Бришо жалел, что не может закурить еще раз. Он знал Корентэна. Знал, что в подобных случаях с ним нельзя спорить. А еще хуже, что он даже спросить не может, отчего тот так взбеленился.

— Скажи теперь, но откровенно, какого Господа бога ради ты беспокоил спортивное министерство, зачем приставал к ним? — спросил он у Бришо.

Шарль с трудом сдержался, но ни один мускул на лице его не дрогнул.

— Я не думал, что они сочтут это беспокойством и приставанием.

— Чего ты от них хотел? Говорят, ты самого заместителя министра замучил!

— Сожалею.

Корентэн беспомощно смотрел на хорошо одетого Бришо, вежливо, с внимательным лицом сидевшего перед ним. Упрямый негодяй! Упрямее Лелака. И опаснее! Его даже изругать нельзя!

— Ну, ладно, — пробормотал он. — В другой раз думай, что делаешь!

Он подтянул к себе какую-то бумагу, надел очки. Бришо вернулся к своему столу. Мадам Дефрок что-то подсчитывала на карманном компьютере, быть может, суммировала, сколько времени потратили сыщики на распивание кофе, болтовню, курение сигарет и бессмысленное глазенье на стены.

Бришо оказался проворнее, когда зазвонил телефон. Мадам Дефрок с оскорбленным видом снова отвернулась к своей машинке. А Бришо с облегчением прижал трубку к уху. Звонил не Альбер. Чужой, сдавленный мужской голос. Анонимный доноситель. Шарль терпеть не мог, когда таких соединяли с ним.

— Вы начальник?

Шарль подтвердил.

— Тогда слушайте! Скажу вам, кто убил того вольника. Его зовут Колль, он живет на улице Сен-Онан. Тощий сутенер с усами.

— Да? — насмешливо спросил Бришо. — Откуда вы знаете?

— Это мое дело.

— Погодите, не бросайте трубку. У вас есть доказательства?

— У меня? — Мужчина захохотал, и связь прервалась.

Бришо ощутил на себе взгляд Дефрок. Он положил трубку на место. Машинально улыбнулся женщине, вынул свои записи, чтобы посмотреть, кому он звонил вчера.

— Де Прюнье, — произнес он вполголоса. — Он, что ли, заместитель министра? Потому и получили от них зеленую улицу организаторы побоищ, где все дозволено?!

— Ну-ну, — бормотал он. — Еще посмотрим, кто на этом погорит, еще посмотрим, чья возьмет! — И он протянул руку к телефону.

Альбер подождал немного, потом еще раз нажал кнопку звонка. Он чувствовал, что за ним наблюдают, ему было неприятно и даже тягостно представлять, что о нем думают. Да и что могли думать, видя, как он топчется у квартиры этой шлюшки, не желая примириться с тем, что ее нет дома. Альберу не все было ясно в ее деле. Почему она водит мужчин в квартиру подруги, если у нее есть своя собственная? Если ей неудобно приводить сюда мужчин, почему пришла с Бришо? И что с ней вообще?

«Может, она на работе, — размышлял он. — Не знаю, служит ли она где-нибудь вообще. Если она только полупрофессиональная… может, студентка?»

Он позвонил в соседнюю дверь. Лохматый старик в потертом темном купальном халате открыл дверь.

— Что вам угодно?

— Я ищу мадемуазель Марешаль.

— Вторая дверь. — Свою дверь он сразу захлопнул, некоторое время еще слышалось его шарканье и негодующее ворчание.

Альбер прошел дальше. Из-за следующей закрытой двери послышался женский голос в тот самый момент, когда он нажал на звонок.

— Кто там?

— Я полицейский, сударыня. Будьте любезны, откройте дверь!

— Не открою. Что вы хотите?

— Но не можем же мы разговаривать через дверь…

— Почему?

Господи боже! Он огляделся: казалось, во всех окнах, за каждой занавеской над ним смеются.

— Я ищу мадемуазель Марешаль.

— На две двери левее.

— Ее нет дома.

— Позвоните подольше. Она крепко спит.

«Неправда», — подумал Альбер. Он поднял голос и спросил:

— Когда вы ее видели в последний раз?

— Я? А в чем дело? — В голосе звучали подозрение и испуг.

— Вчера она вернулась домой?

— Не знаю. Я… я ее не видела.

Альбер попрощался с дверью и поплелся к лестнице. Убили Фанфарона. Убили Колля, убили ту маленькую танцовщицу. А теперь еще и Мирей Марешаль? Ему хотелось бить кулаками по стене, в гневе посшибать ногами мусорные ящики. Никогда он не видел этой девушки, знал только, что она была хорошенькой, глупой и с Бришо спала бесплатно. Ему было ее так жаль, словно он давно и хорошо ее знал.

Он спускался по грязной лестнице. Мусорный ящик давно опрокинул кто-то другой, и теперь он валялся, распространяя кислый запах. Над ящиком кружили мухи. У дома женщина в тренировочном костюме небрежно подметала тротуар, на противоположной стороне тощий паренек вытирал окна маленького китайского ресторанчика. Солнечный свет ласкал улицу, Буасси, сбросив пиджак, копался в моторе. Он заметил приближавшегося Альбера, вытер тряпкой руки и захлопнул капот. Коллеги никогда не могли понять, каким ремонтом постоянно занимается Буасси, если его можно в любой момент бросить?

— Ну? — спросил тот.

— Едем обратно.

Буасси кивнул. Неторопливо забрался на сиденье водителя.

— Нет, — неожиданно передумал Альбер. — Высади меня по дороге, у Жиле.

— Это не по дороге, — заявил Буасси. — Если девчонки нет, надо сразу об этом доложить Бришо.

Альбер не ответил. Он откинул назад голову и прикрыл глаза. Слышал, как хрустнул позвонок. «Схвачу Жиле и выбью из него правду», — думал он. Улыбнулся. Услышал, как Буасси что-то пробормотал, потом включил зажигание, и они тронулись. Альбер пытался собраться с мыслями. В связи с девушкой, с маленькой Мирей, ему кое-что пришло в голову. Он вновь принялся обдумывать происшедшее, анализируя, не противоречит ли что-то возникшему у него предположению. Буасси ехал медленно. На дороге произошел несчастный случай, они увидели парнишку с окровавленной головой и бессмысленным взглядом, сидящего на тротуаре, другой лежал распростертый на мостовой, какой-то мужчина в отчаянии что-то объяснял стоящим вокруг людям. «Хонда-пятисотка» валялась на дороге рядом с такси, у которого был проломлен бок.

Они проехали под Триумфальной аркой. Вокруг нее бродили разочарованные туристы: надо же, как не повезло, именно сейчас бастует персонал и они не могут подняться наверх.

Они проехали мимо дома, куда двадцать пять лет назад Альбер ходил заниматься английским языком. Учитель был высоким, лысым, старым холостяком и на уроках знакомил Альбера с достопримечательностями Лондона.

Затем они прибыли к дому Жиле. Альбера передернуло при мысли, что ему снова придется идти в страну гигантов. Ему хотелось, чтобы Буасси пошел с ним. Но ему так же не хотелось просить об этом приятеля. Вот если бы Буасси сам предложил…

Но Буасси не предложил. Едва за Альбером захлопнулась дверца, он тронул машину и в мгновенье ока исчез, словно его здесь и не было, как в сказочных фильмах исчезают герои.

Жиле был на тренировке. Это сообщил его сосед, который с такой же быстротой материализовался из ничего, с какой чуть раньше исчез Буасси. Сосед с птичьей головой дал адрес тренировочного зала и с интересом ждал следующего вопроса. Альбер сожалел, что спросить ему больше нечего.

Тренировочный зал находился поблизости — всего минут десять ходу. Он прошел по солнцу сквозь танцующие пылинки, съел мороженое, поглазел на нескольких расцветших с приходом весны девушек, что прошли, не заметив его.

Этот тренировочный зал тоже помещался в чердачном помещении, должным образом укрепленном и оборудованном. Ринги, мешки, разминочные катки, зеркала, гантели, множество разнообразных спортивных снарядов. И жара. С крыши лился зной. Войдя, Альбер в тот же момент покрылся потом. Жиле он не увидел. Здесь тренировались гибкие, жилистые таиландские боксеры, не обращая внимания на жару. Желтоватая кожа их блестела от пота, ноги вздымались с быстротой молнии, тренируя плоский дуговой удар таиландского бокса. Альбер покачал головой, перешел в другой конец зала. Отсюда вела дверь, Альбер хотел было нажать на ручку, но дверь в тот же миг распахнулась. По ту сторону стоял Жиле. Он был в борцовском костюме, широкая грудь — сплошь из мышц. Только макушка лысой головы у него вспотела, тело было сухим. Он не узнал Альбера.