– Я веду за ним слежку, – объяснил я леди. – По имеющимся данным, он сейчас направляется на встречу с одним продажным политиком. Как только попадется свободное такси, можете меня высадить, хоть это и нежелательно, потому что такси возбудит его подозрение, в то время как машина с двумя такими приятными и элегантно одетыми женщинами – нет.

Хозяйка машины сурово посмотрела на меня.

– В таком случае, это наш долг, – объявила она.

И она тащилась за этим автобусом добрых три четверти часа через весь Ривердейл-драйв, затем до Бродвея и дальше, в центр. Чтобы сделать поездку веселее, я развлекал их байками про гангстеров, похитителей и прочую нечисть. Когда мы достигли Сорок второй улицы, а Дэниел был все еще в автобусе, я с отвращением подумал, что он, по всей видимости, направляется в полицейское управление. Я принялся выискивать способ предотвратить это, и так замечтался, что чуть не проморгал, когда он выпрыгнул на тротуар на Тридцать четвертой улице. Расплатившись с леди при помощи «спасибо» и сердечной улыбки, я вылез из машины и стал продираться сквозь плотную полуденную толпу шатающихся по магазинам. На какое-то время я потерял его, но вскоре заметил вновь, шагающим по Тридцать четвертой улице.

На Восьмой авеню он повернул от центра. Я следовал в двадцати метрах позади.

На Тридцать пятой улице он вновь повернул на запад.

И тут у меня в мозгу зародилась догадка. Естественно! Так вот куда он направлялся, прямехонько, словно пуля! Когда, по-прежнему бодро шагая, он пересек Девятую авеню, сомнения рассеялись окончательно. Я сократил дистанцию. Он начал вглядываться в номера домов, то останавливаясь, то снова пускаясь в путь. Э, парень, от меня еще никто не уходил – это тебе говорю я, Арчи Гудвин! У меня мертвая хватка. Я шел по следу этого типа через весь город, словно бульдог. Через весь Нью-Йорк – до самых дверей Ниро Вульфа.

Когда до дома осталось два квартала, я принялся лихорадочно думать.

Однако все три пришедшие мне в голову варианта, как сделать так, чтобы Вульф ни о чем не догадался, я отверг. Каждый из них был по-своему хорош, но ни один не был хорош в достаточной степени. Да и вообще Вульфа не проведешь, как ни выкручивайся. Поэтому, обогнав Дэниела на последних метрах пути, я взбежал на крыльцо, отпер дверь своим ключом и, пригласив его войти, проводил в кабинет.

Вульф хмуро взглянул на нас из-за стола.

– Как поживаете, мистер Хадлстон? Арчи, где тебя носило?

– Зная, сколь неумолимо приближается время обеда, буду краток, – произнес я. – Но сперва взгляните вот на это. – Я вытащил из карманов и разложил на столе нож, лопатку и бумажные пакеты.

На лице Дэниела появилось изумленное выражение.

– Что это за ерунда? – спросил Вульф.

– Это не ерунда, – поправил я. – Это инструменты. Минувшей ночью дождя по-прежнему не было. Поэтому я решил съездить на Ривердейл и взять в том месте, куда орангутан пролил йод, кусочек дерна для экспертизы. Очевидно, та же идея пришла в голову мистеру Хадлстону. И он опередил меня. Дерн у него в газете. Опасаясь, что он может выбросить сверток в реку, я проследил за ним, и он привел меня сюда. Я рассказал это, потому что предпочитаю выглядеть скорее нелепым, нежели тупым. Теперь можете смеяться.

Вульф не смеялся. Он смотрел на Дэниела.

– Мистер Хадлстон, в вашем свертке действительно то, что сказал Арчи?

– Да, – ответил Дэниел. – Я хочу…

– Почему вы пришли с этим ко мне? Химик не я. А вы.

– Я хочу, чтобы все было сделано официально.

– Обратитесь в полицию.

– Ни за что! – вид и тон Дэниела свидетельствовали о решимости. – Там меня считают обыкновенным докучливым человеком. Допускаю, что так оно и есть. Но произведи я экспертизу сам, без чьего-либо присутствия, и они…

– А зачем? Не производите. У вас ведь есть коллеги, друзья?

– Я не хотел бы им доверяться.

– А вы уверены, что принесли именно тот кусок дерна, на который попал йод?

– Совершенно. Об этом свидетельствовали пятна на краю плиты. Для сравнения я взял еще две пробы по обе стороны от первой.

– Разумно. Кто подкинул вам эту мысль?

– Никто. Она пришла мне в голову сегодня утром, и я немедленно…

– Ах, так? Мои поздравления. Обратитесь в лабораторию Фишера. Вы слыхали о ней?

– Конечно. – Дэниел залился краской. – Но так случилось, что сейчас у меня совершенно нет при себе денег. А там дорого.

– Откройте кредит. Под залог состояния вашей сестры. Вы ведь ее ближайший родственник?

– Никакого состояния не существует. Оставшиеся после Бесс долговые обязательства значительно превышают стоимость имущества.

Вульф озабоченно поерзал.

– С вашей стороны очень непредусмотрительно не захватить наличных. Не может же у вас их совсем не быть, черт возьми! Видите ли, сэр, дело вашей сестры меня нисколько не интересует. Оно меня не касается. А время обеденное. Следовало бы с вами распрощаться, но вы, похоже, способны шевелить мозгами, а это явление нынче столь редкое, что его надлежит поощрять. Арчи, позвони в лабораторию Фишера, спроси мистера Вейнбаха. Скажи, пусть примет от мистера Хадлстона срочный заказ, а счет отошлет мне. Я готов принять от вас вексель, сэр.

Дэниел замялся.

– У меня привычка… Я оплачиваю векселя с большим запозданием…

– С этим векселем такого не произойдет. Я позабочусь. Что такое аргирол?

– Аргирол? Ну… это соединение серебра с белком.

– Он оставляет пятна, похожие на пятна от йода. В нем могут жить столбнячные палочки?

Дэниел задумался.

– Полагаю, что могут. Он значительно слабее…

Вульф нетерпеливо помотал головой.

– Скажите мистеру Вейнбаху, чтобы проверил его наличие в дерне. – Он поднялся. – А теперь мне пора обедать.

Разделавшись с телефонным звонком и выпроводив Дэниела с его свертком за порог, я присоединился к Вульфу в столовой. Поскольку во время еды всякие разговоры о делах считались недопустимыми, я дождался, пока мы вернулись в кабинет, и сказал:

– Между прочим, Джанет видела, как он выкапывал дерн, а Мариэлла и племянник…

– Напрасно стараешься. Меня это не интересует. – Он указал пальцем на нож и садовую лопатку, которые по-прежнему лежали на столе. – Где ты это взял?

– Купил.

– Пожалуйста, убери их куда-нибудь. И не вздумай включить в графу «деловые расходы».

– Тогда я отнесу их в свою комнату.

– Рада Бога. На здоровье. А теперь возьми блокнот. Я продиктую письмо мистеру Лоэну.

Тоном он давал понять: дела Хадлстонов больше не существует. Не существует для стен этого кабинета, для тебя, для меня.

Нет сомнения, что так бы оно и было, если б не его тщеславие. Впрочем, возможно, тщеславие тут ни при чем, и он позволил братцу Дэниелу вновь нарушить свой покой, только чтобы напомнить, что не советует затягивать с оплатой векселя. Так или иначе, но когда некоторое время спустя, около семи, Дэниел опять появился у нас на крыльце, Фрицу было сказано проводить его в кабинет. С первого же взгляда – по глазам, по выпяченной челюсти – я понял: у Дэниела есть новости. Он подошел строевым шагом к столу Вульфа и объявил:

– Моя сестра была убита.

Затем достал из кармана конверт, суетясь, дрожащими пальцами вынул из него и развернул листок бумаги. Он покачнулся, ухватился за край стола, поискал глазами кресло и сел.

– Кажется, я немного ослаб от волнения, – виновато произнес он. – Вдобавок я сегодня позавтракал одним яблоком и с тех пор ничего не ел.

Если на свете существовала фраза, способная удержать в этот момент Вульфа от совета обратиться в полицию и просьбы выставить назойливого посетителя вон, то Дэниел произнес ее. Единственным человеком, которому в этом доме никогда не указывали на дверь, был человек с пустым желудком. Вульф насупился, взглянул на Дэниела – не с симпатией, с негодованием! – нажал кнопку и, когда на пороге появился Фриц, спросил:

– Как долго еще ждать суп?

– Он почти готов, сэр. Грибы на подходе.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: