Эпилог 3

Шон

Через девять месяцев после свадьбы…

Я скольжу рукой под ночную рубашку Бейли и улыбаюсь ей в шею. На ней нет трусиков, и я продолжаю двигаться, пока моя рука не останавливается на ее очень беременном животике. Я чувствую, как наш маленький мужчина слегка пинает меня, и целую ее в шею. Хейзел издает тихий вздох, и я улыбаюсь. Если она не начнет рожать в ближайшее время, врачам придется стимулировать роды. Она поворачивает голову, и я вижу, что ее глаза открыты.

— Думал, ты спишь. Я тебя разбудил? — спрашиваю я.

Ей нужно как можно больше отдыхать, но мне трудно не прикасаться к ней. Еще труднее не прикасаться к ее животику. Меня до сих пор поражает, что она вынашивает в себе нашего ребенка. Беременность давалась ей легко. На самом деле, думаю, что ей нравится быть беременной, и это делает меня счастливым, потому что я знаю, что хочу с ней больше детей.

— Нет, я не сплю уже некоторое время. — Я наклоняюсь к ней и касаюсь ее губ своими. Она запускает руки мне в волосы и углубляет поцелуй. Затем сильно прикусывает мою нижнюю губу и издает тихий крик. Когда она отпускает меня, я отстраняюсь и смотрю на нее, гадая, что случилось. Ее брови нахмурены, и могу сказать, что ей больно.

— Детка, поговори со мной, — умоляю я, когда страх медленно поднимается по моей спине.

— Думаю, пора, — наконец говорит она, и ее тело расслабляется. И тут я понимаю, что у нее только что начались схватки.

— Черт. — Я выскакиваю из кровати и начинаю натягивать одежду, а Бейли садится. — Не двигайся, — говорю я ей. Она закатывает глаза и встает. Идет к гардеробной, и я пытаюсь пойти за ней и понимаю, что перепутал брюки и рубашку, и чуть не падаю. Я переодеваюсь и бросаюсь за ней. — Позволь мне.

Я снимаю с нее ночную рубашку и натягиваю через голову платье, которое она достала. Опускаюсь на пол, ищу ее обувь и помогаю надеть.

— Нам нужно позвать Хейзел.

— Я не забыл, — говорю я и выбегаю из комнаты. — Я схожу за ней, — кричу я через плечо, прежде чем постучать в дверь и открыть ее. Я включаю свет, и Хейзел садится.

— Пора? — спрашивает она, прежде чем успеваю хоть что-нибудь сказать.

— Да.

Она тут же встает с кровати и подходит к куче вещей, которую уже разложила. Я выхожу и иду убедиться, что у Бейли есть все, что нужно, пока Хейзел одевается. Я зову ее, когда не нахожу в нашей спальне.

— Я тут, — отвечает она.

Я толкаю дверь в детскую и вижу ее там. Они с Хейзел потратили несколько месяцев, чтобы сделать комнату идеальной. Я почти уверен, что они меняли тут всё раз сто.

— Думаю, ты прав. Может, мне стоит немного отдохнуть от работы. — Она поворачивается ко мне. — Я не хочу ничего пропустить. Я хочу быть настоящей мамой. Не хочу быть, как моя мать. — Я подхожу к ней. Я долго пытался уговорить ее взять отпуск на несколько лет, как только она родит ребенка. Предложил, но не стал настаивать. Я хочу, чтобы она делала то, что хочет. Также я хочу, чтобы Бейли больше отдыхала, потому что она так много работала.

— Ты никогда не будешь такой, как она. Посмотри на себя с Хейзел. Ясно, что ты будешь самой лучшей мамой на свете, — напоминаю я ей. — Никакого давления, и тебе не нужно ничего решать прямо сейчас. Давай просто жить день за днем. — Я наклоняюсь и целую ее.

— Давайте сделаем это, — говорит Хейзел у двери. Я оглядываюсь и вижу, что она держит сумку для больницы. Она относится к этой сумке очень серьезно, так как Бейли сказала, что она отвечает за нее.

Я вывожу их из дома и сажаю в машину.

— Напиши Джиму, Хейзел. Ему нужно будет следить за животными, — говорю я, когда мы отъезжаем. Джим помогает нам на ферме. Нам пришлось нанять помощников, потому что мы продолжаем собирать все больше животных. Кроме того, когда родится ребенок, мы будем заняты. Джим занял старый дом Бейли, так что он всегда рядом, чтобы помочь. Хейзел делает то, что я попросил, пока мы едем в больницу.

Всё словно в тумане, пока мы не оказывается в больнице. Мы не успеваем войти туда, как Бейли начинает рожать. Я думал, что рождение первого ребенка занимает много времени, потому что так написано в книгах. Но наш маленький мужчина готов прийти в этот мир и встретиться со своей семьей.

Я держу Бейли за одну руку, а Хейзел — за другую, скандируя, чтобы она тужилась. Затем комнату наполняет тихий плач. Я делаю глубокий вдох, пытаясь побороть слезы, которые грозятся пролиться, когда доктор стоит с ребенком на руках.

— Это мальчик, — говорит он и протягивает его мне. Я с благоговением смотрю на него, потом наклоняюсь и кладу его на руки Бейли. Она целует его головку и начинает плакать.

— Он такой красивый, — говорит она, и я не могу не согласиться.

— Я люблю его, — вмешивается Хейзел. — Можно мне подержать его?

Бейли кивает, и я забираю у нее сына, а затем подхожу к другой стороне кровати. Я кладу его в руки Хейзел, и она удивленно улыбается ему. Она прижимает его к себе, и я смотрю на Бейли, которая улыбается, наблюдая за ними.

— Привет. Я твоя тетя, — говорит ему Хейзел. — Мы будем лучшими друзьями.

Я сглатываю застрявший в горле комок.

Хейзел смотрит на меня теми же карими глазами, что и у ее сестры.

— Спасибо, — говорит она.

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова, потому что чувствую сейчас так много всего. Возможно, я и влюбился в Бейли, но получил намного больше, чем мог надеяться. Я был прав с самого начала. Это всё, о чем я мечтал.