Ну. Это объясняло некоторые из более экстравагантных аспектов.

— Как я понимаю, они обнаружили вас почти сразу же и начали преследовать?

— Да. Мы полетели от них стрелой.

Род напрягся. Нужно ли ей выражаться так буквально? Да, нужно, понял он поразмыслив над этим. Теперь, когда вольмаки заговорят о том, что они летели, Шаклер сочтет, что они выражаются метафорически. Супруга у него большая умница. Он так и засветился от гордости.

К счастью, генерал не заметил. Он печально покачал головой.

— Крайне неудачно получилось! Выражаю свои глубочайшие сожаления. Но видите ли, действительно, по условиям нашего соглашения с вольмаками, никакому колонисту не полагается находиться за пределами стены, если он не выехал по официальному или торговому делу, так что вы можете понять, почему они прореагировали так круто. И они и правда не причинили никакого вреда — всего лишь настояли на своих правах по нашему договору.

— Да, сие нетрудно понять, — Гвен пожала плечами. — Я не истинно виню их.

— Превосходно, — просиял Шаклер. — А теперь, с вашего позволения, я должен выслушать, что желает сказать вожатый.

Он отвернулся от них. Гвен повернулась к Роду и тихо спросила:

— Он говорит что сии люди лишь играют в дикарей, милорд?

— Нет, но их предки играли, и потому им теперь с этим не завязать. Но у меня такое ощущение, что когда земное правительство решило использовать эту планету в качестве тюрьмы, разразилась настоящая война. Оно явно не проконсультировалось сперва с вольмаками — и те возмутились. Сильно. — Он пожал плечами. — Можно ли их винить?

Генерал теперь снова повернулся лицом к ним.

— Вожатый понимает ваше затруднительное положение, но тем не менее обвиняет вас в нарушении границы. — Он вздохнул. — Действительно, он проявил в этом деле немалую снисходительность. Он мог бы принять против вас немалое число смертельных мер, а не просто гнать вас к стене, как поступил он.

— Гнать?

— Гвен, ты знала, что нас гнали?

— Нет, однако теперь, я вижу сие достаточно ясно.

— В чем дело, старина? — Генерал озабочено нахмурился. — Разве вы не догадались, что вас гонят?

— Фактически нет, — Род обнаружил, что невольно улыбается в ответ. — Генерал, передайте, пожалуйста, вожатому мои извинения и огромную благодарность.

— О, вы можете передать их сами — сию же минуту! Но, э... — Шаклер опустил взгляд на ковер, потирая кончик носа указательным пальцем. — По правде говоря, я бы этого не рекомендовал. Простое извинение и выражение благодарности — нет, вожатый это воспримет как признак слабости.

— О, — поджал губы Род. — Понимаю. Какую же именно форму должно принять извинение?

— Точно, мастер Гэллоуглас, — тепло улыбнулся генерал. — Всегда приятно иметь дело с человеком, понимающим истинную природу дипломатии!

— Он предпочитает дипломатию в виде золота или земных банкнот?

— Золото было б неплохо, но уверен, хватит и квачей МСЭ, — генерал печально улыбнулся. — Однако, боюсь, что банкноты ПЕСТ будут неприемлемы, вольмаки не очень-то доверяют им.

— Понимаю, — улыбнулся Род. — Первобытные культуры склонны к консерватизму.

— В самом деле, — снова острый взгляд. — Ну! В таком случае извинение должно состоять из э-э... — Он выудил из кармана блокнотик в кожаном переплете и раскрыл его. — Пятьсот квачей.

— Пяти... сот... — уставился на него Род.

— Сия сумма столь велика, милорд?

— Если она у тебя есть, то нет. Как у тебя по части превращения свинца в золото, дорогая?

Внезапно в глазах у Гвен появилось отрешенное выражение.

Генерал внимательно наблюдал за ними, но с той же своей мягкой улыбкой:

— Как я понимаю, вы временно в замешательстве? — Генерал улыбнулся. — Мы, конечно, сможем организовать временный беспроцентный заем, мастер Гэллоуглас. На Вольмаре есть банк, и он в данный момент платежеспособен.

— О, нет! Деньги для нас никогда не проблема. Не так ли, Гвен? — Род сунул руку в висевший у него на поясе кошель. Содержащееся в них серебро вполне подошло бы для уплаты, но возможно будет немного трудно объяснить портреты Туана и Катарины.

— Да, деньги нас никогда не волновали, — согласилась Гвен, искоса взглянув на него. — На самом-то деле, я их столь давно не видела, что совершенно забыла как они выглядят.

Род замер.

И с трудом сглотнул. Конечно, Гвен не могла знать, как выглядели банкноты МСЭ, она никогда не видела никаких денег, кроме грамарийских.

И если поразмыслить, Род тоже не знал, как они выглядели.

Правительство МСЭ пало за пятьсот лет до его рождения.

— При зрелом размышлении, генерал, мне думается, я поймаю вас на этом предложении. Вы не могли бы мне одолжить, скажем, двадцатиквачовую банкноту минуты так на две?

Генерал нахмурился, но полез за бумажником и передал Роду купюру.

— Большое спасибо, — Род вручил его Гвен. — Да, деньги. Это деньги, милая.

Гвен уставилась на них, словно громом пораженная.

— Бумага, милорд? Она деньги?

— Э, да, дорогая. — Гвен конечно же никогда не видела ничего кроме монет, так как у средневековых культур взгляд на экономику довольно элементарный. — Это деньги. Во всяком случае здесь. — Род заставил себя усмехнуться. — Э, простите, генерал. Мы не привыкли, э, пользоваться наличными, сами знаете, как это бывает.

— Кредитные карточки, — понимающе кивнул генерал. Роду очень не хотелось разбивать его иллюзии.

— Так вот, у меня как раз есть немного, и при себе. — Род снова пошарил в кошеле, тот по-прежнему был в основном пуст.

— Милорд, — прошептала Гвен, — я не могу...

— Все в порядке, милая, просто попытайся, — потрепал ее по руке Род. — Не попробуешь, не узнаешь сколько ты способна сделать... уж я-то знаю... сам... — Род рылся в кошеле так, словно тот был шахтой десятимильной глубины, по лбу у него заструились капли холодного пота.

Что-то зашуршало.

Его пальцы коснулись бумаги. Множества бумажек.

— А вот и мы, генерал, двадцать пять банкнот по двадцать квачей, — он выдернул оригинал из онемевших пальцев Гвен. — О, и конечно же одна, одолженная нам вами.

Глаза у генерал слегка расширились, но он принял наличные без комментариев.

— Не люблю носить банкноты большого достоинства, — объяснил Род.

— Но я думал вы сказали... — Шаклер захлопнул рот. — На самом деле нет. Совершенно не мое дело... — Он снова остро поглядел на Рода. — Разве вам не хлопотно носить при себе столько банкнот?

— Ну, да, — признался Род, — но не было времени обменять их.

Генерал сбил банкноты в аккуратную пачку.

— Как я понимаю, вы покинули дом в некоторой спешке.

— Да, можно сказать и так.

Генерал повернулся подойти к лейтенанту и вожатому, который ухмыльнулся во весь рот и поспешил к Роду, схватив его за руку и крепко пожав ее.

— Рад что ты один из славных парней!

— О, пустяки, — поскромничал Род. — Спасибо за понимание.

— Разумеется, разумеется! Выходите за стену опять, в любое время! — Вожатый скрестил руки и поклонился, а затем повернулся к двери, которую лейтенант все еще держал открытой, послюнив большой палец и пересчитав банкноты. — За вами и гнаться приятно!

— Пожалуйста, пожалуйста, — махнул рукой Род, чувствуя легкое онемение.

Лейтенант с облегчением закрыл за ним дверь.

Род качая головой снова повернулся к генералу.

— Странно, что недоразвитые общества всегда усваивают в первую очередь один и тот же аспект нашей культуры, не так ли?

— Весьма, — генерал повернулся и возвратился к столу. — Ну! По крайней мере с этим покончено!

— Да. Приятно оставить это позади, не правда ли? — Род схватил Гвен за руку и направился к двери. — Спасибо, что урегулировали для нас все осложнения, генерал. Если мы сможем когда-либо для вас что-то сделать...

— Вообще-то, — пробормотал себе под нос Шаклер, — вы могли бы ответить на несколько вопросов...

Тело Рода дернулось, когда его ноги остановились, и плечи попытались продолжить путь. Он прожег взглядом Гвен.