Нет.

Миа! До выпускного осталось всего лишь восемь дней. Тебе надо взять все в свои руки и спросить его самой.

ШАМИКА!!! Ты же знаешь, я не могу.

Имей в виду, что сейчас - решающий момент. Если он не пригласит тебя завтра на праздничной вечеринке, ты уже не сможешь согласиться, если он пригласит тебя позже. Ведь у девушки должна быть гордость.

Тебе легко рассуждать, Шамика. Ты – член команды болельщиц.

Да уж. А ты принцесса! Ты знаешь, о чем я.

Миа, не позволяй ему так себя вести! Пусть парни ходят вокруг тебя на цыпочках… и неважно, сколько песен они написали тебе или сколько снежинок подарили. Ты должна показывать, кто в доме хозяин. То есть хозяйка - ТЫ.

Иногда ты рассуждаешь, прямо как моя бабушка.

ЭЭЭЭЭЭЭЭЭХХХХХХХХХХХХ!

2 мая, пятница, ТО

О господи, Лилли никак не успокоится насчет Джангбу. Мне, конечно, тоже жаль парня, но я не собираюсь лезть в личную жизнь человека, пытаясь разузнать его домашний номер телефона. Особенно, используя при этом некий королевский ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО НОВЕНЬКИЙ ФИРМЕННЫЙ ТЕЛЕФОНЧИК.

Я еще НИ РАЗУ не звонила с него. Лилли позвонила уже пять раз.

Вся эта история с помощником официанта совершенно вышла из-под контроля. Лесли Хо, главный редактор «Атома», подошла к нашему столику во время ланча и спросила, не могла бы я всесторонне осветить это событие к выходу номера в понедельник. Во всяком случае, мне предложили написать настоящий репортаж с места событий, а не меню на следующую неделю. Неужели Лесли и правда думает, что я подходящий человек для написания такой статьи? Неужели она думает, что статья получится беспристрастной? Конечно, я уверена, что бабушка не права, но она же моя БАБУШКА, между прочим.

Мне совершенно не кажется, что эта дурацкая история стоит репортажа в газете школьных новостей. Думаю, надо бросать этот «Атом» и начинать работать над романом.

Тина спросила меня, что я собираюсь делать – ведь Майкл так и не пригласил меня на выпускной.

– Да что я МОГУ поделать? – заныла я. – Мне остается лишь сидеть и ждать, как ждала Джейн Эйр мистера Рочестера, когда он играл в бильярд с Бланш Ингрэм!

На это Тина ответила:

– А я считаю, что ты должна что-то сказать. Может, завтра вечером, на твоем дне рождения?

Ну да, классно. Я на самом деле с радостью жду этот праздник, разве что боюсь, что мама заловит кого-нибудь и расскажет о своем немыслимо сплющенном мочевом пузыре, а теперь? Все пропало. Потому что я точно знаю: Тина будет смотреть па меня весь вечер, показывая, как она хочет, чтобы я спросила Майкла про выпускной. Чудесно. Спасибо, дорогая подруга.

Лилли принесла мне огромный плакат: «Хот Манже» – НЕ АМЕРИКАНСКИЙ!»

Я напомнила Лилли о том, что все и так уже знают: «Хот Манже» – не американский. Это французский ресторан. Лилли резонно ответила:

– Видишь ли, то, что его владелец родился во Франции, еще не причина поступать вне соответствия с нашими национальными законами и традициями.

Я сказала, что как раз один из наших законов и есть право нанимать и увольнять кого угодно. В определенных рамках, конечно.

– Миа, а на чьей стороне ты? – вдруг спросила Лилли.

– На твоей, конечно, – ответила я, – на стороне Джангбу, то есть.

Лилли не понимает, что у меня слишком много проблем, и я не могу думать еще и о проблемах какого-то помощника официанта, который и так постоянно меняет работу. Я беспокоюсь о лете, не говоря уже об оценках по алгебре. У меня теперь есть африканская сирота, за которую я несу ответственность. Не могу я все бросить и бороться за возвращение Джангбу на работу. Мне не до того – я не могу дождаться приглашения на выпускной от собственного парня.

Я вернула Лилли плакат и сказала, что приду на митинг протеста после школы, так как мне надо ехать на урок королевского этикета в «Плазу». Лилли обвинила меня в том, что я больше забочусь о себе, чем о трех голодных детях Джангбу. Я спросила, откуда ей известно о том, что у Джангбу трое детей. Ведь насколько я знаю, пресса об этом не упоминала, а Лилли так и не удалось отыскать его. Но она сказала, что это было выражение не буквальное, а фигуральное.

Меня, конечно, волнует судьба Джангбу и его фигуральных детей. Но мы живем в мире, где человек человеку волк, и в данный момент у меня свои проблемы. Думаю, Джангбу понял бы.

Но я уверила Лилли, что попытаюсь уговорить бабушку, чтобы она в свою очередь попыталась уговорить хозяина «Хот Манже» взять Джангбу обратно на работу. Мне кажется, уж это я смогу сделать, принимая во внимание то, что именно из-за моего присутствия на Земле бедный парень потерял средства к существованию.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ

Алгебра: кто знает.

Английский: да кому это надо.

Биология: какая разница.

Здоровье и безопасность: пожалуйста.

ТО: если бы.

Французский: что-то было.

Мировые цивилизации: еще что-то.

2 мая, пятница, лимузин по дороге домой от бабушки

Бабушка решила вести себя так, будто вчера вечером ничего не случилось. Будто не она притащила своего пуделя на мой день рождения в ресторан, и по причине этого не был уволен невинный человек. Будто не ее лицо фигурировало на первых страницах всех газет на Манхэттене, за исключением разве что «Тайме». Она спокойно рассуждала о том, что в Японии существует правило: нельзя втыкать палочки в рис, лежащий в чаше, вроде бы таким образом выказывается неуважение к мертвым.

Что-то в этом роде. Как будто я собираюсь в ближайшее время ехать в Японию. Привет, по всей видимости, я не иду даже на ВЫПУСКНОЙ.

– Бабушка, – сказала я, не в силах больше сдерживаться, – мы будем говорить о том, что случилось вчера вечером за ужином, или ты предпочитаешь притворяться, что ничего не произошло?

Бабушка бросила на меня взгляд, полный невинного изумления.

– Амелия, прости, дорогая, – сказала она, – не понимаю, о чем ты?

– Вчера вечером, – проговорила я, – на моем праздничном ужине в ресторане «Хот Манже» из-за тебя уволили помощника официанта. Во всех утренних газетах об этом писали.

– Ах, вот ты о чем, – протянула бабушка.

– Ну, и? – спросила я. – И что ты собираешься делать?

– Делать? – изумилась бабушка. – Ничего. А что тут можно поделать?

За годы общения с бабушкой я могла бы уже к ней привыкнуть и не удивляться ее выходкам так сильно. Она иногда бывает такой эгоистичной, просто ужас.

– Бабушка, человек из-за тебя потерял работу, – отчаянно воскликнула я, – сделай что-нибудь! Может, он голодает.

Бабушка подняла глаза к потолку.

– Святые небеса, Амелия. Я уже достала тебе сироту. Теперь ты хочешь усыновить и помощника официанта?

– Нет. Но, бабушка, Джангбу не виноват, что пролил на тебя суп. Он же не нарочно. Виновата, между прочим, твоя собака.

Бабушка прикрыла Роммелю уши.

– Тише, не кричи так, – сказала она, – он очень чувствительный. Ветеринар сказал…

– Да мне плевать, что сказал ветеринар, – заорала я, – бабушка, тебе обязательно надо что-то сделать! Мои друзья сейчас там, у ресторана, на митинге! Прямо сейчас! На демонстрации протеста!

Просто чтобы подчеркнуть драматичность момента, я схватила пульт и включила телевизор, «Нью-йоркский первый».

Я совершенно не ожидала, что там покажут Лилли с ее плакатами! Я-то ожидала сообщение о какой-нибудь пробке. Ну что-то вроде того, что машины не могут проехать из-за толпы зевак, которые смотрят на глупость, совершаемую Лилли.

Так что можно вообразить мое удивление, когда репортер начал описывать « необычайную сцену у дверей «Хот Манже», модного четырехзвездочного ресторана на Пятьдесят седьмой улице, а потом показал Лилли, которая маршевым шагом ходила по кругу с огромным плакатом, на котором было написано: «Хот Манже» – БЕСЧЕСТНЫЙ». Еще меня поразило количество учащихся нашей школы, пришедших на эту демонстрацию. Я-то думала, что придет Борис и школьный социалистический кружок. Эти вообще появляются на любом митинге протеста, против чего бы кто-либо ни протестовал. Самой большой неожиданностью для меня оказалась толпа незнакомых взрослых мужчин. Они маршировали вместе с Лилли и другими нашими.