Но когда я открыла глаза, он держал не свой член.

Там был чертов бисквит «Твинки» с сигаретой.

— Это что такое? — сказала я, смеясь.

— С днем рождения, малыш, — сказал он, опуская блюдце на мои ладони. — Я уберу это, — он вытащил горящую сигарету из «Твинки» и сунул в рот, хитро улыбаясь мне. — Мм, это круче ментола.

Мои глаза расширились, когда он затянулся.

— Что ты делаешь? Нельзя курить в квартире.

Да и вообще, ведь он уже миллион раз бросал.

— Я проветрю, — сказал он, дым вылетал изо рта, пока он улыбался мне. — Дай мне насладиться мигом, — он встал и пошел к кухне. — Лучше съешь это. Это символично.

Я взяла бисквит и посмотрела на него. Никогда не понимала его привлекательность.

— Убери сигарету! — крикнула я, зная, что он радовался моменту, пытаясь втянуть в себя как можно больше. — И не говори, что тебе пришлось купить целую пачку ради этого.

Я услышала шум воды, он вернулся в спальню, выглядя гордо, а не робко.

Он отодвинул поднос, забрался на кровать рядом со мной, чтобы мы сидели плечом к плечу, а потом взял «Твинки» и разломил пополам, вручил мне часть. От него пахло дымом, и вместе с запахом пирожного я ощутила ностальгию.

— Не верится, что уже четыре года прошло, — сказала я, осторожно откусывая. Я ощущала вкус химикатов.

— Время летит, — сказал он.

Я повернула лицо к нему, восхищаясь тем, как далеко мы зашли. Если долго на него смотреть, я могла представить кольцо в его брови. Он порой носил его и сейчас. Теперь у него борода была длиннее, но кроме морщин от смеха у глаз и проседи в волосах он выглядел так же, как на мой двадцать третий день рождения на острове Дарси.

Разница была в том, что я знала, откуда были все его мелкие шрамы. Я знала, сколько оттенков красного и золотого в крапинках в его темно — карих глазах. Я знала, что его ресницы становились длиннее летом (зараза, так не честно), и что крохотный участок его бороды рос не так густо, как все остальное. Я знала, что его рот был таким же выразительным, как и глаза, и понимала значение каждого изгиба и движения губ.

Он приподнял бровь, понимая, как пристально я разглядывала его.

— Любуешься моей красотой?

Мое сердце будто расцветало.

— Почему такое ощущение, словно я только тебя встретила? А когда впервые встретила, казалось, что я знала тебя всю жизнь?

Он тепло улыбнулся.

— Я знаю, что ты веришь в родственные души.

— А ты нет?

— Не верил до встречи с тобой, — он опустил ладонь на мою ногу. — Но, если честно, порой я думаю, что тут что — то глубже родственных душ. А их просто выдумали. Наверное, «Hallmark».

— Тогда что это, по — твоему?

Он пожал плечами.

— Может, мы знали друг друга в иной жизни.

— В прошлой?

— Или параллельной. Я знаю только, что ты есть у меня в этой жизни. Я могу лишь надеяться, что другим версиям меня так же повезло. Они — ничто без тебя, детка.

Мое сердце продолжало раскрываться.

«Декс, я хочу создать семью».

Слова плясали на языке. Все в этот миг было правильным, и я была близкой к тому, чтобы отправить слова в его голову, чтобы не призывать смелость произнести их.

Но он забрал мою половину «Твинки», бросил в рот и улыбнулся мне с полным ртом, как дурак.

— Я не могу слишком сильно таять от тебя, — сказал он, жуя, слезая с кровати. — Я потеряю имидж.

— Ты умеешь испортить момент, — буркнула я.

— Мне говорили такое, — бодро сказал он. — Ну же, нам нужно поработать перед поездкой в Портлэнд. И тебе нужно выпить бренди. Я хочу, чтобы ты весь день была веселой и пьяной.

Пьяная часть звучала хорошо, особенно после прошлой ночи. Но я не перегибала. Да, я выпила еще чашку кофе с бренди, и мы с Дексом приступили к работе. Я ответила на несколько электронных писем от клиентов, договорилась о видео, которые Декс должен был снять в следующие недели, а потом мы сели и посмотрели материал, который сняли прошлой ночью.

Было круто. Конечно, я звучала как аматор, но мы могли просто вырезать меня и наложить озвучку сверху. Но кровь, текущая из — под двери, стук в дверь и шалящий датчик ЭДС, открывающаяся сама дверь были тут. Конечно, люди скажут, что это была подделка, но даже если бы настоящий призрак показался на камеру, люди списали бы это на спецэффекты.

— Ну, что думаешь? — спросил он, выключая компьютер. — Думаешь, что — то в этом есть?

— Возможно. Хотя бы начало чего — то. Если она поговорит с нами.

— Я не сомневаюсь, что поговорит. Что — то в этом доме…

— Что?

— Не хочу пугать тебя, потому что пока что мне нравится, как ты вовлечена в это и заинтересована. Но Атлас и Гарри могут о чем — то врать, загадочная мать и кто угодно еще в том доме… Думаю, там происходит многое, и многое можно раскрыть. Может стать страшно.

— Может стать? — повторила я. — Не делай вид, что не испугался, когда тебя заперли в той комнате.

Он разглядывал меня мгновение.

— А ты была удивительно спокойной и собранной, если подумать.

Я слабо улыбнулась ему.

— Кто — то же должен быть.

Он рассмеялся, глаза были большими.

— Ладно, теперь ты заслужила быть отшлепанной дважды сегодня.

Он потянулся ко мне, но я со смехом выбежала из кабинета в спальню, чтобы собрать вещи.

Хоть мы пробудем в доме моего отца всего ночь, нас ждали две ночи в Кэннон — Бич после этого в суперромантичном месте, которое забронировал Декс. Я не знала, что в его понимании было суперромантичным, но, может, там это было место, где мы собирались остаться в честь годовщины свадьбы несколько недель назад, пока это не пришлось отложить.

Я ждала шанса уехать на несколько дней. Ребекка и Люсинда останутся тут, чтобы заботиться о собаке, и это будет наш первый отпуск за долгое время.

Когда я забралась, и Декс бросил немного вещей в сумку и решил, что так сойдет, мы попрощались с Жирным Кроликом и спустились в подземный гараж. Мы только вышли из лифта, как Декс сказал, что что — то забыл. Он дал мне ключи от машины и вернулся в лифт.

Я пожала плечами и пошла к машине. Подземная парковка была в один этаж, ярко освещенная. Она еще никогда не пугала меня.

До этого дня.

Я оглянулась, дверцы лифта закрылись. Я глубоко вдохнула, гадая, почему все стало ощущаться не на местах. Из — за всего, что случилось в нашем прошлом, я была настолько чувствительной, что могла устроить проблемы или вызвать у себя паническую атаку из — за сильной реакции разума.

Чтобы подавить покалывание на шее, я выше подняла голову и зашагала быстрее, волоча небольшой чемодан за собой, черная искусственная кожа крокодила была в стикерах всех моих любимых групп, некоторые мне повезло увидеть своими глазами, о концертах других я только мечтала.

Я миновала Тыр — Тыра, стоящего с несколькими другими мотоциклами и велосипедами в ряд, и пошла дальше. Я не впервые задумалась, почему наше место на парковке было так далеко от лифта.

А потом услышала тихий треск и хлопок.

Пространство передо мной становилось все мрачнее, и мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что лампочка за мной погасла.

Отлично.

Я замерла, хотя знала, что стоило идти дальше, и медленно повернулась.

За мной было темно, лишь немного помогала лампочка над моей головой. Гараж будто гудел от напряжения, и все волоски на моем теле встали дыбом, включая волосы на голове.

Мои ноздри раздувались, я пыталась глубоко дышать, успокоиться, сжимая ручку чемодана изо всех сил.

И тогда я увидела это.

Между мной и лифтом, отчасти скрытое в тенях, что — то, пригибающееся к земле и больше и длиннее собаки, двигалось от одного ряда машин к другому.

Я могла различить лишь то, как свет сверкал на его когтях, существо тянуло себя по бетону, пропало за грузовиком.

Я успела увидеть длинный кожистый хвост.

— Твое любопытство до добра не доведет, — сказал за мной тихий женский голос, ее слова трещали, как электричество.

Я вскрикнула и развернулась.

Там ничего не было.

Только низкий насмешливый смех в воздухе дрожал в гараже и бил меня по ушам.

Я выронила чемодан, прижала ладони к ушам, закрываясь от звука.

А он стал громче.

Он звучал внутри моей головы.

— Хватит! — закричала я.

И это прекратилось.

В гараже снова гудела тишина, кроме тихого шороха вдали.

Звука когтей на бетоне.

Я затаила дыхание, пыталась прислушаться, понять, приближались когти или отдалялись, но я не могла различить и…

Дверцы лифта открылись.

Крик умер в моем горле.

Декс вышел, озаренный сзади, увидел меня, стоящую посреди гаража с глупым видом.

— Перри? Ты в порядке? — спросил он, поправляя сумку на плече, пока шагал ко мне.

Я не двигалась. Я знала, что это был он, но мне нужно было убедиться. В темноте было сложно понять.

— Лампочки перегорели? — спросил он, останавливаясь передо мной, я не успела подвинуться, чтобы лучше его видеть, свет вернулся.

Он нахмурился, опустил ладонь на мое плечо.

— Что случилось?

Я открыла рот, но не знала, что сказать. Я не хотела, чтобы он беспокоился за меня. Если я расскажу ему, что хочу забеременеть, когда происходят странности, он заупрямится.

Но я не хотела и врать ему. И я уже достаточно соврала ему.

— Свет погас, — сказала я, тяжело дыша. Сердце билось миллион ударов в минуту. — Но перед этим я уже ощущала, что что — то было не так.

— Все хорошо, — сказал он, хотя по напряженному взгляду было ясно, что это не так. Он опустил ладонь на мою шею. — Я здесь.

— Тут… — я облизнула губы, в горле пересохло. — Тут что — то было. Со мной.

Гнев вспыхнул в его глазах, но он кивнул, пытаясь сохранять спокойствие.

— Ладно. Что это было?

Я покачала головой.

— Не знаю. У него были… когти.

Его глаза расширились, стало видно белки.

— Когти?

«Да. Когти, которые мы уже видели. В санатории».

Но я не сказала ему это. Почему — то казалось, что его нужно было защитить.

— Я просто увидела нечто похожее. Было очень темно. Звучало и выглядело как когти.

Он поджал губы на миг.

— Не хочу, чтобы прозвучало, будто я не верю тебе, потому что я верю, но мы можем оказаться в гараже с енотом? Потому что ты знаешь, что я думаю о енотах.