Кто бы это ни был, он знал код моих ворот. Список людей, которые это знают, ограничен.

Я распахиваю входную дверь, когда Кайла на высоких каблуках ступает на коврик.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — рычу я.

Ее блестящие розовые губы приоткрываются, но она не отвечает, пока не подходит ближе. Я хочу отступить, но это загонит меня еще глубже в дом, и боюсь, что она воспримет это как разрешение войти.

— Тебе не следует здесь находиться.

Кайла моргает своими длинными черными ресницами над льдисто-голубыми глазами.

— Знаю, прости. Я слышала, что ты в городе, и мне нужно было тебя увидеть.

— Зачем? Нам нечего сказать друг другу.

Ее взгляд скользит по моему обнаженному торсу и останавливается на расстегнутой верхней пуговице джинсов.

— Кайла.

Ее взгляд встречается с моим.

— Я ничего не понимаю. У нас были планы быть вместе, а потом ты просто бросил меня, как будто ничего для тебя не значу.

— Черт, — стону я и изучаю свои ноги. Она права. — Я был под кайфом и пьян. Честно говоря, я не очень хорошо помню то время, что мы провели вместе.

Она подходит ближе.

— Но это ведь не правда. Мы говорили о будущем, детях…

Дети? Черт, я, должно быть, действительно облажался.

— Ты сказал, что любишь меня.

— В то время я думал, что это правда, но все меняется. Я протрезвел и двинулся дальше.

Кайла быстро моргает и на ее ресницах собираются слезы.

— Все меняется?

— То, что произошло между нами, не должно было случиться. Ты принадлежала Нейту, а я взял то, что не принадлежало мне. Я беру на себя ответственность за это, но ты должна знать, что между нами ничего не может быть.

— Думаю, у меня есть кое-что, что может заставить тебя передумать. — Кайла улыбается, хотя по ее лицу текут слезы. Она хватает меня за руку и использует другую, чтобы что-то вытащить из своего декольте и бросить в мою ладонь, прежде чем сомкнуть мою руку вокруг предмета.

— Давай, Джэс, я напомню тебе, как нам хорошо вместе.

Открываю ладонь и вижу маленький стеклянный пузырек с чистым белым порошком. Женские руки сжимают мои, пока я смотрю на свой старый порок.

Лучший человек бросил бы его, как будто он в огне, или забросил бы его так далеко, как только может.

Но я не такой человек.

Фантазирую о том, каково было бы высыпать тонкие линии на мою стеклянную столешницу. Представляю, каково было бы снова почувствовать себя неприкасаемым, сильным, талантливым и менее чертовски неуверенным в себе. Представляю себе часы, которые трачу на то, чтобы писать и трахаться, писать и трахаться, забывая, какой сегодня день. Сжимаю флакон в руке, и на какую-то долю секунды мне хочется сдаться.

Теплые руки обвивают мою талию, но это фоновый шум для нетерпеливого пыхтения моего внутреннего монстра, который хочет поглотить все в поле зрения, независимо от того, кому это причиняет боль. Мягкие губы на моей шее заставляют мои веки распахнуться.

— Нет. — Я отшатываюсь назад, и Кайла, спотыкаясь, идет вперед, чуть не падая на пороге. Протягиваю руку, чтобы отдать ей пузырек, но она не делает ни малейшего движения, чтобы взять его.

— Почему ты изображаешь недотрогу? — Ее руки сжимают пояс моих джинсов. — Позволь мне сделать так, чтобы тебе было хорошо. Ты сказал, что любишь меня. Позволь мне любить тебя в ответ.

Мне отчаянно хочется избавиться от нее, в панике я обхватываю ее за плечи и вывожу за дверь.

— Я сказал, что люблю тебя только для того, чтобы трахнуть. Теперь я с тобой покончил. — Отпускаю ее легким, но твердым толчком. — Не возвращайся, или я вызову полицию.

Захлопываю дверь и прислоняюсь к ней, только тогда осознав, что все еще держу в руке пузырек с кокаином. Я пристально смотрю на него. Он словно приклеен к моей ладони. Я должен от него избавиться. Делаю шаг вперед и резко останавливаюсь, когда вижу Бетани, сидящую на лестнице. Ее плечи ссутулились под моим черным халатом, а на лице застыла боль.

— И давно ты там сидишь?

— Некоторое время.

— Что ты слышала? — Я жду ее ответа, и мне кажется, что мой желудок вот-вот выскочит из горла.

— Все.

Провожу рукой по волосам и пожимаю плечами.

— Пожалуйста, это было так давно.

Бетани неподвижна, как статуя, и смотрит сквозь меня.

— Насколько давно?

Черт! Я с трудом сглатываю через внезапно пересохшее горло.

— За день до того, как я оказался у Бена.

Не думал, что это возможно, но выражение ее лица становится еще хуже.

— Понятно.

Я подхожу к ней и опускаюсь на колени в нескольких шагах от нее.

— Не думай о ней, ладно? Она в прошлом. Ты та, кто мне нужен сейчас.

— Сейчас. — Она повторяет это слово так обреченно и мне это совсем не нравится.

— Да, но... я имею в виду, нет, я...

— Что у тебя в руке?

Я с трудом сглатываю и сжимаю в кулаке пузырек.

— Я этого не хотел. Она сунула его мне, но я не попросил.

— Тогда выбрось. — В ее голосе звучит вызов. Она думает, что я этого не сделаю.

— Я так и собирался.

Направляюсь в ванную комнату для гостей рядом с входной дверью и слышу, как ее босые ноги шлепают по полу позади меня. Бросаю быстрый взгляд на улицу, радуясь, что машина Кайлы исчезла, затем ныряю в ванную.

Щелчком открываю пузырек, чтобы высыпать наркотики, немного колеблюсь. Бросаю взгляд на Бетани, и она это замечает. Я чертовски ненавижу свою слабость.

Переворачиваю пузырек, и кокаин белым водопадом падает в унитаз. Смываю его и смотрю, как стекают вода и порошок, чувствуя, как тяжесть искушения спадает с моих плеч. Я бы возненавидел себя за то, что сдался. Ненавижу себя даже за то, что думал об этом. Ставлю флакон и крышку на стойку, но Бетани хватает их и выходит из ванной.

— Что ты делаешь?

Она спешит через весь дом, мой черный шелковый халат волочится за ней, когда она выбегает через заднюю дверь на край моего двора. С гортанным криком она швыряет пузырек в черную ночь и вниз по скалистому выступу.

Бетани поворачивается и проходит мимо меня в дом.

— Чувствуешь себя лучше?

Она замирает, а плечи поднимаются до ушей, прежде чем она поворачивается ко мне.

— Ты спрашиваешь, лучше ли мне?

Вот дерьмо. Она отвечает вопросами, как это делает Дэйв.

— Нет, Джесси. Я не чувствую себя лучше. Я иду спать.

Поднимаюсь вслед за ней по лестнице.

— Отлично, пойдем спать. Мне бы не помешало немного…

— Одна. — Девушка проходит мимо моей спальни и входит в гостевую, захлопывая и запирая дверь.

Я стою перед дверью в течение нескольких минут, глядя на дерево и желая сказать правильную вещь, которая исправит то, что сломалось между нами, но ничего не приходит в голову. Она же не может злиться, что у меня есть история с другими женщинами. То, что я сказал Кайле, что люблю ее, не умаляет моих чувств к Бетани. Я представляю Бетани в комнате, ее голову на подушках, в то время как она воображает миллион различных способов, которыми она хотела бы причинить мне боль.

Тошнота скручивает мой желудок. Прижимаюсь спиной к стене и опускаюсь на задницу. Я не могу позволить ей злиться на меня. В прошлом, когда в отношениях что-то не складывалось, то продолжал жить, без обид, но я не готов отпустить Бетани.

И какого хрена все это значит?

Любовь должна быть приятной.

Что бы я ни чувствовал к Бетани, это чертовски больно.