Глава 1

Величественный особняк Прайса превращался в тлеющую кучу пепла, исчезая прямо на глазах. Это тот еще дьявольский подарочек на Рождество городу Пайн-Крест в Вирджинии. Устраиваясь поудобнее, Эрик Маршалл прислонился к машине скорой помощи, сложив руки на груди, поскольку выглядело все так, что ночь будет длинной. В старом особняке больше никто не проживал, а сотрудники музея должны были уходить, поэтому все, что предстояло его бригаде скорой помощи, — присматривать за пожарными, которые, как правило, не были смышлеными парнями и распознавали признаки отравления дымом, если только они не укусят их в задницу, сразив наповал. Он наблюдал, как начальник пожарной службы высунулся из окна первого этажа и сделал знак рукой на шланг. По правде говоря, нужно иметь настоящее мужество, чтобы, рискуя жизнью и здоровьем, броситься внутрь горящего здания, дабы спасать человеческие жизни, жизни собак, кошек и грызунов, спасать потрепанных плюшевых мишек и наиболее раздражающее: когда-то полюбившиеся рождественские подарки. Ага, определенно требуется немало смелости и маловато мозгов. Правда, некоторые из ближайших друзей Эрика были пожарными, поэтому он держал свое мнение об их умственных способностях при себе.

Непрекращающиеся массы воды поднимали густые клубы дыма, змеившееся изо всех углов в холодную зимнюю ночь. Бригады струями обрабатывали устоявший первый этаж здания, но второй этаж уже исчез. Эрик знал этот дом, играл там, когда был ребенком, и было странно смотреть, как часть его прошлого исчезает. Смотреть, как заодно исчезает и часть истории штата Вирджиния. Легендарная усадьба самого популярного губернатора Вирджинии Колина Т. Прайса.

И уже собрались полчища праздных зевак, столпившихся на улице. Уайетт из парикмахерской в черной куртке поверх фланелевой пижамы. Официантка из закусочной, имя которой он всегда забывал. Там стояла даже старая миссис Тидуэлл, которая была директором средней школы Пайн-Креста на протяжении четырех поколений. Этой ночью, понаблюдать за этой развернувшейся трагедией, сюда пришли все, даже Санта-Клаус.

— Зефирки есть? — спросил Генри, второй лейтенант Волонтерского Корпуса скорой помощи Пайн-Креста. Генри был тем еще крутым стариканом, с лысой головой, как у стервятника, и его автобус гнал прямо-таки, как Марио Андретти*.

Прим.: Марио Андретти — американский автогонщик итальянского происхождения, чемпион мира по автогонкам в классе Формула-1. Имя Марио Андретти в США воспринимается как синоним скорости. До сегодняшнего дня единственный пилот, одержавший победу в чемпионате мира «Формулы-1» (1978), «Индианаполис-500» (1969) и «Дайтоне-500».

— Слишком много сладкого убьет тебя, — выговаривал Эрик, потому что, будучи лицензированным от штата представителем здравоохранения, у него был опыт в таких делах, а еще потому, что ему просто нравилось задавать Генри жару.

Генри обдумывал это, почесывая седую щетину на своей челюсти.

— Когда доживаешь до моих лет, это становится не так уж и важно. Жизнь не имеет смысла без порока... или двух. Я не собираюсь отказываться от сигар, но могу отказаться от сахара. Хитрость заключается в том, чтобы найти какую-то альтернативу, — он прервался, а Эрик ждал, потому что Генри говорил урывками. — Слушай, как насчет кусочка пиццы после того, как мы здесь закончим? Бьюсь об заклад, ты можешь умаслить Элис открыть ресторанчик и выпечь для нас благоухающую горку этой забивающей артерии амброзии. С двойным сыром, грибочками, обжаренным луком.

Элис владела «Пиццы и пироги Цицерона», и одно лето она провела, доставляя Эрику гораздо больше, чем просто пиццу. Это не было отношениями, которыми он особо гордился, но поскольку у него вообще не было отношений, которыми он особо гордился, Эрик из-за них сна не терял.

У него в принципе было прекрасное давление сто десять на семьдесят, стабильный сердечный ритм в шестьдесят ударов в минуту, а уровень холестерина сто семьдесят. Каждая клетка тела Эрика Маршалла была отлично слажена, чтобы оставаться спокойным и отстраненным, не взирая на чрезвычайность обстоятельств или кризисную ситуацию. Это входит в состав ДНК семейства Маршаллов.

Послышалось мурлыканье четко настроенного двойного турбодвигателя Мерседеса, люди в этой суматохе начали шептаться, и он почувствовал, как подскочило его давление.

— Погоди минутку, — ответил он Генри.

— Воссоединение семьи — это всегда весело. Передай своему отцу от меня привет, ладно?

Эрик посмотрел на пожилого мужчину и свирепо впился в него взглядом.

— Поцелуй меня в задницу.

Когда его взгляд остановился там, где стоял Санта-Клаус, Эрик задался вопросом, чья праздничная вечеринка оборвалась столь рано. На протяжении ряда лет машина скорой помощи Пайн-Креста доставляла в больницу больше Святых Ников, чем Эрик имел желание помнить. В большинстве случаев они брали свои костюмы напрокат в торговых центрах, ступая по особо тонкой грани между «хо-хо-хо» и «севшего на препараты психически неуравновешенного человека». По профессиональному мнению Эрика, Санта-Клаусу требовалась неотложная медицинская помощь, и казалось безответственным игнорировать надвигающееся прямо у него на глазах бедствие.

Кроме того, Эрик просто обожал бесить своего отца.

Он пробрался к Санте и вежливо кашлянул, однако внимание мужчины всецело было сосредоточено на полыхающем доме.

— Они могут работать там еще несколько часов, — сказал ему Эрик. — Санта, вам бы следовало идти домой.

Старик поправил свои очки в тонкой оправе, в которых отражение огня придавало его глазам довольно странное сияние.

— Я, сынок, отправляюсь туда, где во мне нуждаются. Так же, как и ты.

Эрик разразился смехом, а дым превратил то, что должно было быть звуками веселья, во что-то вроде предсмертного хрипа.

— Похоже, праздничный глинтвейн уже затуманил ваш рассудок.

— Она пытается сбежать от мужчины, которого любит, — старик повернулся к Эрику. — Ты должен помочь ей.

Встревожившись этой бессмыслицей, Эрик принялся внимательно разглядывать зрачки Санты, пытаясь обнаружить признаки наркотиков или инсульта.

— Как вы себя чувствуете?

В ответ Санта улыбнулся ему терпеливой и все же покровительственной улыбкой, специально отведенной для детишек, кто получал уголек в своих рождественских чулках*.

— Ты должен помочь ей. Она будет нуждаться в тебе.

Прим.: Считается, что Санта-Клаус приносит подарки только послушным детям, а непослушным - в подвешенные над камином чулки кладет уголь. Так что получить в качестве рождественского подарка носок с углем - это, скорее, наказание.

«Она? Кто это, она?» Этой ночью Санта говорил словно явно тронулся мозгами. Он был в неплохой физической форме, не считая лишних семидесяти фунтов вокруг талии. Это может быть смертоносным для сердца. Эрик кивнул головой и улыбнулся ему терпеливой и все же покровительственной улыбкой, специально отведенной для пациентов, которые считали, что они ими совсем не являлись.

— И о ком же мы говорим?

— О ней, — Санта кивнул в сторону дымящийся зоны. Парадный вестибюль величественного викторианского здания был спасен, но там, где раньше была его задняя часть, открылся большой солярий под открытым небом. Витражные окна были выбиты, пластиковая новогодняя елка теперь была не более чем растекшимся на шесте воском, а на лужайке находились четыре антикварных кресла в стиле Чиппендейл*. Среди всех других развалин не было никакой «ее». Будучи первыми, кто прибыл на место, они были бы в курсе.

Прим.: Стиль чиппендейл (1750-1790) — назван в честь британского дизайнера и краснодеревщика Томаса Чиппендейла. Томас Чиппендейл (Thomas Chippendale; крещен 5 июня 1718, Отли, графство Йоркшир, Англия — похоронен 16 ноября 1779, Лондон) — крупнейший мастер английского мебельного искусства эпохи рококо и раннего классицизма. Изготовленная из красного дерева, мебель этого мастера отличалась сочетанием рациональности форм, ясности структуры предмета с изяществом линий и прихотливостью узора.

В этот момент запищала рация, прикрепленная у него на бедре, и он услышал крики.

— Мы нашли выжившего!

Забыв о Санте, своем отце и своей неприязни ко всему этому праздничному помешательству в целом, Эрик помчался к машине скорой помощи, готовый выполнить свою работу. После того, как обнаруженную девушку погрузили в заднюю часть скорой, Генри забрался за руль, а Эрик взялся проверять дыхательные пути пострадавшей, ее дыхание и пульс. Все не так уж плохо, учитывая длительное воздействие дыма. Дыхание было поверхностным, но вокруг рта не было каких-либо следов ожогов. Твердыми руками он надел ей на лицо маску, открыл предохранительный клапан кислорода и дал возможность концентрированному воздуху сделать свое дело.

Санта оказался прав. Это была «она». Около тридцати. Без сознания. У нее была ужасная рваная рана на затылке, которая была практически белого цвета от серой пыли. Это штукатурка, а не сажа. Много штукатурки, которая, скорее всего, и спасла ей жизнь. В то время как аппарат с тихим шипением накачивал воздух в ее легкие, Эрик измерял уровень угарного газа в крови. Он с облегчением увидел, что мигания красных индикаторов указывают, что по большей части все нормально. При закрытых дверях скорой помощи было так мало звуков, что Эрик мог следить за цветом ее кожи, известково-белый медленно отступал, начиная проявлять признаки выхода из кризиса.

Она была не из Пайн-Креста. Он наверняка знал бы это лицо. Эрик знал всех женщин в Пайн-Кресте, и время от времени спал с некоторыми из них. Когда ее дыхание стабилизировалось, и она начала приходить в сознание, ее руки вцепились в кислородную маску. Он заметил у нее на пальце огромное обручальное кольцо. Он не спал с замужними, поскольку были кое-какие границы, которые, в отличие от его отца, он не пересекал.