Минуточку! Неужели я только что написала «в здравом уме»?

– Спектакль?

Я знаю, что бабушка недавно решила сократить количество сигарет. Нет, она не бросила курить, но ее врач сказал, что если она не сократит курение, к семидесяти годам ей придется жить на кислородной подушке. Так что бабушка стала ограничивать количество сигарет и теперь курит только после еды. Я уверена, она пошла на это только потому, что не смогла найти кислородную подушку, которая бы гармонировала с ее дизайнерскими туалетами.

Я подумала, что, может быть, никотиновый пластырь, который она носит, дал сбой и посылает в ее кровь чистую, неразбавленную окись углерода. А иначе с какой стати ей могло прийти в голову, что поставить в СШАЭ спектакль – удачная мысль? Другого объяснения я не находила.

– Дорогая, – сказала я, – может быть, тебе лучше отлепить никотиновый пластырь? Медленно. А я пока позвоню твоему врачу…

– Амелия, не говори ерунду.

Бабушка фыркнула, раздраженная моим предположением, что с ней может случиться удар или какой-нибудь мозговой аневризм, хотя в ее возрасте и то и другое вполне возможно.

– .Это очень разумная мысль к отличный способе о брать деньги. Люди уже сотни лет ставят любительские спектакли, чтобы собрать пожертвования на какие-то свои цели.

– Но, бабушка, – возразила я, – этой весной наш драмкружок уже ставит спектакль, это будет мюзикл «Волосы». Они уже начали репетировать и все такое.

– Ну и что? Небольшая конкуренция только оживит процесс, – ответила она.

– Ну да.

Я не представляла, как втолковать бабушке, что ее идея – полный бред. Это почти такая же глупость, как торговать свечками. Или основать литературный журнал и назвать его «Розовая задница Толстого Луи».

– Спасибо тебе, конечно, за сочувствие к моим экономическим проблемам, – сказала я, – но мне не нужна твоя помощь. Договорились? Честное слово, все будет хорошо. Я сама найду способ собрать деньги. Мы с Лилли уже над этим работаем, и мы.„

– В таком случае можешь сообщить Лилли, – перебила она меня, – что твои финансовые трудности позади, потому что твоя бабушка намерена доставить такой спектакль, что театральная общественность будет просто гоняться за билетами, и весь свет Нью-Йорка будет мечтать принять в нем участие. Это будет совершенно оригинальная постановка, цель которой – продемонстрировать твои многочисленные таланты.

Наверное, она имела в виду таланты Лилли. Потому что у меня нет актерских способностей.

– Бабушка, – сказала я, – не надо, я серьезно. Нам не нужна твоя помощь. У нас все в порядке, договорились? Не знаю, что ты задумала, но брось эту затею. Если ты снова заведешь разговор на эту тему, клянусь, я позвоню папе.

Но бабушка уже упорхнула, я услышала, как она приказывает горничной принести ее картотеку. Видно, она собралась сделать несколько звонков.

Ну что же, остановить ее будет несложно, Я могу просто попросить директрису Гупту не пускать бабушку в школу. Теперь, когда у нас стоят новые камеры наблюдения и все такое, они не смогут заявить, что, дескать, не видели, как она вошла, тем более что моя бабушка никуда не отправляется без лимузина и лысого карликового пуделя. Так что ее не так уж трудно заметить.

3 марта, среда, мансарда

Лилли сказала, что моя бабушка, по всей вероятности, спроецировала свое чувство бессилия из-за того, что не может обойти Джона Пола Рейнольдса-Эбернети Третьего на аукционе по продаже искусственного острова в форме Дженовии, на мои финансовые проблемы.

– Это классический случай переноса, – бот как она сказала, когда я некоторое время назад позвонила ей по телефону, чтобы в последний раз попытаться уговорить изменить название литературного журнала. – Не понимаю, почему ты так из-за этого расстраиваешься. Ну пусть себе ставит спектакль, если ей так этого хочется, Я с удовольствием сыграю главную роль… Мне нетрудно взять на себя еще одну обязанность в дополнение к обязанностям вице-президента, к моей роли создателя, режиссера и главной звезды телешоу «Лилли рассказывает все, как есть» и к работе редактора журнала «Розовая задница Толстого Луи».

– Кстати, Лилли, – сказала я, – насчет этого…

– Ну что, ведь это была моя идея? – напомнила мне Лилли. – Значит, мне и быть редактором, разве нет? Журнал получится просто супер, у нас уже полно потрясающего материала. Я собрала в кулак все свои тщательно отработанные руководящие способности и заговорила спокойным, уравновешенным тоном – таким, каким мой папа обращается к парламенту.

– Лилли, – начала я, – мне без разницы, что ты будешь редактором и всем остальным. Я считаю, что это здорово и все такое, что ты этим занимаешься – создаешь форум, на котором могут выразить себя все писатели и художники СШАЭ. Но тебе не кажется, что нам лучше сосредоточиться на том, как нам заработать пять тысяч долларов, которые нужны, чтобы…

– Журнал «Розовая задница Толстого Луи» принесет нам эти пять тысяч, – уверенно заявила Лилли. – Я рассчитываю заработать даже больше пяти тысяч. У издательского бизнеса в том виде, в каком мы его знаем, просто крышу снесет. Журнал «Шестнадцать» разорится, когда народ увидит «Розовую задницу Толстого Луи» и прочитает честные, живые материалы, увидит настоящий срез жизни американских подростков. «60 минут» будут стучаться в мою дверь, требуя дать интервью. Квентин Тарантино попросит права на создание фильма…

– Класс, – сказала я, почти не слушая.

Похоже, только я одна сознаю, какие ГРАНДИОЗНЫЕ неприятности нам грозят, когда Амбер Чизман узнает, что у нас нет денег на оплату аренды Элис-Талли-холла.

– Что, материалы, которые тебе принесли, так хороши?

– Они просто потрясающие. Я и понятия не имела, что наши ученики такие ГЛУБОКИЕ. Например, Кенни Шоутер написал оду, посвященную его истинной любви, так у меня от нее прямо слезы…

– Кенни написал оду?

– Ну-у, он назвал это теорией о черных карликах, но на самом деле это явно посвящение женщине. Женщине, которую он когда-то любил, но потом трагически потерял.

Вот это да! Кто бы мог подумать, что Кенни кого-то любил и потерял? Кроме…

Кроме меня?

Но я не могла допустить, чтобы эта новость меня отвлекла. Было очень важно, чтобы я не отклонялась от темы. Я ДОЛЖНА была заставить Лилли изменить название литературного журнала.

Ах да, и еще заработать пять тысяч…

Ой, Майкл вызывает меня по IM!

Скиннербкс: Ну, так что у тебя там было с бабушкой? Она на самом деле пела?

ТлстЛуи: Что? О, да! В числе прочих вещей. Как у тебя дела?

Скиннербкс: Отлично. Ужасно рад, что ты придешь на вечеринку.

Ну вот, моя жизнь кончена, это точно. Я думала, что моя погибель – это Амбер Чизман, но оказывается, я умру еще до того, как она узнает, Что я потратила деньги, предназначенные для церемонии вручения дипломов, на экологически полезные контейнеры для перерабатываемых отходов: я сама себя убью, потому что только таким способом смогу отвертеться от этой вечеринки.

Потому что я НЕ МОГУ пойти на эту вечеринку, просто НЕ МОГУ. Я точно знаю, что будет, если я туда пойду. Я буду стесняться и теряться рядом с ребятами и девушками, которые старше и умнее меня. Дело кончится тем, что я усядусь одна где-нибудь в уголке, а Майкл будет ко мне подходить и спрашивать: «Все в порядке?», а я буду отвечать: «Да, все отлично» . Но он поймет, что я вру, потому что у меня будут трепетать ноздри. (На заметку: знает ли Майкл, что когда я вру, у меня трепещут ноздри??? Надо выяснить!) И тогда он поймет то, что я сама про себя и так знаю: я не тусовочная девчонка, я скучная и совсем не гожусь для вечеринок.

Да и вообще, у меня даже нет берета.

Я не допущу, чтобы это случилось. Потому что прямо сейчас я возьму и скажу ему, что не могу пойти на вечеринку,