возвращается, ведь они обещали, что так и будет. В любом случае придется туда съездить, проверить глаза: он ощущал напряжение, когда читал, и оно не уменьшалось. Он определенно нуждается в очках. Очки...

Пожилой мужчина мягко улыбнулся и, сняв очки, положил их на стол.

– Поздравляю, мистер Стоун, – сказал он.

Стив подавил проклятье, поскольку сцена исчезла. Странно, почему тот старик назвал его «мистером Стоуном», возможно, он использовал вымышленное имя? Да, это имело смысл, если только это не еще одна сцена из какого-то кино. Может быть, это то, что он видел, а не то, что произошло с ним на самом деле.

Джей заерзала в его руках и внезапно проснулась, подняла голову и с тревогой взглянула на него.

– Что случилось?

Она чувствовала его напряжение, как было с самого начала. Он сумел улыбнуться и коснулся ее щеки тыльной стороной пальцев.

– Ничего, – заверил он ее.

Она выглядела сонной и чувственной, глаза полуприкрыты тяжелыми веками, сочный рот распух от контакта с его твердыми губами.

Она посмотрела вокруг.

– Мы в моей комнате, – удивилась она.

– М-м-м. Простыни на моей кровати были влажными, так что я принес тебя сюда.

Румянец окрасил ее щеки, когда она вспомнила, от чего простыни стали такими влажными, и довольная удовлетворенная улыбка изогнула ее губы. Джей подняла руку и коснулась его лица, легко, как он касался ее; темно-синие глаза медленно блуждали по его чертам с мучительной  нежностью, исследуя каждую линию и черточку, питая любовь в сердце. Она не осознавала выражение своего лица, но он-то видел его, и грудь сжало. Стив хотел сказать: «Не люби меня так сильно», – но промолчал, потому что именно это стало для него самым необходимым.

Он откашлялся.

– У нас есть выбор.

– Чем заняться? Конечно, есть. Чем?

– Можем встать и съесть обед, который ты приготовила… – Он прервался, чтобы поднять голову и посмотреть на часы, – … три часа назад, или можем попробовать разворотить и эту кровать тоже.

Она поразмыслила.

– Думаю, мы должны пообедать, иначе у меня просто не хватит сил помочь тебе разворотить эту кровать.

– Правильно мыслишь.

Он обнимал ее, медля вставать, несмотря на собственный голод, и обнаружил, что поглаживает ее вверх и вниз с чувственным удовольствием. Потом остановился и обхватил рукой ее живот.

– Если ты не хочешь выйти за меня замуж в эти выходные, придется что-то предпринять для контроля рождаемости.

Джей почувствовала, словно ее сердце резко разбухло и стало таким огромным, что заполнило всю грудь. За эти несколько великолепных часов она забыла, как закружилась и запуталась в извилистом лабиринте обмана. Она ничего не хотела так сильно, как сказать: «Да, давай поженимся», – но не посмела. Только когда он узнает, кем был – а она знала, кем он был, – этот мужчина еще раз должен подтвердить, что хочет жениться на ней. Так что она проигнорировала первую часть его заявления и просто ответила на вторую.

– Не придется волноваться о контроле рождаемости. Я принимаю противозачаточные таблетки. Доктор назначил их семь месяцев назад, потому что мой цикл стал очень беспорядочным.

Его глаза слегка сузились, рука, лежащая на животе, потяжелела.

– Что-то не так?

– Да нет. Просто я слишком напряженно работала. Наверное, сейчас я смогу обойтись без них. – Потом улыбнулась и уткнулась лицом ему в плечо. – Хотя, из-за внезапных обстоятельств, вряд ли.