Поэтому Марина шагнула к нему, положила руки на его плечи, пользуясь тем, что он ошарашен уже первым её шагом. И, пока он с недоумением и вынужденно смотрел на неё сверху вниз, девушка, привстав на цыпочках, потянулась к его рту. Она успела заметить, как шевельнулись, хмурясь, его белые брови, испугалась, что отодвинет, и ещё крепче прижалась к нему...

У этих губ, сухих и мягких, терпкий вкус упрямства. Марину что-то на подсознательном уровне изумило, и она прихватила своим ртом и его верхнюю губу, пробуя её (а он и сам склоняется к ней? Поэтому она сумела дотянуться?). Потом она почувствовала его ладонь у себя на спине... Глаза всё ещё удивлённые - и близко-близко над нею... Потом поняла, что его рука на её спине - это опора, и с облегчением подняла ладонь, другую - погладить его по неровной коже лица, одновременно уже ощущая чувственный отклик его рта, вдыхая его тёплую сдержанность и плывя в странном тумане... Потом какое-то движение, которого она не поняла, но целовать его стало легче и вкусней. А ещё стало легче гладить его ладонями по лицу, пальчиками где шаловливо, а где всерьёз пытаясь разгладить порезы или утишить боль из-за них, хотя она знала, что они неболезненны... И вообще, она теперь чувствовала, как раскрывается сама под его напором, в том странном томительном состоянии, которое можно назвать только одним тёплым: "Я принимаю тебя..." Она не сводила взгляда с его глаз, которые вдруг колдовски потемнели, волнуясь непроницаемой синью, и жёстко держали её под странным контролем, который она, почуяв, старалась - правда, легкомысленно, пересилить, хоть и не понимала - как. И эти глаза заставляли её счастливо улыбаться, несмотря на то что теперь его губы жадно и ненасытно сминали её рот и улыбку своим напором, как будто доказывали: "Моё, моё... Для меня..."

Внезапный холодок отсутствия.

- Хватит... - издалека выдохнул он ей в рот.

Она чуть не расплакалась: почему он, такой тёплый и сильный, отодвинулся?! И крепче сжала руки вокруг его шеи, прижавшись к нему, будто он объявил, что уходит, бросая её прямо сейчас...

И пришла в себя, с ужасом осознавая, что сидит на его ладони, обхватив его талию ногами. И уже хочется спрыгнуть, но... пошевелиться на этой ладони!..

- Прости... - бессвязно забормотала она ему в ухо еле слышным шёпотом. - Я не подумала... Пожалуйста, прости... Я не думала, что так...

Он сам осторожно ссадил её с себя, поставив на ноги, будто догадался о той неловкости, которую она сейчас в смятении чувствовала. Марина страшно боялась на него смотреть. Но её так тянуло увидеть его лицо впервые очень близко, что она снова не удержалась и подняла глаза.

- Ты понимаешь, что ты делаешь? - задыхаясь, спросил он, странно держа руки по швам. - Нет, - медленно покачал он головой, глядя на неё и облизывая пересохшие от горячего дыхания губы. - Тебя не предупреждали, не так ли?

- Я понимаю только одно, - прошептала Марина, не отрывая глаз от его губ, и он, поневоле склонивший к ней голову, чтобы расслышать шёпот, сам уставился на её рот. - Я целовала мужчину, который мне нравится. Очень.

- Я успокоюсь и приду, - серьёзно сказал он, снова глядя сверху вниз.

- Приходи, - прошептала она, метнув взгляд на общую комнату.

- Ты не понимаешь, - повторил он, вздохнув, уже явно успокоившись и глядя на неё с какой-то странной досадой и даже сердито - она теперь всё замечала в неправильных движениях его лица, даже испорченных порезами. - Я приду объяснить, почему нельзя с ведуном так... Ты всё испортишь, если до объяснения снова...

Он сглотнул, не договорив. А сам смотрел на её рот...

У-у... Жадина... Собака на сене...

Марина всем телом подалась к нему, поднимая руку...

Пристукнув каблуками ботинок, как солдат, он резко развернулся и вышел.

Оставив её, обиженную. Негодующую, что оставил. Обозлённую, что оставил.

Мгновения пустоты вокруг.

- Штормит... - шмыгнув носом, пробормотала она, машинально вспомнив любимую присказку из старенького мультика своего детства. - Баллов семь.

И неожиданно - нервно расхохоталась. До слёз.

Бедненький Шторм! Он прятался в её апартаментах от Риналии! Где теперь ему прятаться ещё и от неё, от Марины?!

А когда успокоилась - сообразила, почему он не хочет избавляться от шрамов. Всё дело в Риналии. Она брезгует им, изуродованным. И достаёт уже не так активно.

Марина вздохнула. Ну и устроила она Шторму встряску. Неужели он и правда придёт с объяснениями, почему с ведунами так нельзя? Что-то девушке показалось, она его слишком здорово напугала своим поцелуем, чтобы он появился в её апартаментах в ближайшие часы... Марина уселась на кушетку, ближе к стене, к которой прислонилась. Биллим, словно кошка, тут же устроился на её коленях.

Итак, она выполнила первое желание, которое заставляло её нервничать долгое время. Она поцеловала своего жениха.

Когда это желание появилось, она отнеслась к нему очень серьёзно и попыталась проанализировать себя и свои чувства. Почему ей хочется поцеловать Шторма? Первое объяснение ей самой понравилось: чтобы не так страшно было выходить за него замуж. Ведь если она будет чувствовать к нему хоть какую-то симпатию в замужестве, легче и со всем остальным. Ну, не считая последнего пункта договора.

Она задумчиво помяла пальцем губы, всё ещё горячие. Хм... Начала-то она, но Шторм инициативу перехватил. И, кажется, ему понравилось целоваться с нею.

"Хватит врать-то себе самой". Не из-за будущего замужества волновалась она. Виноваты те первые минуты в его палате. Когда она впервые очень много размышляла о нём, глядя на этого сильного и смелого мужчину, который не побоялся вытащить из адского пекла своего друга, не бросил его, и восторгалась, что будет его женой.

И пришло время главного вопроса.

- Я... влюбилась?

И замолчала, поняв, что именно высказала вслух. Пока вопрос вертелся в мыслях, значение высказанного ещё можно было умолчать, но сейчас...

Ну ладно. Шторм - мужчина. Его-то целоваться завести нетрудно. Из курса психологии она помнит, что мужчины полигамны. С Риналией ему неинтересно, потому что та нацелена не на него, а на богатства его семьи. И он это знает... А если... А если попробовать стать его настоящей женой?.. Просто так учиться тоже неинтересно. Но учиться с определённой целью... Если Шторм - воин, почему ей не стать хотя бы бойцом?

Не пора ли узнать всё о расе своего жениха? Справочник по Веде - одно. Но о самих ведунах надо бы разузнать побольше. "Как он сказал? - размышляла Марина. - Он придёт и расскажет, почему с ведунами нельзя просто так целоваться. Та-ак. Придёт он не скоро. Значит, пару часов посидеть в читалке можно. Нужно заранее узнать о нём всё, тогда... Тогда сработает правило: кто предупреждён - тот вооружён!"

Биллим сполз с её коленей и бросился к окну, встречая дружка. Марина встала с кушетки и вытащила из шкафчика заранее припрятанную тарелочку с яблоками. Дружок Биллима приходил всегда в одно и то же время, и девушка привыкла встречать его фруктовым лакомством. Третий биллим пропал, и Марина, вздохнув, поняла, что ему не повезло в тот день нашествия из коллектора.

Полюбовавшись на зверьков, устроившихся перед тарелкой, Марина сообразила, что сейчас, когда два биллима поедят, а потом начнут носиться по всем апартаментам, играя в догонялки, самое время сбегать в читальный зал главного корпуса академии.

Она быстро оделась - скромней, чем на занятия, чтобы не привлекать лишнего внимания, что значит - те же брючки и блузка, и от нетерпения не пошла, а побежала.

До корпуса с читальным залом - минут двенадцать быстрым шагом.

Здесь она уже бывала. Но мельком. Хотела посмотреть книгу из списка Мелинды, но побоялась маячить на глазах преподавателей. А сейчас время последних пар. Преподавателей должно быть меньше. И уж точно не будет девиц с её факультета общего ознакомления. На пороге в корпус она исподтишка огляделась и юркнула в здание, словно заправский шпион.