Глава 8

Шон

— Ш-ш-ш, — говорю я Бейли и снова быстро целую ее.

Я только что приехал в магазин и потащил ее в скрытый уголок складского помещения, прежде чем мы должны будем уйти. Я скучал по ней, хотя мы были в разлуке всего несколько часов. Ясно, что я попал.

— Не хочу, чтобы ты останавливался, — шепчет она и опускает руки ниже к моим джинсам.

Мне приходится проглотить сдавленный стон, когда она потирает ладонью и сжимает мою твердую длину.

— Бейли, ты должна остановиться, — говорю я, обхватывая ее запястье. Но вместо того, чтобы убрать руку, я крепче прижимаю ее к себе.

— Может, ты останешься сегодня чуть-чуть подольше? — предлагает она, целуя меня в шею.

У меня перехватывает дыхание, и требуется вся моя сила воли, чтобы убрать ее руку и обернуть вокруг своей талии. Я крепко обнимаю Бейли и целую в макушку.

— Я просто не хочу торопить тебя. Мы можем подождать. — Я закрываю глаза и просто наслаждаюсь ощущением ее в своих объятиях. — Я никуда не уйду.

В кладовой раздается грохот, и мы оба напрягаемся. Беру ее за руку, и, выходя из нашего укромного уголка, мы видим, что разбит ящик. Дверь склада раскачивается вперед-назад, будто кто-то только что вышел.

— Думаешь, нас кто-нибудь видел? — спрашивает Бейли, и я пожимаю плечами.

— Не думаю, что видели, но могли слышать. Впрочем, это не имеет значения. — Я подношу ее руку к своим губам и целую. — Давай заберем Хейзел и поедем домой.

— Звучит идеально, — говорит она, и мы идем к шкафчикам.

Хейзел сидит на скамейке с Кайлом, и он пытается научить ее играть в «камень, ножницы, бумага». Она медлительная, но он терпелив. Хейзел смеется, а потом поворачивается к Бейли и пытается научить играть ее. Мне нравится смотреть на них.

По дороге домой я заезжаю и покупаю пиццу, и это делает Хейзел счастливой. Хейзел поет на заднем сиденье, а Бейли рассказывает мне о своем дне. Я могу сказать, что что-то беспокоит ее, но при малейшем давлении, чтобы она рассказала, в машине воцаряется тишина.

Я подъезжаю к дому и вижу большой грузовик с прицепом и полицейскую машину. Синие огни мигают, и я вижу, что это напрягает Хейзел.

— Почему здесь полиция? — спрашивает она, но Бейли только качает головой.

— Не знаю, но, может быть, тебе стоит подождать здесь и дать мне поговорить с ними, — отвечает Бейли, открывая дверь.

— Ты сможешь сохранять спокойствие, Хейзел? Я пойду с Бейли, чтобы проверить, — говорю я, поворачиваясь и глядя на нее. Она начинает грызть ноготь, но кивает и отстраняется от окна.

Я выпрыгиваю из внедорожника и иду туда, где стоит Бейли. Коп подходит ближе, и мужчина в джинсовой куртке и ковбойской шляпе отступает немного в сторону. Рядом с ним, прислонившись к трейлеру, стоят двое парней помоложе, и мне интересно, что происходит.

— Вы миссис Уэбб? — спрашивает офицер, и Бейли кивает.

— Я Шон Рид, ее жених, — говорю я и приобнимаю Бейли.

Она не вздрагивает, когда я произношу это слово, и не отстраняется от меня. Вместо этого опирается для поддержки, и мне нравится это ощущение.

— Мне позвонил Джим Хоппер, — говорит офицер и показывает большим пальцем через плечо. — Его ферма находится на другой стороне ручья, который протекает к югу от вашей границы. Он сказал, что одна из его коров находится в вашем загоне. У вас есть какое-нибудь объяснение этому?

— Она забрела сюда пару месяцев назад. Она стояла во дворе, поэтому мы и поместили ее в загон, чтобы она не пошла по дороге и не попала под машину.

— Да, он говорил, что, возможно, так и произошло. Он просто хотел позвать нас, чтобы мы проверили всё на случай, если возникнут проблемы. — Коп дает фермеру знак подойти, и он так и делает.

Один из парней фермера начинает открывать трейлер, в то время как другой открывает загон и надевает на шею коровы веревку.

— Извините, что испугал, я просто хотел вернуть свою корову. На этой неделе я продаю скот мяснику, и мне нужны все головы, которые могу достать.

— Вы собираетесь убить ее? — говорит Бейли, закрывая рот руками.

— Сахарок!

Хейзел кричит, и мы все оборачиваемся, чтобы увидеть, как она в слезах выбирается из внедорожника. Бейли бросается к ней, чтобы остановить, но уже не в силах утешить. Должно быть, Хейзел услышала Бейли, потому что всхлипывает и пытается протиснуться мимо нее к корове.

— Вы сказали, что собираетесь продать ее? — спрашиваю я, поворачиваясь к фермеру.

— Да, она больше не годится для дойки. Я собираюсь продать ее на мясо.

От его слов Хейзел плачет еще громче, и я пытаюсь сдержать свой гнев.

— За сколько? — рявкаю я, и все замолкают. Я слышу, как у меня за спиной сопит Хейзел, и смотрю фермеру в глаза. — За сколько ты продаешь ее?

— Две тысячи долларов.

— Я дам пять. По рукам? — Я протягиваю руку, фермер секунду смотрит на нее, а потом пожимает.

— Конечно.

— Тогда скажи своим парням вернуть Сахарок в загон, и я переведу деньги.

— Шон. — Бейли смотрит на меня со слезами на глазах.

— Хейзел, ты в порядке? — Она крепко прижимается к Бейли, но, когда поднимает глаза, чтобы взглянуть на меня, бросается в мои объятия.

— Ты спас ее. — Я обнимаю Хейзел, пока она не перестает плакать.

Когда я отпускаю ее, она сразу же возвращается к Бейли, и я прошу увести ее внутрь, чтобы она могла успокоиться. Все эти люди у дома, огни и возможность потери одного из животных сильно взволновали ее.

Когда они оказываются в безопасности дома, я говорю с фермером и делаю звонок, чтобы перевести деньги на его счет. После мы обсуждаем его землю, и то, сколько у него животных. Мы обмениваемся телефонами, и я говорю ему, что буду на связи. Благодарю полицейского за то, что он приехал, и жду, пока все уедут, прежде чем забираю пиццу из внедорожника. Она еще не совсем остыла, так что вполне может подойти на ужин.

Хейзел все еще довольно тиха, даже после того, как мы поужинали и посмотрели фильм. Бейли помогает ей приготовиться ко сну и разговаривает с ней несколько минут, когда они забираются под одеяло.

— Хейзел, ты в порядке? — слышу, как спрашивает Бейли, когда стою вне поля зрения в коридоре.

— Шон спас Сахарок, — отвечает она, и я чувствую, как мое сердце переполняется нежностью.

— Спас, — подтверждает Бейли.

— Шон заботится о нас.

— Да.

— Шон когда-нибудь уйдет, как и мама?

Я впервые слышу, как она говорит о своей маме, и, хотя мне хочется войти туда и сказать, что никуда не уйду, ей нужно, чтобы сестра успокоила ее. Она — ее защита, и если это будет исходить от нее, то Хейзел будет знать, что это правда. Я просто закрываю глаза и молюсь, чтобы Бейли знала, что это навсегда.

— Нет, Шон не уйдет как мама. Он — наш рыцарь в сияющих доспехах, — говорит Бейли, и тяжесть, которая давила мне на грудь, исчезает.

— Хорошо. Он заказывает мою любимую пиццу. — Я слышу, как Бейли смеется, выключая свет и выходя из комнаты.

Когда она оборачивается, я уже жду ее, подхватываю на руки и несу в спальню. Закрывая за нами дверь, прижимаюсь губами к ее губам. Я настолько потрясен чувствами к ней, что больше не могу сдерживаться.

— Я люблю тебя, — говорю я, обнимая и глядя ей в глаза.

— Я тоже тебя люблю, — тихо отвечает она. Скользит пальцами по моей щетине и смотрит на меня своими нежными карими глазами. — Ты слышал меня там? — Я киваю, и она улыбается. — Но ты же знаешь, что это так. Ты спас нас обеих.

— Вы тоже спасли меня, — говорю я, целуя ее. — И ты была права. Я никогда не уйду. — Несу ее к маленькой кровати и опускаю, прежде чем лечь сверху. — Если ты хочешь, чтобы я остановился, просто скажи.

Она опускает руку мне на шею и прижимается своими губами к моим.