- Разрешите, я сама расскажу, - предложила она тихо.

- Нет, я.

Рождественский настаивал.

- Хорошо, - решил Мазин. - Расскажите вы. Схематично, главное. А Инна Константиновна дополнит, если найдет нужным.

- Я приехал к Инне домой и сказал все, что знал...

- Здравствуй, Игорь. Раздевайся.

- Я по очень важному делу, Инночка.

- Откуда ты?

- Из ресторана.

- Защита прошла удачно?

- Речь идет о докторской.

- Антона можно поздравить.

- Не думаю.

- В чем дело?

- Инна! У Константина Романовича оставались неопубликованные работы?

"Как трудно ей было ответить!"

- Что ты имеешь в виду?

- Короче, сегодня я был у Антона. На своей квартире. Приехал за сигаретами, полез в ящик стола...

"Что пережила она, слушая его? Наверно, вот так, как сейчас, сидела согнувшись на краю тахты. А может быть, и у нее мелькнуло мстительное чувство радости? Нет".

- Я знаю об этой тетради, Игорь.

- Знаешь?!

- Я сама отдала ему ее.

- Невероятно!

- Правда. Он ничего не присвоил. Он сам, понимаешь, все нашел. Но он не знал, что это уже было сделано отцом десять лет назад.

- Ее слова подействовали на меня охлаждающе, - продолжал излагать факты Рождественский, - но я не мог поверить Инне полностью. То есть ей я, разумеется, верил, однако текст диссертации так близко совпадал с написанным Кротовым, что я стал в тупик...

- Он мог тебя обмануть!

- Каким образом? Тетради привезла тетя Даша, когда Антон уже почти закончил работу.

- Это ничего не значит. Он мог найти в них главное. Я уверен, без работ твоего отца ему удалось бы состряпать только убогое и ординарное месиво, предназначенное для крыс в архивных шкафах.

- Ты несправедлив, Игорь. Научный руководитель не мог не знать, над чем работает Антон.

- Мой папаша? Втереть ему очки - пара пустяков. Он давно отказался от собственных поисков и поэтому кичится так называемыми учениками. Еще бы! Открыл ученого!

- Ты несправедлив, Игорь!

- А ты играешь в казанскую сироту! Мне противна эта толстовщина, непротивление. Подставь еще раз побитую щеку. Не другую, а ту же самую! Чтоб больнее было!

Он не замечал, что бил сам.

- Уже то, что Антон ни слова не сказал о Константине Романовиче, само по себе непростительно.

Да, этого она не могла простить. Она ждала иного, ждала, что имя отца прозвучит, займет свое место.

- Где твоя женская гордость, в конце концов?

- Есть вещи, которых ты не должен касаться, Игорь!

- Прости меня, Инна, я понимаю, что это касается только тебя, но мне больно, когда тебя унижают.

- В чем ты видишь унижение? В том, что мы разошлись, что у нас ничего не получилось?

- Что значит - не получилось? Можно быть наивной, но всему должен быть предел. Антон обворовал тебя и бросил! А теперь названивает этой грудастой матрешке: "Светик, Светлячок". Сюсюкает, распустив слюни ей на кофточку!

- Зачем ты унижаешь меня, Игорь?!

- Я люблю тебя.

- Об этом не нужно.

- Я знаю. Ничего не нужно. Никакой правды!

- Чего ты хочешь от меня?

- Ты не имеешь права оставлять это. Хотя бы в память об отце.

- Что же я должна сделать?

- Рассказать правду.

- Кому?

- Всем.

- Игорь, пойми меня. Я, наверно, очень слабый и несчастный человек, но я не базарная баба, не мстительная мещанка. Я отдала ему эти тетради, и если он поступил подло, пусть с ним расплатится жизнь.

- Жизнь? Именно для таких проходимцев она и устроена.

- Не мне ее менять.

- Значит, ты не будешь делать ничего?

- Игорь, тобой движет мстительное чувство.

- Мной движет чувство справедливости.

- Которая выгодна тебе.

- Но это справедливость! И это так же верно, как и то, что Антон негодяй.

- Жизнь слишком сложна, чтобы делить людей на плохих и хороших.

- Все человеки? Опять толстовщина?

- Никакой толстовщины. Ты ничего не знаешь об Антоне. Он не вор, не негодяй, не преступник. Он человек трудной судьбы. Мы можем сломать ему жизнь навсегда. А он талантлив. Он возьмет у отца то, что ему необходимо для разбега, и пойдет дальше. Ведь для науки неважно, кто сделал открытие. Важно, чтобы оно попало к людям. А мы сломаем его, убьем. Зачем? За что? Потому что он "отбил" меня у тебя? Но это же неправда! Никакой любви у нас не было. Просто боялись скуки, одиночества. За что я должна мстить? Бросил, ты говоришь? Разлюбил - наверно. Но он не вор. Так все получилось. Я не имею права на месть. Мы - цивилизованные люди, а ты хочешь разбудить зверя, который остался в нас с пещерных времен, зверя, чтобы укусить, растерзать, свести счеты.

Инна:

- Игорь пытался убедить меня в том, что Антон негодяй. Но перед кем он был виновен? Перед моим отцом. Однако и я была виновата перед ним не меньше. Как же я могла мстить Антону?

Игорь Рождественский:

- Но я настаивал на своем, я был уверен в своей правоте.

- Если ты наотрез отказываешься разоблачить этого подонка, я сделаю это сам.

- Каким образом?

- Расскажу про тетрадку.

- Антон все опровергнет.

- А ты? Ты же врать не станешь?

- Я не смогу. Я скажу правду. Скажу, что сама дала ему тетрадь.

- Это его не вырулит. Наоборот. Опозорит.

- И меня тоже. Поэтому ты не сделаешь этого.

Он не ожидал такого ответа. Он замолчал. Он не мог нанести удар Инне. Но и отказаться от мести не мог. У него был трезвый аналитический мозг. И он подсказал решение.

- Хорошо. Я не сделаю тебе больно. Это факт. Я сделаю другое. Я все-таки скажу. Скажу ему самому. Пусть он знает, что он сволочь.

Игорь Рождественский:

- Это был вопрос принципа. Он должен был получить по морде. Я уверен, что заставил бы его не только бояться. От страха он бы начал заметать следы и был бы вынужден в той или иной форме признать приоритет Кротова. Я сказал Инне, что поеду к Антону...

- Когда ты намерен это сделать?

- Сейчас.

- Ты думаешь, он дома?

- Да. Он собирался из ресторана домой, вернее, ко мне.

- Но он может быть не один.

- Светки там нет. Для бедной девушки единственное сокровище - ее репутация. Она отказала ему. Я сам слышал. Мораль прежде всего.

- Тогда к нему поеду я...

Инна:

- Не знаю, почему я так решила.

- Потому что думала, что он вернется. Ей не удалось купить его своей тетрадкой, так она решила взять на испуг.