Дол выпрямилась и вздохнула. Скоро все здесь будет кишеть опытными сыщиками, среди них будут знаменитости. Но она ведь тоже детектив, ей стало не по себе при одной этой мысли. Дол снова взглянула на бумажку, которую так и оставила нетронутой. Еще раз все осмотрела кругом на всякий случай, заведомо зная, что больше ничего не найдет. Повернулась и пошла прочь от этого печального места, снова обогнув пруд, стала подниматься вверх по тропинке.

Не успела она дойти до дома, как у нее родилась одна мысль. Не входя в дом, она обошла его, остановилась в тени деревьев, открыла сумочку и посмотрелась в зеркало. Хотя шла она довольно быстро, но лицо у нее не раскраснелось, впрочем, и бледным не казалось. Дол спустилась по тропинке к корту, на ходу пытаясь успокоиться. Если бы только она могла увидеть, как будет выглядеть, когда начнет действовать.

С лицом, очевидно, было все в порядке. Казалось, никто не заинтересовался ее отсутствием, даже Лен Чишолм. Он стоял с Джэнет Сторс у края корта и что-то показывал ей. Сильвия сидела на ручке кресла Мартина Фольца. Они, казалось, снова разговаривали друг с другом, по крайней мере она. Циммерман оставался в прежней позиции. Миссис Сторс прервала свой разговор с Рэнтом при приближении Дол.

— Дорогая моя, мы с мистером Рэнтом говорили о вас. Мистер Рэнт учит, что сущность непреходяща.

Она присутствует в равной степени и в скрюченной ветке, и в стройном молодом побеге. Ах, если бы вы оказались избранной, как я в свое время. Но мистер Рэнт полагает, что это вряд ли. Они там пытаются решить, где обедать, и, конечно, Сильвия задает тон.

Как же, у нее есть кем командовать — Мартином.

Шива губит мужей, выбрав жен орудием своим, и наоборот. Мистер Рэнт говорит, что у вас нет внутреннего видения. Вы слишком горды, поэтому одиноки.

Дол запротестовала:

— Ну, раз уж сущность непреходяща, то мне остается только ждать. Может быть, мистер Рэнт, вы не знаете, как некоторые люди умеют ждать и надеяться.

Только не всуе, мисс Боннер. — Мистер Рэнт был вежливым, но непреклонным. — Ожидание не напрасно — для избранных. Капли дождя всегда сливаются, когда касаются друг друга, но единению всегда предшествует отторжение. — Он поднял указующий перст. — Рвение миссис Сторс иногда таково, что мне за ним не угнаться. Я бы поколебался, прежде чем разрушить ваше блаженное неведение.

— Блаженство всегда сопутствует неведению. — Дол спохватилась, что сморозила какую-то глупость.

Да еще во всеуслышание! Она поежилась. — Думаю, выпить мне не помешает… нет, спасибо, я позабочусь о себе сама…

Она плеснула себе ирландского виски, заметив, что Стив Циммерман наблюдает за ней искоса, не поворачивая головы. Дол посмотрела на него в упор, потом повернулась к нему спиной и бросила взгляд на миссис Сторс и Рэнта, на всю остальную компанию. Она осознала тщетность своей маленькой задумки, которая родилась у нее в голове, пока шла сюда от любимой лужайки Пи Эл на пруду. Если Сторса и убил кто-то из присутствующих, вряд ли он выдаст себя случайным словом и жестом, хотя и не подозревает, что она уже обнаружила труп, и мучится в ожидании, когда все откроется. «Кто-то из них» — это в первую очередь относится, конечно, к Джорджу Рэнту. Но он ведет себя так естественно. И Лен Чишолм тоже, громко насмехающийся над Джэнет, которая чем-то встревожена. И Стив Циммерман, который то тих и уныл, то шумен и красноречив. Да, похоже, и Мартин Фольц тоже, несчастный от насмешек и приставаний Сильвии, от вспышек ее ревности. Словом, все ведут себя как обычно. Дол глотнула неразбавленного виски, вздрогнула и еще раз обвела всех взглядом. Начала с Рэнта и закончила им же. Нашла? Да ни черта!

Она поставила стакан. Ну, тогда… только не все из них. Конечно, дорогая Сильвия и Лен Чишолм не могли этого сделать… Дол поджала губы. Она теперь одна.

Может рассчитывать только на себя. Ей не нужна чужая помощь, ей хватит сил и на мелочи, и на главное.

Дол внезапно повернулась и быстро направилась к дому. Миссис Сторс говорила что-то вдогонку, Сильвия звала ее, но она шла все быстрее, не отвечая. Почти бежала, когда достигла террасы.

Дворецкого не было ни в прихожей, ни в столовой. Она поискала кнопку, нажала. В тот же момент дверь распахнулась, и он возник на пороге. Дол всмотрелась в его лицо:

— Белден, случилось ужасное. Я говорю вам, потому что вы единственный мужчина в доме. Вам предстоит мужская работа. Звоните в полицию… можно патрульным штата, сойдет… И скажите им, что мистер Сторс убит.

Белден напрягся и округлил глаза.

— Боже мой, мисс Боннер!

— Да, будьте мужчиной… вы ведь сможете? Когда приедет полиция, пошлите их на лужайку, около пруда с рыбками. Там его и убили. Вы знаете эту лужайку?

— Но боже мой! Когда?

— Перестаньте трястись, Белден! Будьте мужчиной. Звоните им сейчас же, шлите к пруду. Потом можете сказать миссис Сторс и остальным… не упадите в обморок. Постараетесь?

— Я… не упаду. Нет.

— Хорошо. Я пойду на пруд и буду там.

Она оставила его и бросилась на выход через боковой холл. Солнце клонилось к закату, и пока Дол быстро спускалась по крутому склону холма, ее длинная причудливая тень прыгала и меняла очертания впереди нее.

Она бежала и думала, что надо было быть идиоткой, чтобы не заглянуть в ту бумажку, валявшуюся на траве.

Теперь заветный уголок Сторса казался мрачным.

Ночь раньше наступала здесь, чем на склоне холма под открытым небом. Дол вздрогнула, когда вошла в тень, старалась не смотреть на Сторса. Все равно она чувствовала его присутствие, хотя и не сходила с бетонной дорожки, пока не оказалась вблизи перевернутой скамьи, где ей пришлось сойти на траву. Мгновение она стояла, размышляя об отпечатках пальцев на бумаге, потом подошла к месту, где валялся скомканный листок, и наклонилась, чтобы поднять его. Дол бережно разгладила его и стала рассматривать. Это была долговая расписка. Печатный бланк, заполненный от руки. Хороший почерк, легко различимый. Написана в Оуговоке, штат Коннектикут, датирована 11 июля 1936 года. Дальше шел текст:

«По первому требованию я обещаю выплатить Джорджу Лео Рэнту наличными или выписать чек на сумму пятьдесят тысяч долларов ровно, без процентов. Сумма получена мной.

Клео Одри Сторс».

Дол перечитала бумагу несколько раз, перевернула и осмотрела обратную сторону, она была чиста.

Расписку она снова скомкала и положила там, где та валялась раньше, выпрямилась, напуганная непонятным звуком, и только тогда поняла, что это плещутся рыбки в пруду. Она вернулась на бетонную дорожку и, немного поколебавшись, пошла к мастерской, находящейся ярдах в пятнадцати в сторону.

Дверь была распахнута настежь, ей осталось только войти. В помещении было чисто и царил порядок, хотя поначалу глаза разбегались, столько здесь всего было: тачки, газонокосилки, садовые инструменты всех сортов и размеров, мешки с удобрениями, коробки с лампочками, пакля и шпагат, корзинки, полки с молотками и клещами, тяжелые ножницы… Дол прошла глубже, присматриваясь к чему-то. Это был большой проволочный моток красного цвета, висевший на стене. Нити тонкой проволоки были сплетены в жгут, напоминавший миниатюрный кабель.

Рассматривая его, Дол удовлетворенно кивнула.

Внутри нее что-то шевельнулось, она почувствовала удовольствие и возбуждение одновременно. Она ведь зашла сюда просто так, по наитию, и, однако, почти сразу обнаружила существенный и убедительный факт: проволока была такой же, вне всякого сомнения. Убийца заходил в сарай, он знал о проволоке, отмерил, сколько ему потребовалось, откусил кусачками, положил их на полку, прошел к пруду и…

Мысль Дол уцепилась за факты и стала увязывать их воедино. Как он накинул петлю на шею Сторсу? Или тот сам ее надел? Дол с ужасом подумала, что мысль о самоубийстве Сторса ни разу не пришла ей в голову… а почему? Потому что Сторс, как казалось ей, был не из тех, кто может покончить с собой. Вот почему об этом Дол даже не подумала. А следовало бы, возможно, она выставила себя круглой дурой, когда сказала Белдену, что это убийство.