— Что? Почему?

Он пожимает плечами и с улыбкой отходит от машины.

— Ты забавная, когда злишься. — И хлопает дверью, подчеркивая свои слова.

Мудак!

Я выезжаю с подъездной дорожки и мчусь с визгом шин, все еще слыша его смех через открытое окно.

ДЖЕССИ

День двадцать первый.

Одна неделя до моего двадцати восьмидневного рубежа.

Должен сказать, до сих пор это было проще простого. Все, что мне нужно делать, это игнорировать все, что мне не нравится, спать столько, сколько могу, и убивать время всеми возможными способами.

Упершись локтями в колени, я смотрю на свою гитару, прислоненную к стене у шкафа. Лучшие музыканты в мире были на вершине своей игры, будучи пьяными и под кайфом. Курт Кобейн, Джимми Хендрикс, Дэвид Боуи. Отрезвите этих парней, и они никогда не смогут творить ту магию, которую творили, когда были пьяны. Я должен просто взять её, но что, если у меня больше нет того, что нужно для создания музыкальной магии?

Обескураженный, роняю голову на руки и стону.

Поверх эластичного пояса моих штанов свисает кусок плоти, которого не было там несколько недель назад. Что это за хрень такая?

Вскакиваю с кровати и направляюсь в гостиную, где Бен растянулся на диване со своим ребенком, свернувшимся калачиком, и смотрит какой-то мультфильм.

— Эй…

— Ш-ш-ш... — говорит малышка, не отрывая глаз от экрана. — Это самая лучшая часть.

Я закатываю глаза и смотрю, как какая-то поющая блондинка делает ледник с помощью магии, которая брызжет из ее рук. Когда мне кажется, что песня еще долго не кончится, я опускаюсь на стул и жду. Ого… белокурая цыпочка распустила волосы и стала чертовски сексуальной. Стоп, нет, я не вожделею чертову мультяшку. Откидываю голову назад и жду, когда закончится пение.

— Эй, Бен.

Он отворачивается от телевизора, но ребенок хватает его за подбородок и поворачивает обратно.

— Продолжай смотреть, папочка.

— Хорошо, принцесса. В чем дело, Джесайя?

Я хватаюсь за подлокотник кресла. Почему он так меня называет?

— Мне нужно позвонить Дэйву.

— Ладно. Я тебя не останавливаю.

— Я не знаю его номера.

— Ты не знаешь номера телефона своего менеджера?

— Я не собираюсь это обсуждать. — Встаю, приготовившись звонить Дэйву.

— Что тебе нужно?

— Тренажерный зал. — Я хлопаю себя по животу. — Мне нужно двигаться, сжечь всю эту переработанную пищу, которой ты меня кормишь.

Бен целует голову своего ребенка и соскальзывает с дивана. Я иду за ним на кухню, где он наливает себе стакан воды.

— Ну?

Он задумчиво смотрит на меня, и мне хочется свернуться калачиком, поэтому я выпячиваю грудь, чтобы доказать свою правоту.

Ты больше не запугиваешь меня, старший брат.

— Ты можешь заниматься в моем спортзале. — Он пожимает плечами.

— Нет, не могу, если пойду в общественный спортзал и меня узнают…

— Это не общественное место. Это в церкви. Можешь использовать его, когда захочешь. Там занимаются йогой и силовыми упражнениями несколько дней в неделю, но ты можешь заниматься самостоятельно.

— Погоди, у тебя в церкви есть спортзал?

— Физическая подготовка идет рука об руку с духовным благополучием.

Это объясняет, почему он стал таким накаченным с тех пор, как я видел его в последний раз.

— Когда я смогу начать?

— Думаю, тебе придется поговорить с Бетани и узнать, когда она сможет тебя отвозить.

Запускаю руки в волосы. Дерьмо. Как, черт возьми, это сделать? Я не привык просить об одолжении. Я говорю о своих потребностях, и они удовлетворяются.

Это неизведанная территория.

Ненавижу это, черт возьми.