Наполеон добавлял, что вполне полагается на ум, осторожность и любовь своей супруги, надеясь, что она выполнит в строгой тайне это трудное дело, представлявшее последнюю надежду на спасение в случае неудачи последнего маневра, который он предпринимал против коалиции.

Ему неизвестно было имя человека, которого его тесть посылал к Марии Луизе, и он даже не знал точно, какие ему даются инструкции. Поэтому он обращался к ее проницательности и искусству, прося ее не пренебречь ничем, что могло бы отвлечь австрийского императора от коалиции и помочь сближению его с зятем и дочерью.

Наконец Наполеон просил Марию Луизу сообщить ему возможно скорее и точнее о результате свидания, назначенного на восемнадцатое марта в ресторане дядюшки Лятюйя у заставы Клиши.

Офицер, пользующийся его доверием, полковник Анрио, должен был тоже явиться в этот день туда, чтобы получить из рук императрицы ответ уполномоченного императора австрийского.

Алиса почувствовала глубокое волнение, услышав о скором приезде мужа. Анрио будет с нею и защитит ее, придаст ей силы, мужество, уверенность; она больше не будет одинока и беззащитна, находясь во власти нравственных страданий и притязаний Мобрейля… Она чувствовала, что спасена, и только это она поняла из всех слов императрицы. Ее не интересовали ни австрийский император, ни его таинственный посланец, ни война, ни мир. Анрио возвращался, Мобрейль утрачивал всякую власть над нею и она наконец становилась свободной…

Мария Луиза, по-видимому, тоже находилась в сильном волнении, которое она старалась побороть. Время от времени императрица поворачивала голову в сторону зала, где дамы щипали корпию для раненых. С беспокойством всматривалась Мария Луиза в их физиономии, чтобы уловить по выражению их глаз, заметили ли они, догадываются ли, о чем она говорит со своей статс-дамой.

Алиса слегка наклонила голову в ответ на слова императрицы, всем своим видом показывая полнейшую готовность повиноваться; но в сущности она почти не слышала того, что говорила Мария Луиза; ее мысли были очень далеко. Но одно слово, произнесенное императрицей, вывело молодую женщину из области мечтаний и вернуло к действительности: это слово было «Анрио».

– Итак, – продолжала Мария Луиза, – вы запретесь в своей комнате, никому не откроете дверь, постараетесь избежать малейшего шума, чтобы никто не мог догадаться о вашем присутствии во дворце Тюильри; все должны думать, что вы отправились в ресторан «Лятюй» на свидание с мужем, который будто бы тайком ушел из лагеря, чтобы повидаться с вами.

– Я исполню приказание вашего величества! – пробормотала Алиса, вся дрожа.

– Мы приблизительно одного роста, – продолжала развивать свой план Мария Луиза. – Я надену густую вуаль, меня никто не узнает, все подумают, что это вы. Я, конечно, надеюсь на вашу скромность и рассчитываю на присутствие в ресторане вашего мужа, а он, я думаю, сумеет ввести в заблуждение тех, кто выказал бы попытку шпионить за мной.

– Вы можете положиться на меня, ваше величество, – ответила Алиса, – а за своего мужа я вполне ручаюсь.

В то же время молодая женщина никак не могла побороть тревожные мысли.

«Если я запрусь тайно в своей комнате, – думала она, – я не приду на свидание с Мобрейлем, назначенное там же. Он будет ждать меня. Видя, что меня нет, он начнет расспрашивать прислугу, не приходила ли в ресторан какая-нибудь дама, и таким образом вместо меня найдет императрицу. Может произойти ужасно неприятная история».

Мария Луиза, ничего не зная о беспокойстве своей собеседницы, дружески простилась с ней, нежно пожимая ее руку.

– Отдайте, пожалуйста, женщине, которую я пошлю к вам, – прошептала она на ухо Алисе, – свое пальто, в котором чаще всего выходите, чтобы не возбудить подозрений в ресторане; кроме того, в вашем костюме мне будет легче выйти инкогнито из дворца. Но особенно убедительно прошу вас сохранить полнейшую тайну, Я передам полковнику Анрио ваш поклон.

Алиса была ошеломлена доверием Марии Луизы и страшно испугана возможностью встречи Анрио с Мобрейлем. Ее тревожила также мысль, что секретный посланец австрийского императора может увидеть в ресторане французскую императрицу.

Войдя в свою комнату, молодая женщина села в изнеможении на диван и с лихорадочным волнением обдумывала сложный вопрос, идти или не идти на свидание с Мобрейлем. Если она отправится в ресторан, она нарушит слово, данное императрице, обманет ее доверие и даже скомпрометирует ее; если же она разоблачит то, что посоветовал Наполеон и что должно было остаться для всех тайной, она может подвергнуть императора большим неприятностям. Если план Наполеона не удастся, то, согласно разговору, бывшему при свидании обоих императоров, французский народ и армия узнают, что их император не может рассчитывать ни на какую помощь со стороны Австрии. Враги Наполеона утверждали, что брак солдата Бонапарта с австрийской эрцгерцогиней может быть расторгнут в тот момент, когда счастье повернется к нему спиной. Принцесса могла снизойти до простого смертного, когда он играл первенствующую роль в Европе, но как только он лишится силы и власти, ничто не заставит Марию Луизу оставаться при муже. Так рассуждали в Австрии, но во Франции не должны были знать об этом.

«Как верноподданная и как приближенная императрицы, я должна оказывать ее величеству повиновение и глубочайшую преданность, – думала Алиса, – а потому мне следует сидеть безвыходно в своей комнате. Но что произойдет в ресторане в мое отсутствие? Мобрейль вместо меня встретит императрицу и узнает тайну, которая должна быть тщательно скрыта от всех врагов Франции. Я чувствую, что Мобрейль – человек вероломный, он несомненно участвует в заговоре, в центре которого находится Мария Луиза. Его долгое отсутствие и молчание не предвещают ничего хорошего. Наверно, он обделывает какие-нибудь темные дела для тех лиц, которые покровительствуют союзникам. Я должна по мере сил воспрепятствовать этой новой измене. Ввиду того, что я не могу предупредить императрицу, – так как мне пришлось бы при этом очернить себя и рассказать о недостойной слабости, отдавшей меня в руки ненавистного Мобрейля, – я вынуждена тоже отправиться в ресторан, чтобы следить за этим человеком и помешать ему привести в исполнение его злостные намерения. Да, мой долг, долг француженки и патриотки, заставляет меня нарушить слово, данное императрице. Да, я пойду, тем более что, раз я знаю, что Анрио там, я не могу оставаться во дворце. Я должна поцеловать своего мужа и сказать ему, как сильно я люблю его».

Вдруг страшная мысль пришла в голову молодой женщине и заглушила радость, охватившую было ее при сознании, что она на другой день увидит любимого человека, с которым рассталась несколько месяцев тому назад.

«А что если Мобрейль в присутствии Анрио или где-нибудь невдалеке от него, так что можно будет видеть и слышать, вздумает предъявлять права на меня, которые я предоставила ему в минуту слабости? – подумала Алиса, вся содрогаясь. – Впрочем, здесь у меня хранится испанский кинжал, – мысленно прибавила она, прижимая руку к груди, – и мне нечего бояться Мобрейля!»

Как бы желая рассеять мрачные предчувствия, Алиса быстро поднялась с дивана и прошла в соседнюю комнату, где в колыбели спал хорошенький, с розовыми щечками, грудной ребенок. Молодая женщина наклонилась над колыбелью и тихонько, так, как бабочка касается крылышком цветка, прижала свои губы к спокойному лобику ребенка.

– Этот поцелуй, мой дорогой ангел, – прошептала она, – я передам завтра твоему отцу.