Я приходил на работу вечером, в семь часов, и дежурил до семи утра. Мне платили пятьдесят долларов в месяц. Мои обязанности ограничивались ответом на телефонные звонки и приемом редких посетителей, которые приезжали посмотреть на своих умерших родственников или друзей.

Поскольку мне разрешалось спать на работе — таким образом я экономил плату за комнату — и поскольку у меня было достаточно времени для занятий, работу можно было считать вполне подходящей. Но для меня, всегда брезгливого и впечатлительного, она была кошмаром. Я не мог заснуть в этом жутком месте с приглушенным освещением. Не мог сосредоточиться на учебниках. Мои бедные нервы постоянно находились на грани срыва, и, когда Билл, водитель «скорой помощи», бывало, подкрадывался сзади и окликал меня замогильным голосом, я буквально подскакивал на стуле, грозя пробить головой потолок.

Такой же южанин и студент колледжа, как и я, Билл был вторым ночным служащим. Свободного времени у него было столько же, сколько у меня, и, когда он не дразнил меня своими выходками, он проводил время в складе гробов, находящемся в подвале. Он говорил, что мне стоит сходить туда, — гробы обиты великолепной мягкой тканью и представляют собой отличные постели. И там так спокойно, прямо как в красивой, уютной могиле.

— Пойдем со мной, Джимми, приятель, — тепло приглашал он меня. — Старина Билл уложит тебя. У меня там есть один гроб, словно созданный для тебя, — большой, бронзовый, с настоящей тяжелой крышкой. Говорю тебе, парень! Ты залезешь в этот ящик, я опущу крышку, и ты сможешь по-настоящему расслабиться...

Сначала я только приходил в ужас, затем меня стала озадачивать его манера шутить. Казалось просто невероятным, что человек может постоянно находиться в таком веселом расположении духа в столь угнетающей обстановке. У меня стало расти подозрение, что помимо гробов в подвале находится еще кое-что интересное.

Однажды ночью, когда Билл снова пристал ко мне, убеждая улечься в один из «уютных», я схватил его за плечи. Притянув его к себе, приказал дохнуть на меня. Он подчинился, виновато ухмыляясь.

— Ты же никому не скажешь, а, Джим? — умоляюще сказал он. — Хозяин разойдется не на шутку, если что-нибудь узнает.

— Показывай дорогу, — твердо сказал я. — Мы только понапрасну теряем время.

Он повел меня в самую глубину подвала. Сунув руку в покрытый пылью гроб из соснового дерева, он извлек две кварты самодельного пива. Его варит домохозяйка Джима, и он всегда приносит на работу солидный запас, признался он.

Мы выпили. Он выжидательно засматривал мне в лицо.

— Недурно, — сказал я. — Только тепловатое.

— Недурно?! Тепловатое!! — воскликнул Билл. — Вот что значит парень из Техаса! Обязательно должен найти какой-нибудь недостаток!

— Ну, пиво действительно теплое, — возразил я. — Почему бы тебе не сходить в ресторан и не принести кувшин со льдом? Я заплачу.

— Ну уж нет! — Билл покрутил головой. — Там сразу начнут гадать, зачем это он мне понадобился, и заподозрят... Постой-ка! Джимми, дружище, я знаю, что мы можем сделать!

— Ну?

— А вот что! Теперь, когда нас двое, нам ничто не сможет помешать!

И он объяснил, что придумал. Я охнул и едва не выронил свою бутылку на кафельный пол.

— Да ты с ума сошел! — возмутился я. — Мы этого не сделаем! Это... Это просто святотатство!

— Ты хочешь сказать, что это неуважительно по отношению к мертвым? А как же египтяне? По-моему, они не слишком почтительно относились к смерти, верно? Как китайцы и все остальные древние цивилизации?

— Ну конечно, — сказал я, — но это другое дело.

— Разумеется, другое. Они укладывали в могилу рядом с телом своих покойных всякие ненужные вещи. Это нам не подходит.

Можешь пить пиво теплым, продолжал Билл, или вообще обходиться без него. Затем он забрал из гроба оставшиеся бутылки и понес их наверх.

Я последовал за ним. Он вошел в холодильную комнату и выдвинул один из двух длинных ящиков, которые были вделаны в стену, а потом принялся бережно укладывать бутылки с пивом вокруг замороженного тела покойника, лежащего внутри. Он издевательски захохотал, когда я вырвал у него одну бутылку.

— Ты поступаешь неразумно, Джим. Вот посмотри сюда, на этого парня. Я что, как-то побеспокоил его? Как-то ему навредил? Да я уверен, что ему это нравится, — он сам выглядит как парень, который налакался по горлышко!

Я вынужден был признать, что именно так и выглядел покойник, занимающий этот ящик. Его добродушное багровое лицо говорило о множестве веселых поединков с так называемым Демоном Ромом, и бутылки, уютно обложившие его нагое тело, вовсе не выглядели неуместно. В их наличии было что-то очень достоверное. В тесной компании с бутылками он выглядел гораздо более естественно, чем без них.

И все-таки мне это не нравилось, о чем я и заявил Биллу. Собственно, больше я ничего не мог сделать. Разумеется, я не мог донести на Билла управляющему только за то, что у него отсутствует понятие хорошего тона.

Долгая ночь закончилась. На следующий вечер Билл явился на работу с дюжиной бутылок, дал мне четыре, а остальные восемь уложил в холодный приют «доброго старика». Около девяти ему пришлось выехать по вызову. Я уютно дремал в часовне с полгаллоном теплого пива в желудке, рядом со мной стояла наполовину опорожненная бутылка, когда кто-то позвонил в ночной звонок.

Я затолкал бутылки под стул и пошел открывать дверь.

Это были две пожилые женщины и мужчина. Они только что приехали из другого штата и должны отправиться в обратную дорогу сегодня же ночью. Шатаясь от усталости и подгоняемые нехваткой времени, они потребовали, чтобы я показал им... сами знаете кого.

Я забормотал что-то нечленораздельное. Попросил их присесть на несколько минут. Сейчас, кроме меня, здесь никого нет, заикался я, это против правил...

В этот момент распахнулась задняя дверь. Вошел Билл, на ходу опрокидывая в рот бутылку с пивом.

— Как насчет холодненького, Джимми? — сказал он. — Пойдем-ка посмотрим, как там этот старикашка...

Он замолк и застыл на месте с открытым ртом. Он перевел взгляд с небольшой компании на меня и по моему искаженному лицу догадался об ужасной ситуации. И совершенно глупо, хотя я прекрасно понимал его, вдруг повернулся и побежал.