ГЛАВА 1

ДЕЙЗИ

Вы когда-нибудь хотели ударить человека ножом для масла?

Потому что именно это я и собираюсь сделать.

Конечно, моя рука дрожит, и я едва могу разрезать помидор для сэндвича, не думаю, что этот нож причинит реальную боль человеку, — легкий синяк, возможно, царапину.

Но даже в этом случае стоит попытаться.

Мой парень, Крис, стоит передо мной совершенно голый, подушка зажата перед его промежностью, чистая паника на лице. За ним, в глубине нашей спальни, стоит моя подруга — Мишель. Одета в кружевной бюстгальтер и стринги. Такой комплект нижнего белья не носят каждый день, если только для того, чтобы раздеться перед кем-то.

В данном случае перед моим парнем.

Я должна была догадаться, что что-то не так, как только пришла домой, чтобы приготовить себе обед. Я сказала Крису, что собираюсь на долгую прогулку в парк «Золотые ворота». Обычно мы ходили вместе, но в последнее время он был странным и угрюмым, поэтому я решила пойти одна. Конечно, я решила пройтись по магазинам, а потом проголодалась. Я ненавижу есть в ресторанах в одиночестве, поэтому вернулась домой покушать, а потом снова отправиться в путь.

Я не заметила ее туфель у входной двери, хотя теперь вижу их краем глаза. Мне не показалось странным, что дверь спальни была закрыта, хотя теперь понятно почему.

Я думала, что Крис ушел. И думала до тех пор, пока я не закончила делать сэндвич и не услышал приглушенное чихание.

Схватив нож для масла, я распахнула дверь спальни и в ужасе попятилась к кухонному столу, глядя на них обоих.

Ох, они пытались скрыть это, надеясь, что если не будут шуметь, я не замечу.

— Я могу объяснить, — кричит Крис, подходя ближе.

Я вытянула нож в пространство между нами, яростно встряхивая его.

— Не подходи, придурок! — мой голос разрывается между истерикой, вызванной гневом, и слезами, которые я сдерживаю.

Ради гордости, я надеюсь, что слезы не прольются.

Обе руки Криса поднимаются вверх, как будто я держу его на мушке, и подушка падает на пол. Я чуть не смеюсь. Его пенис сдулся, и выглядит как печальный мешок человеческого существа. Забавно, как кто-то может превратиться из любви всей твоей жизни в отвратительного врага за считанные секунды.

Ладно, может быть, Крис и не был любовью всей моей жизни. Но он все еще был первым парнем, которого я по-настоящему любила, первым, за кого я думала, возможно, когда-нибудь, выйду замуж.

И вот как все вышло.

Он спит с моей подругой.

О, на нее я тоже злюсь. Не могу сказать, что я была слишком близка с Мишель. Тем не менее, я считала ее хорошим другом, так как работала с ней, и мы часто проводили обеденные часы, поедая устриц на Embarcadero. Мы вместе занимались йогой по четвергам перед работой, а по понедельникам пили «Маргариту» в баре. Наши разговоры обычно были поверхностными, но иногда я жаловалась на Криса, а она жаловалась на тухлые свидания.

Никогда я не думала, что она попытается помочь мне, обратив свой взор на него.

— Как это вообще могло случиться? — восклицаю я, снова тряся ножом.

— Просто положи нож, и мы поговорим, — говорит Крис.

Он делает шаг вперед, останавливается и торопливо поднимает подушку.

— Послушай, это была ошибка.

— Ошибка? — говорю я, и в то же время Мишель издает насмешливый звук.

Я направляю на нее нож.

— Смешно, сука?

— Да, ошибка, — умоляюще говорит Крис.

Я смотрю в его детские голубые глаза, но это уже не глаза парня, которого я любила. Это глаза незнакомца. Которого я хочу убить ножом для масла.

— Ага. Ошибка. Я вижу. Значит, она поскользнулась и упала на твой член? — спрашиваю я. — Или ты поскользнулся и угодил ей во влагалище?

— Это ничего не значит!

Почему-то от этого становится только хуже. Моя кровь начинает закипать.

— Ты бросил наши отношения ради какого-то секса, который ничего не значит?!

Я делаю нерешительную попытку успокоиться, но ничего не получается. Я поворачиваюсь и беру нарезанный помидор, держа его в ладони, как бейсбольный мяч, семена скользят между пальцами.

— Он лжет, — говорит Мишель, сверкая глазами. — Он сказал, что любит меня.

Я даже не думая запускаю помидор и попадаю Крису прямо между глаз с грязным шлепком, помидор разбрызгивается повсюду. Подушка снова падает на пол.

— Ты засранец! — вскрикиваю я.

Я разворачиваюсь, беру верхний ломтик поджаренного хлеба и взмахиваю им, как летающей тарелкой. Он ударяется об руку Крича, и падает на линолеум с глухим звуком. В детстве я играла в диск-гольф в яблоневом саду, и, по-видимому, мой прицел так же хорош, как и всегда.

— Дейзи! — Мишель вскрикивает, а я тянусь за остатком сэндвича.

Я швыряю его в нее. Ломтик индейки стремительно пролетает над слоями бутербродов и шлепает ее по щеке, в то время как другие куски пропитанного майонезом хлеба и сочные ломтики помидоров летят в воздухе.

— Убирайтесь отсюда! — я кричу на них обоих. — Сейчас же! — я снова угрожаю ножом. — Я еще могу что-нибудь кинуть!

Мишель бежит к противоположной стороне кровати, натягивает джинсы и свитер. Она быстро проскальзывает мимо меня, избегая встречаться взглядом. Я не жестокий человек, я действительно терплю, чтобы не открыть холодильник и не найти другую еду.

Пока она натягивает ботинки у входной двери, я поворачиваюсь к Крису. Он стонет, снова тянется к подушке, как будто ему вдруг стало стыдно.

— Пожалуйста, просто… Выслушай меня.

Мои глаза расширяются.

— Что, черт возьми, ты можешь сказать? Крис, я только что застукала тебя со своей подругой!

— Я не люблю ее. Я люблю тебя… Я только что понял… Я запутался.

— Запутался? — повторяю я, мой голос уже не такой пронзительный. — Запутался?

Он снова театрально морщится и прикладывает руку к уху.

— Ты можешь не истерить?

— Может, я тебе ухо отрежу, как в «Бешеных псах»? — я ухмыляюсь ему, снова размахивая ножом. — С тупым ножом будет нелегко, но поверь мне, я буду стараться.

Он свирепо смотрит на меня.

— Знаешь, с тех пор как ты потеряла работу, с тобой было нелегко общаться.

О боже мой. Он говорит, что это моя вина?

Должно быть, он прочитал выражение моего лица, потому что по его лбу пробежал страх, и он быстро сказал:

— Я не это имею ввиду. Я знаю, что тебя никогда раньше не увольняли, я знаю, что ты проработала в этой компании целую вечность, я знаю, что это сильно ударило по тебе. Ты просто… не такая, как все.

Я могу только смотреть на него, разинув рот. Мои эмоции перескакивают от возмущения к разочарованию.

— Извини, что я не всегда такая веселая, — говорю я ему. — И, кстати, я нормально пережила увольнение. Я хандрю и сосредотачиваюсь на негативе, а не сплю с чужими парнями.

Он тупо смотрит на меня.

— Мишель тоже уволили! — кричу я ему. — И пошел ты на хер за то, что вообще поднял эту тему. Это делает тебя еще хуже за то, что ты обманываешь меня, когда я на самом дне.

Он сухо смеется, и мне хочется врезать ему прямо по носу.

— На дне? За те два года, что мы вместе, ты ни разу не была на дне. Все тебе подается как на блюдечке.

Я ощетинилась. Он не первый, кто это говорит.

— Ну, теперь у меня все валится из рук, да? Сначала я потеряла работу, а потом и своего парня.

Ох, теперь он выглядит грустным.

— Дейзи…это еще не конец.…

— Это чушь собачья, и ты это прекрасно знаешь. Все кончено. И это, вероятно, уже давно закончилось, не так ли? Еще до того, как я потеряла работу. Ты все время отстраняешься. Я не хотела этого видеть, не хотела признавать, что это происходит, но ведь это правда, да? Ты будто хотел, чтобы тебя застукали.

Крис отворачивается и рассеянно вытирает с лица помидорное семечко. Я бы рассмеялась, если бы не чувствовала себя такой разбитой.

— Может быть, я отстранялся, чтобы посмотреть, притянешь ли ты меня обратно, — он смотрит на меня, и теперь он больше похож на человека, в которого я влюбилась, хотя я знаю, что он никогда больше не будет тем же самым для меня. — Я отступил назад, но ты так и не вышла вперед.

У меня нет на это времени. Он хочет играть в обвинения, как будто каким-то образом это все моя вина.

— Есть нечто, называемое взаимодействием, — говорю я ему.

Я все еще киплю, но это начинает сливаться во что-то другое, что-то более печальное, что-то, что мне не нравится.

— Ты мог бы поговорить со мной, а не играть в дурацкую игру. Вместо того, чтобы обманывать меня… И если бы ты хотел покончить с этим, ты мог бы просто сделать это, как тот человек, которого я, как мне казалось, знала. Это все из-за тебя, Крис. Я не собираюсь быть виноватой, — я делаю паузу, призвав всё свое мужество. — Я пошла на улицу. И когда вернусь, я хочу, чтобы ты и все твои вещи исчезли.

— Дейзи, — жалобно кричит он, жестикулируя. — Я живу здесь! Куда мне идти?

Я скрещиваю руки на груди.

— Не знаю. Может быть, к Мишель? И ты должен был подумать об этом, прежде чем приводить ее сюда, чтобы трахнуть в нашей постели.

— Ты ведешь себя неразумно.

— Ну и мудак же ты! И даже не думай начать качать права на квартиру, потому что Большой Джим всего в двух шагах отсюда.

Да, у меня есть друг по имени Большой Джим — вышибала. Мы с ним были подружились с тех пор, как я тайком пробиралась в клубы с поддельным удостоверением личности, и он никогда не любил Криса.

Его глаза сужаются.

— Так вот оно что, а? Ты меня просто вычеркнешь из жизни? Вот так просто?

— Именно так, — говорю я ему.

Я беру свою сумочку со стула и перекидываю ее через плечо, иду по коридору к входной двери.

— Дейзи, — кричит он мне вслед.

Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь.

— На следующей неделе мы должны лететь в Новую Зеландию, — напоминает он мне. — Твоя сестра будет очень разочарована, если ты появишься без кавалера. Давай просто поедем вместе и посмотрим, что получится.

Моя грудь словно заледенела. Какая-то часть меня хочет его поддержать. Я ненавижу саму мысль о том, что полечу туда одна, ненавижу мысль о том, что поеду на свадьбу сестры без него. Черт, сама мысль о том, чтобы пойти на любую свадьбу в одиночку.