Кларк Эштон Смит

РАДЖА И ТИГР

The Raja and the Tiger (1912)

Была не одна причина тому, почему Бентли без восторга воспринял своё назначение британским резидентом[1] в Шайтанабаде. Как рассказывали, тамошний климат был чрезвычайно жарким, даже для Индии, население в основном состояло из змей, тигров и дикие свиней, а отношение туземцев, включая раджу, было недружественным. Последний резидент умер, как говорили, от солнечного удара, а предыдущий внезапно отбыл в неизвестном направлении, не потрудившись испросить отпуск. Но, поскольку кто-то должен был занимать эту должность, Бентли отправился в Шайтанабад – сто миль от ближайшей железнодорожной станции на верблюде и двуколке, запряжённой волами, через иссохшие холмы и песчаную пустыню.

Первые его впечатления от этого места едва ли ободряли. Сперва он огляделся сквозь красную дымку пропылённой жары, с вершины покрытого кактусами холма. Основной достопримечательностью, бросающейся в глаза, был дворец-крепость раджи, громоздящийся на высокой скале с северо-восточной стороны и мрачно взирающий на плоские крыши города. Он был известен, как Нахаргат или Крепость Тигра. Весь остальной Шайтанабад можно было свести к узким, кривым улочкам, базарам с лавками немногим большими коробки из-под одежды, зловонию, вечной пытке насекомыми, пёстро одетым людям и общей атмосфере сказок „Тысячи и одной ночи“. Тысячу лет назад он был таким, и останется таким ещё через тысячу лет. Местная температура составляла 49° в тени, а иногда и больше. Кроме резидента, там не было ни одного англичанина, даже миссионера. Это достаточно свидетельствует о характере Шайтанабада.

Бентли счёл удачным, что резиденция располагалась рядом с городом, и что персонал его предшественника – слуги-бенгальцы и раджпуты ожидали встречи с ним. Ванна, сносный обед и хороший ночной сон, несмотря на жару, сняли усталость от поездки и сделали грядущие перспективы более приемлемыми.

Так как его первой обязанностью было посетить раджу, то он пораньше отправился во дворец в сопровождении слуги, Лал Даса. Поднявшись по ступеням, прорезающим высокую скалу из песчаника, которая была единственным подходом к крепости, Бентли прошёл через громадные ворота во внутренний двор. Там он остался стоять под щедрыми лучами индийского солнца, пока часовые раджи ходили доложить о прибытии резидента. Наконец они вернулись и проводили его через тёмную веранду в зал, откуда открывалась другая комната. Эта комната, устланная персидскими коврами и завешенная редкими кинхабскими драпировками, выглядела прохладной и приятной после жары снаружи.

Раджа, Чамбу Сингх, восседал на заваленном подушками гади, окружённый несколькими слугами. Он был высоким статным мужчиной около сорока лет и носил своеобразные раджпутские усы-бакенбарды. Его наряд состоял из расшитого жемчугом верхнего платья, шароваров из белого туссарского шёлка[2] и искусно расшитого тюрбана. Одна его рука поигрывала инкрустированной самоцветами рукоятью короткого меча, засунутого за широкий шёлковый пояс.

На первой встрече беседа была короткой и формальной. Раджа осведомился о здоровье Бентли и поинтнресовался его мнением о погоде и подобных вопросах. Он свободно говорил по английски и выглядел эрудированным и хорошо образованным.

– Надеюсь, вам понравится Шайтанабад, – в завершение сказал он. – Охота здесь замечательная. Если вы когда-нибудь захотите поохотиться на тигров, я с радостью предоставлю всё необходимое в ваше распоряжение.

Бентли удалился, в целом скорее приятно удивлённый раджой и склонный считать некоторые превратные слухи об его действиях преувеличениями. Туземные правители всегда, в той или иной степени, вызывают неприязнь у британских резидентов. Вероятно, это и заставило британские официальные круги сомневаться в Чамбу Сингхе.

Следующие две или три недели Бентли полагал, что был полностью прав в своих суждениях о туземном характере. Чамбу Сингх с такой охотой поддерживал Бентли в предложенных тем некоторых административных реформах, что не было ни малейшего сомнения в его готовности идти по пути современного развития. Пока что дела шли намного лучше, чем он ожидал, даже температура к полуночи спадала до 36°. Это произошло после решения по делу о земельной собственности, где Бентли предложил радже помощь.

– Сегодня ночью я устраиваю охоту на тигра, – сказал тот. – Не желаете ли присоединиться?

Бентли с радостью согласился.

– Это ужасный зверь, сахиб, – продолжал раджа. – Он погубил множество людей. Его логово в холмах – в старом пещерном храме, населённом, по словам людей, призраками и дьяволами. Впрочем, этот тигр – ещё больший дьявол. Он преследует скот и крестьян средь бела дня, и убивает не только, когда голоден, но просто по своей дьявольской натуре. Мы намереваемся взять его в пещере.

Когда последние лучи солнца угасли на раскалённом красном песчанике Нахаргата, и серая пелена сумерек накрыла Шайтанабад, Чамбу Сингх с несколькими слугами подьехал к резиденции, известить, что всё готово. Они были вооружены и восседали на выносливых белуджских пони. Бентли присоединился к ним, сопровождаемый Лал Дасом и отряд отправился через стремительно темнеющую равнину. Их целью, как объяснил Чамбу Сингх, было скопление низких, поросших лесом холмов в двух милях к северо-востоку. Эта равнина, или, скорее, пустыня, была бесплодной, с редко встречающимися деревьями и кустами, и её однообразие нарушалось лишь чередой крутых оврагов или расщелин, которые создавали немало трудностей, вынуждая осторожно ехать и медленно продвигаться.

Достигнув холмов без происшествий, они оставили лошадей под присмотром слуг у старой гробницы. Раджа, Бентли, Лал Дас и два раджпута двинулись дальше пешком. Сначала они следовали воловьей тропой, а затем узкой дорожкой, ведомые одним из раджпутов. Этот путь, извивающийся вверх и вниз, через заросли кактусов, глубокие овраги и среди огромных валунов, наконец привёл в холмы.

Поднялась луна и когда они вышли из прогалины в джунглях, Бентли увидел пещерный храм, о котором говорил Чамбу Сингх. Он находился на крутом склоне холма, там, где песчаник сменял светлый гранит. Впереди было открытое пространство, поросшее кактусами, порослью джунглей и несколькими большими деревьями. Было три входа: средний, около пятнадцати футов высотой, и два поменьше. Большой был свободен, а другие завалены обломками.

Охотники с трудом поднялись по склону холма, карабкаясь по валунам и продираясь сквозь густые кусты. Не было никакой дороги и это путешествие было не очень приятным. Горсть кактусовых игл, даже лунной ночью, вблизи от древних и занимательных руин, вызывает куда больше сквернословия, чем воодушевления.

– Это древний храм джайнов, – обьяснил раджа, когда они, задыхаясь, наконец добрались до входа.

Бентли присмотрелся, стараясь различить в сиянии лунного света громадные смутные фигуры забытых старых богов, высеченные в гранитном массиве. Ещё там были большие следы в густой пыли, очевидно, принадлежащие тигру. Несомненно, это был чудовищный зверь, ибо Бентли никогда не видел подобных следов.

Два раджпута тщательно изучили следы и высказали мнение, что тигр вылез наружу, намереваясь поохотиться ночью и, возможно, не вернётся до утра. Они были уверены, что его нет в пещере. Раджа выглядел раздражённым перспективой долгого ожидания и обругал раджпутов за то, что они не сумели привести к пещере раньше, чтобы застать тигра.

– Я должен вам множество извинений, – сказал он, повернувшись к Бентли. – Вы видите, что значит полагаться на этих людей. Но, поскольку мы добирались сюда с такими усилиями, я предлагаю дождаться тигра.

– Безусловно, – согласился Бентли. – Я готов ждать так долго, как пожелаете, чтобы застрелить этого зверя.

– Прекрасно – кивнул раджа. – Тем временем я предлагаю осмотреть пещерный храм. Это интересное место, ему нет равных в Индии.

На это Бентли охотно согласился. Вслед за этим раджа отослал одного из раджпутов и Лал Даса с приказом оставшимся слугам быть начеку, на тот случай, если тигр неожиданно вернётся. Затем другой раджпут сделал факел, и отряд из трёх человек вошёл в пещеру. Сперва они прошли через своего рода перистиль или вестибюль, который, в тридцати ярдах от входа, открывался в обширный грот. Это была основная полость. Искусно высеченные огромные каменные колонны поддерживали потолок, а вдоль стен высились великие боги и богини джайнской мифологии, именуемые Архатами, взирающие сверху вниз. Факел тускло светил, отбрасывая множество теней, и эти призрачные тени навевали странные фантазии. Узкий проход из грота заканчивался в маленькой комнатке, заваленной упавшими обломками. Было необходимо перебраться через нескольких богов, чьи лица выступали из пыли. Другой короткий проход вёл к арочному входу, на две трети засыпанному обломками.

– Мы не сможем пройти дальше, – заявил раджа, - но, если вы возьмёте факел и залезете на ту груду, то увидите за ней колоссальную пещеру. Мои суеверные слуги думают, что это обиталище призраков и демонов, стражей храма.

Любопытство Бентли возросло. С факелом в руке он преодолел преграду и всмотрелся в бездну непроглядной темноты. Он оказался на границе громадной пропасти, пределов и дна которой не мог достигнуть свет факела. Ему показалось, что далеко внизу слышится плеск воды, падающей на скальное ложе и необычное эхо, отдающееся вверх, но он ничего не увидел. Это была ужасающая пропасть, которая, насколько он представлял, могла спускаться до самых основ земли.

Вдруг его сильно толкнули в спину, сопроводив это невнятным проклятием, вылетевшим из уст раджи. Бентли полетел вперёд, и при этом машинально выставил руку, чтобы защититься. Она ухватилась за ствол ружья раджи, вырвала его у того из рук и с грохотом отшвырнула в пропасть внизу. Бентли сразу же покатился вслед за ружьём раджи по крутому осыпающемуся склону к тому, что могло оказаться неминуемой смертью, пока не остановился от резкого рывка своего собственного ружья, застрявшего между двух камней. На деле, он висел в воздухе, удерживаемый одним лишь ружьём. Ливень осыпавшегося гравия унёсся вниз, в небытие.