— Никто не позаботится о тебе так, как я, — голос Джеффа стал еще громче. — Никто не понимает, через что ты прошла так, как я. Забудь про это чертово дело. Я хочу быть рядом с тобой, Габи. Дай мне то, что ты дала незнакомцам. Дай мне шанс показать тебе будущее без мести, — он положил руку на дверь и наклонился вперед.

— Боже, Джефф. Не делай этого, — голос Габриэль надломился. — Не сейчас. Не сегодня. Ты мне как брат. Я очень переживаю за тебя, но не в этом смысле.

— Блядь. — Джефф с такой силой ударил сетчатую дверь о стену дома, что она сорвалась с петель, и стекло разлетелось вдребезги.

Собака пришла в ярость. Паоло видел его голову и лапы, когда пес пытался перепрыгнуть через ворота, а затем нос, когда он пытался протиснуться под ними. А лай... любой, у кого есть собака, сразу поймет, что что-то было не так. Паоло удивился, что никто не вышел посмотреть, что происходит.

Сердце бешено колотилось в груди. Неужели Джефф собирался ударить ее? Если мистер Риццоли интересуется ею, она находится под защитой мистера Риццоли, а это значит, что Паоло должен действовать от его имени. Но что он мог сделать? Хотя он быстро набирал форму, физически он не мог сравниться с Джеффом, который был больше его по крайней мере на сто фунтов.

— Я хочу, чтобы ты ушел. Прямо сейчас, — голос Габриэль, теперь стал холодным и твердым. Ее голос звучал скорее раздраженно, чем испуганно, но Паоло знал, как много вреда может причинить разгневанный мужчина.

— Я сейчас войду, Габи, и мы все обсудим.

— Я сказала нет. — Она загородила дверной проем, подняв руки в защитном жесте, лицо было напряжено, ноги расставлены на ширине плеч. Она выглядела свирепой и решительной, и Паоло не мог не восхищаться ею. Джефф был очень крупным мужчиной и явно не собирался уходить. У Габриэль не было никаких шансов против него, но она не отступала.

Он должен был действовать немедленно. В отчаянии он сунул телефон в задний карман и схватил самый большой камень, который смог найти. Прицелившись, он швырнул его изо всех сил, с громким треском попав о лобовое стекло Ауди.

— О, боже! Что это было за чертовщина? — Джефф развернулся, и Паоло пустился бежать.

— Я вижу тебя, маленький ублюдок, — крикнул Джефф. — Тебе лучше бежать, потому что, когда я тебя поймаю, я тебя прибью. Я причиню тебе столько боли, что ты даже не сможешь молить о пощаде.

Паоло оглянулся через плечо и, споткнувшись о бордюр, упал на колени. Он вскочил и был потрясен, увидев позади себя Джеффа, который быстро приближался. Но если он и научился чему-то, будучи ребенком жестокого отца, так это бегать. Он прошел уже целый квартал, когда понял, что его телефон выпал из кармана, когда он споткнулся. Возвращаться было нельзя. Он мог только надеяться, что Джефф не найдет его. Но если найдет, то Паоло был уверен, что Джефф доберется и до него.

Седьмая

Габриэль вздрогнула и проснулась. Она села, стряхивая сон, пытаясь понять, что ее разбудило. Потом она услышала лай Макса.

Накинув свитер поверх пижамы и шорт, она побежала по коридору. В дверь громко постучали, и она заколебалась. Макс никогда бы не стал лаять на Николь. Так кто же был снаружи? Джефф? Боже, она не хотела сегодня снова иметь с ним дело.

С колотящимся сердцем она посмотрела в глазок, и у нее перехватило дыхание, когда она узнала мужчину по другую сторону двери.

— Лука?

— Габриэль. Открой дверь.

Святое дерьмо. Мужчина ее мечты нашел ее.

Крепко держа Макса за ошейник, она распахнула дверь.

Даже не поздоровавшись, Лука прошмыгнул мимо нее и вошел в дом. Он был одет в облегающую темно-серую рубашку поло, идеально отглаженные темные брюки и блестящие кожаные ботинки. Он был слишком груб, чтобы быть красивым, но его грубая мужественность была настолько неотразимой, что она не могла отвести взгляд.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел проверить, как ты.

Макс рявкнул и рванулся к Луке.

— Все в порядке. — Габриэль изо всех сил пыталась удержать Макса, поглаживая его по голове свободной рукой. — Он мой друг.

— Отпусти его, — Лука наклонился и протянул руку. Габриэль отпустила Макса, и он понюхал пальцы Луки. Мгновение спустя ее предательский сторожевой пес перестал лаять и завилял хвостом.

— У тебя должно быть есть собака, — она раздраженно фыркнула.

— Когда я рос, у меня их было две, — сказал Лука. — Теперь я живу в пентхаусе и не думаю, что это будет справедливо. Им нужно где-то бегать, — он стоял нахмуренный. — Ты одна?

— Да. Николь сейчас у своего парня, — она приподняла бровь. — Как ты меня нашел?

— У меня есть друг в «Гламуре», который дал мне информацию о тебе из базы данных. — Его глаза метались по дому, как будто он ожидал увидеть, как кто-то выскочит из тени.

— Но это же незаконно.

— Я хотел найти тебя, — Лука пожал плечами.

Такие простые слова, но в то же время наполненные глубоким смыслом. Неважно, что он нарушил закон. Он хотел найти ее, и ему это удалось. Конец истории.

Чего бы она только не отдала, чтобы вести себя так бесцеремонно.

— Но почему? Для еще одного перепихона?

— Я думал, ты в опасности. — Он прошел мимо нее на кухню.

Не спрашивая разрешения, он заглянул в кладовку и выглянул через заднюю дверь.

— О чем ты говоришь? Какая опасность? — Она последовала за ним в гостиную и смотрела, как он громыхает сломанной сетчатой дверью.

— Как это произошло?

— Ты наблюдал снаружи, когда Джефф был здесь? — Кожу на шее Габриэль покалывало, она подошла к нему и ткнула в грудь.

— Я приехал всего несколько минут назад. — Что-то в выражении его лица изменилось, его карие глаза заострились, потемнели, стали дикими. — Кто такой Джефф? Это он сломал твою дверь?

— Я работаю с ним, и да, это он сломал дверь. Он был... взволнован.

— Я был взволнован, когда ты ушла из «Гламура», но я не ломал твой гребаный дом, — глаза Луки сузились.

— Он сломал дверь, а не дом, — возразила она.

— Это было неуважительно.

Она предполагала, что так оно и есть, но не придала этому особого значения. Джефф был расстроен, и его поведение, хотя и неприемлемое, было нехарактерно для человека, которого она знала.

— Так же, как и появление в моем доме в одиннадцать часов вечера, — сказала она, хмуро глядя на Макса, который толкал свой мяч к ногам Луки. — Нормальные люди звонят в дневное время и договариваются пойти выпить кофе или что-нибудь другое.

— Ты не оставила мне выбора. Ты убежала и не дала мне свой номер телефона.

— Я была немного... ошеломлена, — ее щеки вспыхнули, и она опустила взгляд.

— Как и я, — тихо сказал он. Он подхватил мяч Макса и покатил его по полу гостиной. Макс радостно тявкнул и помчался через комнату.

Трудно было злиться на человека, который так хорошо обращался с Максом, особенно потому, что после того, как ветеринар осмотрел Макса, стало ясно, что у ее драгоценного бигля было мало радости в его короткой жизни.

— Ты ему нравишься, — запинаясь, сказала она. — Обычно он с опаской относится к мужчинам. Когда приют нашел его, он не стал бы есть, если бы в комнате находился мужчина. Я редко привожу мужчин домой, потому что это его расстраивает.

— Рад слышать, что у меня нет конкурентов, кроме Джеффа, взломщика дверей, — Лука удовлетворенно хмыкнул.

— Ты, кажется, не слишком беспокоился о соперничестве в пятницу вечером, — поддразнила она.

— Габриэль, — он выдохнул ее имя, и у нее подогнулись колени. — Судя по тому, как ты выглядела в пятницу вечером, тебе повезло, что мы вообще поднялись наверх.

С ее губ сорвалось легкое ах, но прежде чем она успела ответить, он уже был на полпути по коридору к ее спальне.

Почему она это допускает? Она даже не впустила Джеффа, и у нее не было проблем с самоидентификацией. Но какая-то часть ее хотела, чтобы он был здесь. Она была рада видеть его, тронута его заботой и немало удивлена его настойчивым желанием проверить ее дом на предмет воображаемой опасности. Ради бога, у нее был пистолет, и она знала, как им пользоваться.

— Подожди.

Конечно, он не стал ждать. Он толкнул дверь и вошел внутрь.

Щеки Габриэль вспыхнули, когда она последовала за ним. Кроме Джеффа, который помогал ей собирать кровать, она никогда не приводила в спальню мужчину, и она не соответствовала тому публичному лицу, которое она показывала миру.

— Здесь все по-девчачьи, — сказала она, и ее щеки вспыхнули, когда он оглядел пастельные тона и кружева.

— Здесь прекрасно, — сказал Лука. — Здесь вся ты.

Комок подступил к горлу, и она наклонилась, чтобы погладить Макса, пряча лицо. Здесь вся она. О ней не знал никто, кроме Николь, Сисси и ее матери.

Лука изучал фотографии в рамках на ее комоде.

— Это твои родители? — Он взял в руки единственную фотографию Габриэль и ее родителей вместе. К тому времени ее мать уже сидела в инвалидном кресле, но была достаточно сильной, чтобы захотеть покататься в горах.

— Да. Моя мама умерла, когда мне было девять. Рак груди. Он распространился прежде, чем его выявили. Она любила розовые, фиолетовые и блестящие красивые вещи. Мы жили в Колорадо. В то время я не ценила наш город, но он был прекрасен с лесами и озерами вокруг него. Через два года отец снова женился на женщине, у которой было двое сыновей, и мы переехали сюда с моим братом.

— Это мой муж, Дэвид, — она указала на следующую фотографию в ряду. — А на фотографии рядом с ним — мой брат Патрик. Он умер от передозировки наркотиков.

— Ты пережила много потерь. — Он поднял фотографию, на которой они с Дэвидом сидели вместе на вечеринке у бассейна, которую однажды летом устроил их друг.

— Наверное, это жизнь. Просто отстой, когда все плохое, кажется, происходит только с тобой.

Он долго смотрел на нее и поднял последнюю фотографию в ряду, сделанную всего за несколько недель до смерти Дэвида.

— Кто это?

— Это Джефф со мной и Дэвидом. Он был лучшим другом Дэвида.

— Джефф, который сломал твою дверь? — Он стиснул зубы и с глухим стуком поставил фотографию.

— У нас с Джеффом все очень сложно. — Габриэль присела на край кровати и принялась теребить кружевную кайму одеяла.