Хатдам. Тебя долго не было... У меня была тоска...

Наташа. Мама... Ты ведь знаешь...

Хатдам. Я думал, что она выздоровела. Тоска у меня.

Наташа. Я тоже скучала... (Прислоняется щекой к горбу.) Он у тебя мягкий стал... Помнишь, как я за тобой гонялась, чтобы горб потрогать? Ты меня чуть не убил.

Хатдам. Помню... Я скучал... В бане было... Ты помнишь?

Наташа. Сколько лет прошло?

Хатдам. Двенадцать.

Наташа. Ты тогда испугался... Тебя, наверное, до этого никто голым не видел.

Хатдам. Я и женщину не видел голой.

Наташа. Ребята тебя тогда хотели убить.

Хатдам. Я одному руку сломал.

Наташа. Так это ты?

Хатдам. Я.

Наташа. Он говорил, что соскользнул с мостков... Врал...

Пауза.

Хатдам (доставая из кармана золото и камешки). Вот... (Протягивает ей.) Подарок.

Наташа. Спасибо... (Берет, рассматривает.) Это дорогой подарок. (Прячет.) Ты добрый... На лекарства...

Хатдам. Наташа, а тебе?

Наташа. Умрет мама, я выйду за тебя замуж. А отца твоего так и не нашли?

Хатдам. Нет. Сгинул...

Наташа. Туда ему и дорога.

Хатдам. Он был неплохой... Когда пил водку - бил.

Наташа. Без горба я бы тебя не заметила. За мной многие ходили... Красавцы... (Отходит, садится в кресло.) Кресло какое... Для королей или для монстров...

Пауза.

Хочешь меня?

Хатдам застывает, начинает урчать.

Наташа встает. Хочешь. (Потирает бок.) Болит... (Берется за подол платья, стягивает его через голову.)

Неожиданно Хатдам начинает раскачиваться, из горла его вырываются хрипы.. Он падает на живот, бьется в судорогах. Из горба валит дым. Наташа в нижнем белье садится в кресло, спокойно наблюдает за Хатдамом. Постепенно тело его успокаивается, рассеивается дым, он приподнимается, оглядывается, ничего не понимая, потом что-то вспоминает, судорожно лезет рукой себе в горб, достает из него белоснежное платье.

Хатдам (вставая, протягивает Наташе платье).

Вот... Надень... Наташа (беря платье). Господи, какое платье!

Хатдам. Наташа...

Наташа. Я померяю? (Надевает платье, смотрит на Хатдама.) Ну, как? Как будто на меня сшито... (Поворачивается лицом к зеркалу, спиной к Хатдаму. На спине платья - огромная прожженная дыра. Сквозь дыру видна спина Наташи вся в безобразных наростах, выпусклостях, пятнах.)

Хатдам (испуская вопль). Наташа, что это?!

Наташа (оборачиваясь). Где? Хатдам (подбегая, поворачивает ее). Здесь!.. На спине...

Наташа. А что там? (Смотрит в зеркало.) Я... Я не знаю.

Хатдам. Я знаю... Я знаю...

Наташа. Этого не было! Что это?!

Хатдам. У тебя растет...

Наташа. Нет!

Хатдам. У тебя растет горб!

Наташа. Ты врешь! Ты врешь...

Хатдам (обнимая Наташу). Ты наша... Ты наша!

Наташа (бьет Хатдама по лицу). Ты врешь! Это временно... Это только появилось!

Хатдам. Я знаю... Это горб... У меня так же было...

Наташа (отталкивая Хатдама). Отпусти! Не прикасайся ко мне! (Видит себя в зеркале.)

Ненавижу? Ненавижу тебя!

Хатдам. Наташа, что ты! Наташа (сдирая с себя платье, швыряет его Хатдаму). Ты меня заразил!

Открывается дверь. В комнату входят близнецы и Александро. Лицо Сони в крови, одежда изорвана. Александро в диком испуге.

(Увидев вошедших.) Кто это?

Хатдам. Я же говорил, не сметь показываться!

Александро. Они там... с палками...

Соню били...

Хатдам. (очнувшись). Кто?

Соня. Подростки... Камнем в лицо...

В комнате разбивается еще одно окно. Влетает горящий факел. Хатдам берет из-под рукомойника таз, гасит огонь. Берет топор, с рычанием выходит.

Пауза.

Александро. Вы Наташа?

Наташа (испуганно). Да... А вы?

Александро. А мы здесь живем. Нас Хатдам из интерната взял. Это Соня и Дурак. Они сиамские близнецы. Хатдам очень хороший. Он нам помогает. Нам без него нельзя...

Наташа (надевая свое платье). Я... я понимаю...

(Она дрожит.)

Пауза. Возвращается Хатдам.

Хатдам. Убежали...

Наташа. Я поеду...

Хатдам. Подожди...

Наташа. Мне пора...

Александро. Оставайтесь... Чаю попьем... На печке спать будете, а утром поедете.

Наташа. Нет... Нет... (Пятится к двери.) Я... Я напишу... (Выходит.)

Слышится шум отъезжающей машины.

Пауза.

Александро. Они с бухты-барахты нас камнями закидали...

Хатдам (Соне). Лицо вымой.

Соня моет над тазом лицо.

Александро. А что у Наташи на спине такое?

Хатдам. Заткнись!

Александро. У нее машина черная... блестящая... Удочки сломали, а ведра утопили...

Пауза.

Я хотела тебе сказать... Еще вчера... (Подходит к Хатдаму.) Вернее, показать... У нас вот что...

(Открывает полу длинного пиджака, показывает прикрепленный к животу мешочек.)

Хатдам. Что это?

Соня (снимает мешочек, под которым находится маленькая, в зародыше, скрюченная нога.) Вот...

Четвертая нога у нас растет...

Уходит свет.

Хатдам. Иди коробки клей.

Александро. А Соня?

Хатдам. У Сони лицо болит... Иди...

Александро. Мне нет письма?

Хатдам. Иди...

Александро уходит в другую комнату.

Пауза.

Соня. А Дурак спал...

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Вечер. У камина с догорающими дровами расположились Хатдам, Александро и Соня с Дураком. Горб на спине Хатдама уже не так заметен, как прежде, он как-то пообмяк и пообвис... Александро в простеньком платье, растянутом большим животом, поддерживает живот руками. На голове Дурака попрежнему мешок. Соня поглаживает четвертую, значительно отросшую ногу. На столе остатки рыбы и пустая бутылка из-под водки.

Соня. Пока не знаю... Я еще не придумала...

Александро. Я скоро рожу.

Соня. Не скоро. Носят девять месяцев.

Александро. У меня по-другому. Я сегодня рожу, а может, завтра...

Хатдам. Не бывает так. Природа...

Александро. Я вам Бога рожу. А Бог сам решит, когда ему нужно появляться на свет. Богу нужно много молока. Он за двоих будет сосать.

Пауза.

Соня. Жалко только, что на земле мало людей красивых останется.

Хатдам, ты будешь красивым. У тебя глаза красивые. Вот лысина до конца волосами зарастет...

Александро. Пусть уродами походят! Это облагораживает. Ой! Толкается.

Соня. А почему ты больше писем не пишешь?

Александро. А зачем? У него, наверное, тоже горб вырос. Или ноги отсохли. Ой, как толкается!

Соня. Ты же его любила...

Александро. Это так было... Если бы я его хотя бы видела...

Хатдам. А отец кто?

Александро. А какая разница, кто отец. У меня ребенок родится. Вы же мне поможете? Ведь правда? Младенчик...

Соня. А я замуж хочу. Фокс говорил... Ну, помните... что в Швейцарии такие же, как мы, есть. Они, наверное, тоже разделятся.

Хатдам. В домах у них грязно стало. Ведра воды поднять не могут. Половину леса на костыли вырубили. (Улыбается.) А все камнями в наши окна. По привычке.

Соня. Теперь весь мир коробки для яблочного мармелада клеить будет.

Александро. Кожа - это такой эластичный материал... Как только она не лопается! - "

Хатдам. Будешь столько есть - лопнет.

Соня. Пусть ест, если хочет... Ей сейчас нужно много есть.

Александро. Все время что-то шевелится, толкается... Ни минуты спокойствия. (Соне.) Грудь, видишь, как раздалась! Того и гляди, платье по швам лопнет! Хатдам. Вчера один мальчишка камень бросил в окно. Когда вы рыбу ловили. Но не попал. Я выбежал. Хотел по башке ему дать. А он не бежит от дома, а еле хромает. Ноги высохли. Ну, я уж не стал догонять его... Пусть хромает.

Александро (указывая на грудь), видите, два пятнышка. Вот здесь. Это уже молоко выделяется. Его у меня много. Двоих хватит выкормить.

Соня. А нога все растет... Так быстро... Я боюсь, как бы она длиннее других не выросла. (Рассматривает ногу.) Волосики на ноге... Это нога Дурака. Иной раз мне кажется, что тело трещит. Вот здесь... где плечи растаются...