– Завтра мы хороним Дена, – напомнил жрец.

– Знаю. Слушайте, каков будет мой приговор.

Геза говорил медленно, тщательно обдумывая каждое слово.

Жрецы слушали с удивлением. Они знали много способов подвергнуть человека мучительной смерти, но до такого еще никто не додумывался.

– Душа твоего брата будет удовлетворена, – сказали они, когда Геза замолчал.

– Проследите, чтобы все было сделано по моим указаниям, – добавил Геза. – Главное, чтобы могила не обрушилась.

– К утру все будет готово, господин.

– Пойдемте, я покажу вам место.

«Жажда мести» не давала покоя верховному жрецу. В течение ночи он несколько раз подходил к работающим, проверяя, как идет дело. Жрецы, наблюдавшие за рабами, переглядывались, довольные непреклонностью Гезы.

Место для могилы было указано немного в стороне от выбранного Гезой раньше.

Утром посланцы храма разошлись по городу, всюду объявляя, что суд над преступником состоится сегодня, а вслед за ним начнется церемония похорон убитого верховного жреца.

Народ стекался толпами. Вскоре сад, примыкавший к храму, не мог уже никого вместить.

Ровно в полдень прибыли Роз и Бора. Лана была с ними, блистая молодостью и красотой.

Властителей встретили старшие жрецы и почтительно провели к приготовленной для них скамье, на ступенях храма.

Все знали, что церемония продлится долго. Жрецы все свои обряды всегда проводили в томительно медленном темпе. Но никто не выказывал нетерпения, – такое зрелище редко выпадало на долю горожан.

На верхней ступени широкой лестницы стояла золотая скамья, покрытая черной шкурой. Возле нее застыли фигуры младших жрецов. Это было место судьи.

Наконец появилась стража, ведущая преступника. Впереди с горящими факелами, хотя ярко сияло солнце, шли четыре жреца. За ними шел Рени. Замыкали шествие десятка два воинов.

На Рени была только набедренная повязка. Его обнаженное тело и спутанные волосы, освобожденные, впервые в жизни, от обруча раба, были испачканы землей. Его поставили перед скамьей судьи, несколькими ступенями ниже, и заставили опуститься на колени.

Толпа с жадным интересом рассматривала убийцу. Его красивое и мужественное лицо поразило всех своим спокойствием.

– Он красив, – сказала Лана. – Я пожалела бы его, если бы он не был рабом.

– Геза его не пожалеет, – злорадно ответил ее отец.

– Что-то он долго не выходит, – сказал Роз.

Но как раз в этот момент в дверях храма показался верховный жрец в полном облачении, с золотой цепью на плечах. Его сопровождала толпа старших жрецов.

Народ шумно приветствовал властелина.

Геза с трудом заставил себя выйти. Теперь, когда наступила решительная минута, весь план Рени казался ему ошибкой. Он боялся, что его нервы не выдержат при виде того, кого он любил сейчас больше, чем когда-либо раньше.

С величавой медлительностью верховный жрец подошел к своему месту и сел на скамью. Жрецы окружили его с трех сторон.

Рени низко опустил голову. Его поза выражала покорность.

Один из жрецов, черная одежда которого была украшена тонкой золотой цепочкой, выступил вперед.

– Великий судья! – закричал он как можно громче, чтобы его услышали все. – Перед тобой бывший раб по имени Рени, уличенный в убийстве верховного жреца страны Дена. Вынеси ему свой справедливый приговор. И будет так!

Геза сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, застывший, как изваяние. Живое олицетворение правосудия!

Наступила напряженная тишина ожидания.

Геза заговорил, разделяя каждое слово длинной паузой. Четыре жреца, повернувшись на четыре стороны, протяжно и громко повторяли за ним.

– Я забыл сейчас, – говорил Геза, – что убитый был моим братом. Я помню только, что он был моим властелином, верховным жрецом, первым человеком в стране, после Роза и Боры…

Братья переглянулись, очень довольные таким проявлением покорности Гезы. Этого они не ожидали.

– … Я помню сейчас только то, что Ден был молод, что он долго еще мог жить. Презренный и низкий раб заставил его умереть прежде времени. Душа Дена требует от меня сурового наказания его убийце. Я решил…

Геза надолго замолчал, не столько потому, что этого требовал обычай, но главным образом оттого, что волнение душило его. Он не решался опустить глаза и посмотреть на Рени, а, как и прежде, смотрел прямо перед, собой.

– Я решил, – повторил он. – Убийца будет похоронен раньше Дена. Его опустят в могилу живым, снабдят водой и пищей. Чтобы он не задохнулся, в его могилу будет проникать воздух. Сверху мы положим тело Дена. В темноте и холоде своей могилы убийца долго будет ждать смерти. У него будет время вспоминать свое преступление и жалеть о нем. Будет так!

Приговор произвел потрясающее впечатление. Такая утонченная пытка никогда не применялась. Заживо похороненный человек мог прожить целую луну.

Жрецы и воины приблизились к Рени. Он встал сам. Жестокий приговор, казалось, нисколько не повлиял на его спокойствие.

– Благодарю тебя! – сказал он, обращаясь к Гезе.

Дерзость осужденного вызвала гневный ропот в толпе жрецов.

Рени гордо вскинул голову. Он хорошо знал, что никто ничего ему не сделает. Что можно сделать человеку, приговоренному к такой казни? Впервые в жизни Рени был абсолютно свободен, недаром сняли с него обруч раба.

– Я умру, благословляя твое имя, – продолжал он с явной насмешкой. – Ты мудр и справедлив. Моя душа придет к тебе, когда покинет тело.

– Позволь заткнуть ему рот, – прошептал жрец, наклонившись к уху Гезы.

Верховный жрец ответил гневным взглядом. Жрец помешал ему прислушиваться к словам Рени, тайный смысл которых понимал он один.

– Не трогай! – ответил Геза сквозь зубы. – Он хочет вызвать легкую смерть. Пусть говорит.

– Я буду говорить, – сказал Рени, услышав эти слова. – О нет, я не ищу легкой смерти. Я доволен твоим приговором, великий судья! Ты выполнил мое тайное желание. Мне будет хорошо под телом твоего брата. Оно охранит меня от злых духов. Но не думай, что меня ожидают долгие мучения. Я перестану дышать воздухом, которым ты великодушно меня обеспечил, через три дня. И умру, радуясь, что обманул твои ожидания.