Джорд Маоган направился к выходу. В космопорту, казалось, тоже не было ни души, но коммодора поджидала аэродинамически совершенная машина с открытой дверцей и включенным внутренним освещением. Прежде чем сесть в нее, Джорд Маоган бегло огляделся. Вид космопорта что-то напоминал ему, где-то он уже видел эти гигантские каменные блоки, которые ни один земной механизм не был способен даже приподнять…

И вдруг молнией промелькнула мысль: да это те же самые террасы Баальбекаnote 7, что и на Земле! Неужели планету населяли потомки тех, кто когда-то в глубине веков возвел на Земле этот легендарный комплекс?

Маоган был буквально потрясен. Получалось, что в результате нелепой катастрофы в космосе, случившейся с «Алкиноосом», он вышел на затерявшийся в истории след тех, кто давным-давно посетил Землю, оставив после себя удивительные легенды… Но взволновавшее его чувство довольно скоро сменилось недоумением: ведь эти люди с их на редкость совершенными космическими кораблями с тех пор могли сколько угодно раз вернуться на Землю — стоило им только захотеть. Но они воздержались от этого шага. В чем дело?

Маоган, глубоко задумавшись, сел в поджидавшую его машину.

Та настолько стремительно сорвалась с места, что пейзаж в глазах коммодора совершенно смешался. Затем — плавное торможение, и Джорд Маоган очутился перед зданием, абсолютно непохожим на остальные архитектурные сооружения, виденные им до сих пор.

Великолепный сказочный дворец с тысячью башенок стоял в стороне от казавшегося теперь почти темным города. В окружавшей его исполинской стене из черного мрамора открылись Семь Врат.

Джорд Маоган и представить себе не мог, что существуют женщины столь совершенной красоты. Она показалась ему каким-то видением из сна, озаренным почти неземным сиянием. Особенно удивил его тонкий рисунок ее губ, отливающих перламутровым блеском и почти совсем прозрачных.

— Мне поручено встретить вас от имени Повелителя Антефаеса, — величаво обратилась к нему красавица. — Меня зовут Ноосика.

Молодая женщина говорила на певучем, многослоговом языке. Его музыкальная тональность пришлась Маогану по вкусу, но, естественно, он ничего бы не понял из ее приветствия, если бы тут же в его голове не прозвучал синхронный перевод. Ноосика, видно, заметила промелькнувшее на его лице удивление, поскольку, улыбнувшись, поинтересовалась:

— Это вас удивляет, не так ли?

— Вы правы, — согласился Джорд Маоган.

— Это одно из тех чудес, которыми балует нас Мозг, — пояснила она. — Тот самый, который по вашей вине частично пострадал.

— Это просто досадная случайность, — смутился Маоган. — Поверьте, мы и понятия не имели, что это Мозг… А некоторые из моих людей поступили крайне необдуманно.

Ноосика внимательно изучала стоявшего перед ней коммодора. В ее взгляде сквозила не только легкая ирония, но и явная доброжелательность.

— О, должна сказать, что отнюдь не все в нашем мире восприняли эту болезнь как драму. — Она улыбнулась. — Простите, но я не знаю вашего имени.

— Джорд Маоган, — представился коммодор, раздумывая при этом, с какой это стати Ноосика была с ним настолько откровенна.

— Так вот! Знайте, что лично я совсем не в обиде на вас за то, что Мозг слегка полихорадило, Джорд. Напротив, это меня даже развеселило.

Пока они обменивались репликами, суетившиеся вокруг служанки поставили на стол из драгоценного металла с тончайшей чеканкой резные корзины с яркими незнакомыми фруктами и подали громадные серебряные кубки с ароматным напитком пурпурного цвета.

Неожиданно в бронзовой стене открылась дверь, и Маоган увидел небольшой бассейн с ярко-голубой водой. Прямо у бортика поджидали три другие служанки, которые держали в руках набор мазей, различных масел и ярко-красную тогу.

— Вы, разумеется, желали бы расслабиться, — певуче произнесла Ноосика.

Маоган стоял в нерешительности. Подобный церемониал его смущал: он не имел обыкновения раздеваться и купаться перед публикой.

— У нас так принято, — мягко помогла ему Ноосика. — Путешественников, прибывших из неведомых нам миров, мы всегда встречаем гостеприимно.

Она смело взглянула на него. Маоган с трудом выдержал нестерпимый блеск огромных глаз девушки. Но существовал еще и обязательный для исполнения параграф Устава космической службы: «Всегда поступать согласно местным обычаям». В данном случае они представлялись скорее приятными, чем тягостными. Джорд Маоган начал спокойно раздеваться под бесстрастными взглядами служанок.

— Должна, однако, признаться вам, — продолжила Ноосика, — что давно уж в этом дворце не было возвратившихся из далеких краев странников. — Последовала пауза. — Для Империи время риска и отчаянных приключений завершилось много тысячелетий назад. — Последнюю фразу она произнесла с нескрываемой ностальгией.

— Почему? — удивился Маоган.

— По причине достигнутого во всем совершенства, Джорд. Именно оно устранило случай. А без него какие же возможны авантюры?

— И вы сожалеете об этом?

— О! У вас еще будет возможность самому убедиться в том, что это достойно сожаления, — вздохнула она.

Полчаса, проведенные Маоганом в бассейне, доставили ему огромное удовольствие. Едва он вышел из воды, служанки умело сделали ему массаж с применением различных мазей, что окончательно сняло усталость. Облаченный в пурпурную тогу, коммодор почувствовал, как все его тело ожило от уже забытого им в последнее время ощущения кипучей энергии.

— А теперь прошу к столу, — пригласила Ноосика. — По нашему обычаю путешественник должен встретиться с Повелителем только тогда, когда полностью сбросит с себя тяжкую усталость от своих странствий.

Служанки пододвинули Маогану обитое гвоздями, прекрасной работы кресло и поставили перед ним блюдо, от которого исходил приятно щекотавший ноздри аромат. Но коммодор почему-то держался напряженно, скованно. Заметив это, Ноосика подалась к нему.

— Надо доверять людям и уметь расслабляться, — произнесла она.

В комнату вошли трое высоколобых, с непомерно большими глазами мужчин и тронули струны гиперлиры.

— Расскажите мне о вашем народе, расе, планете, — попросила Ноосика.

Маоган молчал, не в силах оторвать взгляда от прекрасной хозяйки.

— Ведь ваше появление здесь для меня — необыкновенное событие, — продолжила Ноосика. — Еще ни один подданный в Антефаесе не сумел так непреклонно воспротивиться воздействию гипно.

— А что это такое?

— О! Весьма несложная штука, Джорд. Когда перед вами появилась пылающая сфера и вас пригласили войти в нее, вы решительно отказались. Подобная стойкость говорит о твердом характере и сильном психическом складе личности. Для вас было не так легко воспротивиться этому гипно, хотя он и весьма элементарен по своей природе. Зеленые полосы, как правило, с поразительной легкостью подчиняют себе разум тех, кто с ними никогда до этого не имел дела.

Тем временем ритм создаваемой гиперлирой музыкальной темы стал стремительно нарастать, оказывая на Маогана колдовское воздействие. И как он внутренне ни противился этому, постепенно у коммодора возникало странное ощущение нереальности всего происходящего. Но сама идея проведения теста на гипновнушаемость настолько возмутила его, что даже чарующая обстановка не помешала Маогану достаточно резко спросить:

— Но к чему было так поступать с нами? По-моему, это испытание не имеет ничего общего с гостеприимством.

— Я понимаю вас, — вздохнула Ноосика, — но, видите ли, Повелитель осуществляет свою верховную власть над всей Империей через гипно. Введение их в качестве органической части жизни нашего общества произошло постепенно. Когда Империя стала приобретать необъятные размеры, во главе ее встали Семь Мудрецов. Потому-то этот дворец и называется «О Семи Вратах». Через каждую дверь входил избранный всенародно один из этой группы правителей. Но однажды стало ясно, что дела чрезмерно усложнились. Человек стал терять контроль над управлением столь громадной Империей. Возникало слишком много проблем; слишком много событий происходило в один и тот же момент в совершенно разных ее местах. Несмотря на высокий уровень развития науки и техники, Семь Мудрецов не справлялись с непосильной ношей управленческих задач. Тон стали задавать варвары, космические бандиты, контрабандисты и пираты. И тогда «семерка» приняла решение создать Мозг. И он прекрасно справился с поставленной перед ним задачей — навести порядок. Однако Семеро Мудрецов упустили из виду одну существенную деталь.