ГЛАВА ВТОРАЯ

Jessie J - Hero

Выбравшись из фонтана, мокрая и без пончиков, я возвращаюсь в свою дерьмовую квартиру. Она была автоматически арендована на мое имя, когда я получила статус Героя. Я проснулась, и бац! Вот твоя квартира! Серьезно, мы спасаем мир, но дрянная двухкомнатная квартира над китайским рестораном - это лучшее, что вы можете себе позволить? Да л-а-адно вам.

Вставляя ключ в замок, я поворачиваю его до щелчка, пока, наконец, она не отпирается. Таща свою мокрую задницу вверх по деревянной лестнице, я стону, когда замечаю миссис Лорет, сидящую на своем обычном насесте перед открытой входной дверью. Мистер Спринклз, ее старый и противный, как черт, мопс сидит у нее на коленях, обтявкивая каждого, кто имеет наглость пройти мимо него.

— От тебя воняет еще хуже, чем от еды внизу, — ворчит она, щурясь на меня из-за очков в ярко-розовой оправе, с этими ее ставшими уже привычными бигуди в волосах.

Закатив глаза, я сбрасываю мопса и прохожу мимо, только чтобы выругаться, когда он спрыгивает с ее колен и начинает дергать меня за мокрое платье, рыча мне вослед.

Вздохнув, я смотрю на старуху.

— Не хотите немного помочь? — интересуюсь я, а она на это только смеется.

Долбаные старухи, в чем их проблема? Старость не дает им права быть такими стервами, верно?

— У вас есть две секунды, чтобы убрать свою крысу с моей ноги, прежде чем я решу сделать из нее шашлык и позволить старому мистеру Ли продать ее как блюдо от шеф-повара, — предупреждаю я.

Она щурится, а смех быстро обрывается.

— Иди-ка сюда, мистер Спринклз.

Он радостно подпрыгивает, и она, воркуя, берет его на руки.

— О, кто такой хороший мальчик, который смог преподать урок этой мерзкой женщине?..

Оставив ее наедине с самой собой, я толкаю дверь своей квартиры и направляюсь прямо в душ, раздеваясь на ходу. Сиськи покачиваются на ветру, и все мои женские прелести выставлены напоказ, и я расхаживаю в таком виде, пока не слышу как позади меня раздается издевательский мужской смех.

Крича, я хватаю ближайшую к себе вещь, которая (так уж получилось), оказывается дезодорантом, и оборачиваюсь лицом к угрозе.

Смеющийся, рассевшись на моем диване своей шикарной задницей, как будто ему там самое место, это оказывается не кто иной, как мой заклятый враг и везде на два шага впереди, хороший парень Тед. Или Флэш, как все его называют.

— Слышал, ты опять облажалась, Иден, — насмехается он, и я, прищурившись, смотрю на него. — Ладно, ладно, не делай мне больно своим дезодорантом, — издевается он, поднимая руки и подходя ко мне. — Похоже, на этот раз тебе придется здорово попотеть, чтобы тебе, наконец-то, повезло.

— Убирайся к чертовой матери из моей квартиры, подонок, — рычу я, и он подмигивает мне, прежде чем исчезнуть, его насмешливый смех следует за ним. Серьезно, как, черт возьми, он это делает? Разве этому учат в какой-то там школе Героев? Очевидно, что я пропустила этот урок.

Бормоча себе под нос, я быстро принимаю душ. Как бы мне ни было неприятно это признавать, но засранец прав, мне нужно довольно большое везение. Похоже, сегодня вечером я отправлюсь на очередную Геройскую охоту, ... но для начала самое время немного вздремнуть. По пути к дивану я натягиваю шелковый халат, который заставляет меня чувствовать себя очень драматично, подобно тем презренным женам в фильмах, и хватаю уже початую бутылку вина со стойки. Пыхтя, как настоящая леди, я падаю лицом на вонючие подушки.

Проснувшись с зудом в глазах и ощущением во рту сухости, как в пизде у какой-нибудь монашки, я переворачиваюсь в полусне, забыв, что рухнула на диван и с глухим стуком ударилась о холодный деревянный пол. Застонав от моей теперь пульсирующей задницы и бедра, я закатываю глаза, когда мужчина подо мной снова начинает колотить в потолок. Чертов засранец. Он играет на этой чертовой флейте день и ночь напролет, но у него одна оргия, и она вся сводится к одной мысли: «О, Иден, я добьюсь, чтобы тебя выселили!»

Грубо.

Вскочив на ноги, я иду одеваться, мне нужно спасти кое-кого, но сначала мне нужно надеть брюки и, может быть, причесаться.

Готовая в видавшем виды белье, джинсах и майке, я надеваю кожаную куртку и выхожу на улицу в поисках преступников, которым нужно сделать больно, и невинных, которые нуждаются в том, чтобы их спасли.

О, смотри, магазин пончиков — нет, сконцентрируйся, Иден. Сначала спасение людей, пончики потом.

Борьба с преступностью скучнее, чем вы думаете, я патрулирую центр города больше двух часов, и единственное преступление, которое я замечаю, - это человек в сандалиях и носках. Дрожа от ужаса при воспоминании об этом, я потягиваю свой дорогой кофе и пинаю дерево в парке. Люди бросают на меня странные взгляды, даже без моих крыльев, но я игнорирую их и сканирую улицы рядом с парком в поисках проблем.

Интересно, если бы я... «договорилась», чтобы кто-то ограбил человека, а потом спасла этого человека, это бы засчитали? Наверное, нет, они такие разборчивые. Иден, перестань помогать детям прогуливать школу, Иден, не смейся над голым бегуном. Иден, не надо просто сидеть и смеяться, когда очень большой толстяк падает с холма, а потом начинает катиться вниз по этому самому склону.

Хихикая над этим воспоминанием, я почти давлюсь своим кофе, хотя это того стоило. Это было так чертовски смешно, он был как черепаха, оказавшаяся на спине кверху лапами, как только он остановился, он просто не мог встать. На этот раз я поперхнулась своим кофе и, в конце концов, выплевываю его на бегуна, проходящего под моим деревом. Ой.

Вот тогда я и слышу это — да, суки, настало время Героев.

Спрыгнув вниз, я бегу навстречу воплям, потому что вот кто такие Герои — дерьмо на палочке. Я падаю лицом вниз на банку, оставленную на земле, и тут же вскакиваю.

— Я в порядке! — кричу я, прежде чем снова броситься бежать. Ладно, давай попробуем еще раз.

Пробегая со скоростью, превышающей скорость, которую способен уловить человеческий глаз, я натыкаюсь на автомобильную аварию. Она довольно жесткая.

Три машины врезались, их передки раздавлены и разбиты, боковые части полностью прогнулись. Везде осколки битого стекла, люди плачут, кричат и да, снимают произошедшее на видео. Я громко негодую, проходя мимо зевак, меня поражает, что люди останавливаются, чтобы заснять катастрофу, но не предлагают никакой помощи. Другая машина лежит на боку, и именно там я вижу основную группу людей.

Прогуливаясь среди обломков, я проверяю машины на наличие людей, но, когда не вижу никого, попавшего в ловушку или раненого, я направляюсь к толпе.

Проталкиваясь сквозь людей, сидящих на корточках, громко разговаривающих по своим телефонам или просто таращащих глаза, я замечаю проблему.

— Э-э, мэм, вы, кажется, попали под машину, — услужливо подсказываю я, но женщина игнорирует меня, стонет от боли. Ну, по крайней мере, она не умерла. Хоть какое-то утешение, понимаете?

— Ладно, пожалуйста, успокойтесь. Сейчас я подниму машину, — громко объявляю я, поднимая руки. — Пожалуйста, попридержите свой шок и аплодисменты на потом.

Озираясь, я хмурюсь, все собравшиеся люди смотрят на меня, как на сумасшедшую. Бормоча себе под нос, я пробираюсь к машине, посматривая из-за нее на женщину, которая сейчас плачет. Неловко.

— Эй, леди, я сейчас подниму машину, — предупреждаю я. Присев на корточки, я хватаюсь за переднюю решетку, выдыхаю воздух, собираюсь с силами и поднимаю тачку. Со стороны это похоже на выталкивание по-настоящему стойкого дерьма, мое лицо напрягается и, без сомнения, становится привлекательного красного оттенка перезрелого помидора, пока я, наконец, не поднимаю его в воздух. — Съели! — кричу я, оглядываясь вокруг, чтобы ухмыльнуться людям, которые смотрят на меня, бледные и потрясенные. Никто не двигается, и я снова хмурюсь. Один парень медленно поднимает свой телефон, его движения еле уловимы, пока он не поворачивается ко мне. Я слышу щелчок перед вспышкой камеры и визжу, когда она ослепляет меня.

— Чувак, какого черта? Ты мог бы ослепить меня! — кичу я, не знаю почему, но поднимаю глаза и замираю. С самого края толпы стоят три Злодея. Я мгновенно понимаю, что мои чувства Героя отключаются, и я замечаю на них метку. Это не какая-то видимая отметина, а скорее ощущение, чего-то, что вы просто знаете. Я слышу хлопок, ощущение шока настолько явственное. О, подождите, это был не шок…

Словно в замедленной съемке, я смотрю вниз, и на моем лице уже появляется гримаса, когда я вижу, как машина снова падает на землю, раздавливая даму в том месте, куда на нее упала машина. Только теперь она определенно мертва.

Ой.

Снова раздаются крики, и я смотрю на людей, стоящих ближе всех к машине. Они, должно быть, были в зоне брызг, потому что следы запекшейся и свежей крови покрывают их лица.

Начиная медленно отступать, все еще съеживаясь, я стону, когда чувствую, что меня дергают.

Как раз перед тем, как меня оттаскивают, я вижу ухмыляющиеся лица трех Злодеев, как будто это было весьма забавное зрелище для них. О боже. Из этого ничего хорошего не выйдет. Это я могу сказать наверняка.