Владимир Иванович взял двойной виски и жареных орешков на закуску. Сосед – просто виски, а его миловидная супруга, сидевшая у окна, попросила яблочного сока.

Соседа звали Димой, ее – Ольгой. Они летели в Москву из Балхаша и боялись опоздать на поезд Москва-Воронеж, уходивший с Павелецкого вокзала в 1-35.

В Балхаше Дима служил по контракту в каких-то многозначительных российских частях, Ольга заочно училась маркетингу (по-русски – торговле) в Воронеже и летела на родину сдавать экзамены аж за третий курс. Она казалась старше и опытнее мужа. У него были пухлые руки с коротковатыми пальцами, никак не офицерские, и он по-детски страдал от жары. «Господи, когда же это кончится, почему так жарко», – стенал Дима, и она сочувствовала ему, как ребенку.

Владимир Иванович наблюдал за ними, попивая виски. Он видел, как, раз за разом пытаясь заснуть, Дима отворачивается от жены, а та принимает это как недовольство ею. Понимая причину этого, по всей вероятности, обыденного недовольства, – ведь жизнь прожил, – он обратился к супругам:

– Вы, я вижу, женаты недавно?

– Месяц почти, – подозрительно взглянув, ответил Дима. – А что?

– Да так… Молодые супруги похожи, извините за выражение, на цветы, которые не знают, что…

– Что не знают?

– Что жизнь коротка. Короче, молодые супруги в большинстве своем уверены, что женились на всю жизнь. На всю жизнь, что бы они ни делали и как бы себя не вели. Вот вы, признайтесь, ведь уверены в этом?

Дима смешался, и ответила Ольга:

– Да, мы женились на всю жизнь. И моя мама с отцом живет уже тридцатый год…

– Это случается, – смутно улыбнулся Владимир Иванович, в который раз холостой. – Но статистика утверждает, – а я научен ей верить, – что средняя продолжительность существования семьи не превышает семи лет. Вам это известно?

– Мы этого не знаем, и знать не хотим, – не желая задуматься, отвернулся Дима.

– Это ясно… – покивал Владимир Иванович. – Но знать такие вещи, на мой взгляд, просто необходимо. Я бы в школе этому учил…

– В школе?! – удивилась Ольга.

– Да, в школе. Понимаете, если люди любят друг друга и действительно хотят прожить друг с другом всю жизнь, если они женились не так, как женятся короли и кролики, то это знание-жупел, знание-меч, поможет им. Поможет осиливать обиды, взаимное непонимание, невзгоды, клевету недругов и друзей, чрезмерное участие родителей. Иными словами, поможет им сберечь то, ради чего они женились, поможет сберечь семью.

А если нет, – голос Владимира Ивановича чуть увял, – если кто-то из супругов решает браком какую-то постороннюю задачу, если кто-то из них изначально видит в воображении, видит в будущем другую жизнь, жизнь с другим человеком, то это знание поможет ему избежать лишнего зла, поможет… Впрочем, кажется, вы поняли меня, и продолжать не имеет смысла.

После ужина Ольга, смотревшая признательно, угостила Владимира Ивановича большим яблоком, взамен ее супруг получил визитную карточку. На поезд они успели – случаем внедрившийся в их жизнь попутчик подсказал, как скорее добраться до вокзала и, увидев, что у касс метро длинные очереди, предложил воспользоваться своим проездным билетом.

Ольга развелась с Димой через семь лет. Возможно, она бы не развелась, ведь был общий ребенок, сформировались привычки. Да, она бы не развелась, если бы не эта занозой засевшая в голове фраза случайного попутчика, семилетней давности фраза: «…если кто-то из вас видит в воображении другую жизнь, видит в будущем другую жизнь, жизнь с другим человеком…»

А с Димой, простодушным Димой, воображение разыгрывалось часто. Да, он любил ее, дорожил семьей, но дослужился лишь до старшего прапорщика. А ей иногда хотелось увидеть себя полковничихой или даже генеральшей. И еще, – может быть, это главное, – раз в год ей хотелось иметь мужа, который не упрекал бы, пусть раз в год, пусть глазами, пусть недомолвками, не упрекал бы, что не познал ее невинности.

Не упрекал, как тогда, в самолете…

После развода Дима попытался пить, но не получилось. Не получилась и жизнь с другой женщиной.

Через год после развода он застрелил Владимира Ивановича в его же квартире.

И застрелился сам.