Глава 9

Кэмерон всё ещё думал о поцелуе, лёжа в кровати ранним утром понедельника, после неспокойной ночи скудного сна. Из-за не по сезону тёплой погоды на улице, в его маленькой квартире было дискомфортно от влажности и духоты. Добавьте к этому тот факт, что с субботы у него был такой твёрдый стояк, что им можно было забивать гвозди, а это никаким образом не входило в рецепт хорошего сна.

Чем думал Джона? Чем думал Кэмерон, целуя его в ответ? Он задумался, что с ними сделает Рохан. Его могли выгнать из программы, возможно, даже отправить в тюрьму. И всё же, Кэмерон не мог заставить себя жалеть об этом. Джона был странным существом из другого мира, каких он никогда раньше не встречал. Его прошлое было совершенной тайной, но то, что Кэмерон знал об этом мужчине, захватывало его почти до одержимости. Это был побочный эффект его предполагаемой депрессии? Или он просто увлёкся привлекательным геем?

Кэмерон всё равно не мог придумать ситуацию, в которой они могли бы быть вместе. Джона был болен и явно не планировал прекращать полагаться на Ривербенд, чтобы преодолеть плохие времена. Кэмерон сам будет в целом бездомным и безработным, как только закончится отработка, так что не сможет много чего предложить в отношениях. И всё же, он ещё не выяснил, какого чёрта с ним произошло, что он вообще оказался в этой ситуации.

Ничего из этого не ослабляло боль, которую он чувствовал глубоко внутри, когда думал о том, что больше никогда не увидит Джона. Вся эта ситуация противоречила здравому смыслу, но всё было то же самое. Кэмерон остался с переполняющим чувством депрессии, думая, какого чёрта будет с ним… и с Джона. Со всеми.

— В чём дело, Чаудер? О чём задумался?

Кэмерон вскочил с кровати, когда услышал этот голос. Майло был единственным, кто ещё называл его Чаудером, это было его старое прозвище со времён сёрфинга в Калифорнии. Просто, какого чёрта его младший брат делал здесь, внутри его квартиры? Быстро надев форму, которую приготовил к рабочему дню, Кэмерон обошёл угол ниши, которая служила его спальней, и увидел Майло на коврике у двери, во всей красе.

— Не пойми меня неправильно, братишка, я всегда счастлив тебя видеть, но как ты сюда попал, чёрт возьми?

— Ну спасибо, дорогой брат, — сказал Майло. — Я бы предложил, если ты не хочешь, чтобы к тебе забрели местные пьяницы или родственники, можешь подумать о том, чтобы запирать свою дверь.

Боже, Кэмерон так отвлёкся за выходные, что даже не потрудился запереть дверь на ночь. Майло убедился, чтобы он больше никогда не повторял эту ошибку. Он подошёл и притянул своего брата в быстрое крепкое объятие, прежде чем отпустить.

— Но серьёзно, что ты здесь делаешь? Я должен быть на работе через час.

— Да, мы знаем. Мы решили заскочить в последнюю минуту. Проезжали мимо с туром.

На мгновение Кэмерона накрыла меланхолия из-за того, что «Фоксфаер» впервые поехали в тур без него. Затем до него дошёл смысл остальных слов Майло.

— Мы?

Майло ёрзал ногой по полу, пока Кэмерон смотрел на него. Он был одет в свою обычную униформу в виде порванных джинсов и винтажной футболки — сейчас это была выцветшая красная футболка с потёртым изображением маски Железного человека и надписью «Бронированный мститель» — и его взъерошенные выбеленные волосы были имитацией причёски Кэма. Он зацепился пальцами за шлевки джинсов, глядя на свои сланцы — потому что для жителя Нью-Йорка южная зима была погодой для сандалий и шорт — и намеренно не поднимал глаза.

— Максимилиан Джеймс Фокс, лучше скажи мне, какого чёрта происходит.

Плечи Майло ссутулились, и он наконец встретился с ним взглядом.

— Папа и брат с сёстрами, они все здесь. Папа паркует машину, но я убедил их меня высадить. Хотел тебя предупредить.

Кэмерон на мгновение замер от недоверия из-за гигантских стальных яиц своего отца. Этот мужчина вёл себя так, будто владел миром. Он думал, что может просто притащить семью домой к Кэму без предупреждения, ведь у Кэмерона явно не было жизни, которой они могли помешать. Он покачал головой, будто это помогло бы найти правильные слова.

— Вот чёртов нахал…

— Кэм, пожалуйста, не надо.

Майло ненавидел, когда Кеннетт и Кэмерон ругались. Кэмерон больше всех заботился о Майло после смерти их мамы, так что его напряжённые отношения с отцом для Майло были как развод. Хуже всего было то, что Кеннетт даже понятия не имел, что они ругаются, потому что если это не относилось к тому, что «лучше для группы», чувства Кэма ему были до лампочки.

— Прости, малой, но серьёзно… У меня работа. И эта конкретная работа — единственное, что спасло меня от тюрьмы, так что мне вроде как нельзя её забрасывать, улавливаешь?

Активно кивая, Майло отошёл от двери и снял свои сланцы.

— Мы это знаем, брат. Папа позвонил в больницу и пообщался с тем, кто там главный. Они разрешают нам немного побыть с тобой утром и пройтись по тем частям больницы, где мы не побеспокоим пациентов.

— Постояльцев.

— А?

Кэмерон тяжело вздохнул.

— Не бери в голову. Боже, где он припарковал машину, в Нарнии? Автобус приедет через полчаса.

Майло усмехнулся, усаживаясь на единственный диван посреди квартиры.

— Кто знает? Наверное, ему удалось найти кого-то знакомого, чтобы остановиться и поболтать. Ты знаешь отца, мы можем находиться во Внешней Монголии, а он всё равно найдёт кого-то из знакомых.

Проведя рукой по лицу, Кэмерон подошёл к двери и слегка приоткрыл её, чтобы семья знала, что может войти, а затем уселся рядом с Майло.

— Так как у вас дела, ребята? Я ни с кем из вас особо не общался с тех пор, как приехал сюда.

Майло хватило милости выразить извинения.

— Да, все сходили с ума из-за поиска нового солиста, а потом ещё начало нового тура.

— Так быстро кого-то нашли, а?

Пожав плечами, Майло теребил потёртый край своих джинсов.

— Наверное. Эрик Бейтс, — произнёс он с таким энтузиазмом, с каким можно сказать «Адмирал Мудак». — Не думаю, что это сработает, но меня никто не слушает. Этот парень чёртова дива. Думаю, он просто пытается проехать в шоу-бизнес на сложившейся славе «Фоксфаер», а потом улетит на сольную карьеру. Не могу поверить, что папа не предвидит этого.

— Может и предвидит. Мимо него ничего не проходит, когда дело касается группы. Может, у него есть скрытый мотив. Что насчёт твоего пения? Как получается?

Глаза Майло вспыхнули, прежде чем он снова опустил взгляд.

— Я думаю, что могу справиться, Кэм, серьёзно. Но папа сказал, что я должен пройти прослушивание, как и все остальные. Мне пришлось бы соревноваться с этим Бейтсом и каждым другим Джо-Шмо, который хотел получить эту работу. Чертовски унизительно.

Сердце Кэма болело за брата. Лучший совет, который можно было дать Майло, это сжать челюсть и пройти прослушивание, но если бы Кэмерон оказался в такой же ситуации, то сказал бы Кеннетту засунуть это прослушивание себе в одно место. Опять же, его всё меньше и меньше волновало мнение Кеннетта — о группе или о чём-то ещё — даже до того, как его уволили.

— Это тяжёлая ситуация, брат. Чего бы это ни стоило, ты единственный, кого я хотел бы видеть на своём месте.

Под действием краткого момента сентиментальности, Майло положил голову на плечо Кэма и сделал глубокий вдох.

— Это многого стоит, — прошептал он.

Они оба выпрямились, когда дверь распахнулась от типичного рвения Кеннетта и стукнулась о дверной ограничитель.

— А вот и мои мальчики! — прогорланил он.

Кэмерон закатил глаза, посмотрев на Майло, который усмехнулся. Затем встал поприветствовать отца.

— Привет, пап, мило было с твоей стороны… — «появиться без предупреждения… прервать мой день… вести себя так, будто управляешь моей жизнью», — зайти. Майло говорит, что ты звонил в больницу.

— Конечно, звонил. Поговорил с этим парнем, доктором Шелтоном. Он сказал, что ты можешь показать нам, где работаешь. Это ведь не проблема, да?

— Его фамилия Шелдон… и нет, полагаю, это не проблема. Я просто не хочу пренебрегать своими обязанностями. Я серьёзно отношусь к этой работе.

Кеннетт хлопнул его по спине, эффективно отмахиваясь от его беспокойств.

— Конечно, серьёзно, сынок, я это знаю. Всё будет в порядке. Чёрт, может быть, мы даже устроим импровизированное выступление…

— Нет, пап, — сказал Кэмерон, перебивая отца, что делал редко. — Это не дом престарелых, понятно? В Ривербенде живут люди с серьёзными, изнуряющими болезнями. И доктора должны строго контролировать раздражители вокруг постояльцев. Никаких «импровизаций» в психиатрической больнице.

Шея Кеннетта слегка покраснела, и он сжал челюсть. Кэмерон думал, что он будет спорить, но его злость рассеялась так же быстро, как и появилась.

— Без проблем, парень.

— Кажется, Майло сказал, что приехали и остальные.

Отец Кэма рассеянно махнул рукой в сторону двери.

— Они зашли за кофе по пути сюда с общественной парковки. Найти парковку в этом Мейберри ещё сложнее, чем в Нью-Йорке.

Скрестив руки на груди, Кэмерон изогнул бровь.

— Я в этом очень сомневаюсь.

Кеннетт резко развернулся, оглядывая квартиру Кэма и явно считая, что ей многого не хватает. Он взглянул на дряхлый диван с барахолки, на котором сидел Майло. Он был страшным как смертный грех, но функциональным, может даже удобным.

Его густые брови опустились, Кеннетт вернул взгляд на Кэма.

— У тебя здесь всё в порядке, сынок? Здесь мало… ну, мало всего, и точка.

— Всё хорошо, папа.

Дальнейшее обсуждение остановилось, когда через открытую дверь прошли остальные Фоксы, неся свой кофеин. Астрид держала свой стаканчик в одной руке, протянув Кеннетту то, что явно было его обычным чёрным кофе, в то время как сама она всегда пила латте. Стелла пила какую-то свою соевую-мокко-шоколадную ерунду с таким дизайном, что у бариста мог развиться комплекс суицидника. Декстер зашёл последним, попивая некий ледяной кофейный напиток… и на этом стаканчики заканчивались.