— Боже, милая. Ты в порядке?

— Я думаю, ты уже поняла, что я привыкла к этому. — Николь горько рассмеялась.

— Мне так жаль. — Она опустилась на колени рядом с Николь и обняла ее. — Я была так поглощена смертью Дэвида и охотой за его убийцей, что меня не было рядом с тобой. Но теперь я здесь. Я собираюсь арестовать его и вызвать сюда патрульную машину, чтобы отвезти в участок. Он столкнется с обвинением в домашнем насилии не только сегодня вечером, но…

— Я не хочу этого, — покачала головой Николь. — Я не хочу, чтобы он попал в тюрьму. Он просто был расстроен. Он успокоится, и все будет хорошо. Он всегда так извиняется, когда это случается. Все будет хорошо, если я снова не напортачу.

Габриэль замерла, ее пульс стучал в ушах. Будучи полицейским, она имела дело со многими случаями домашнего насилия. Она понимала круговорот насилия. После такого оскорбительного инцидента наступал период примирения, в течение которого обидчик извинялся и обещал прекратить. После этого наступил период затишья, пока напряжение не нарастало снова. Николь была с ним всего год. Она могла вырваться из этого порочного круга. Ей просто нужна была помощь.

— Это правонарушение. Он может провести несколько дней в тюрьме, получить штраф, общественные работы и пойти к психологу...(Перевод группы https://vk.com/bambook_clubs )

— Он так рассердится, — прошептала Николь. — Он сделает мне еще хуже, чем раньше.

— Мы можем получить судебный приказ о не приближении.

— Ты не понимаешь… — по ее щекам потекли слезы. — Ему все равно. Он любит меня. Он захочет быть со мной.

— Габриэль. — Лука оторвал Клинта от земли, держа его неподвижно одной рукой, вывернутой за спину. — Она права. Штрафы, консультации и общественные работы — решения, предлагаемые законом, его не остановят. Я знаю таких людей, и есть только один способ справиться с ними. Твои друзья — мои друзья. Я прослежу, чтобы он понял, что никто не наебывает моих друзей.

— Это не так работает. — Габриэль вскочила на ноги. — Есть процесс, есть система. Его арестуют и предъявят обвинение. Ему придется предстать перед судьей в суде. Он получит судимость. Консультация и общественные работы помогут ему понять, что то, что он сделал, неправильно, и, надеюсь, его удержат от этого снова.

Она почувствовала вкус лжи, когда слова слетели с ее губ. В делах по обвинениях в бытовом насилии редко пересекалась теория с практикой. Ее снова и снова вызывали в те же дома, где она арестовывала мужчин за домашнее насилие. Лука был прав. Большинство насильников не останавливались. Как только они почувствуют вкус власти, их не остановит даже угроза тюрьмы.

— Разве ты не хочешь защитить ее? — спросил он.

— Конечно, хочу. Защищать людей — моя работа. Но я должна действовать в рамках закона, чтобы добиться справедливости.

Он перевел взгляд на Николь, и его взгляд смягчился.

— Мы видим справедливость совершенно по-разному. Если бы это зависело от меня, этот ублюдок страдал бы в десять раз больше, чем он заставил страдать ее, и он бы понял, что второго шанса не будет.

— Это не твое дело. — Габриэль скрестила руки на груди. — И самосуд — не лучший способ справиться с этим. Я была бы тебе очень признательна, если бы ты задержал его до приезда полиции, и это все, что я от тебя хочу.

Он сжал челюсти, но удержал Клинта, пока она звонила в полицию. Часть ее понимала его гнев. Всего несколько минут назад ей больше всего на свете хотелось побить Клинта так, как он побил Николь. Ей хотелось увидеть его сломленным и хнычущим на земле. Она хотела справедливости такого рода, которую предложил Лука — справедливость, которую она искала, когда вошла на склад в поисках убийцы Дэвида.

Справедливость, которая не имеет ничего общего с законом.

Тринадцатая

С большой чашкой кофе в руке Габриэль открыла первую из десятков новых папок на своем столе. Выходные были пиковым временем для краж и каких-то потерь, а другие следователи по делу о преступлениях с мобильными телефонами нашли несколько зацепок. Она уставилась на страницу, не видя слов, когда ее мысли вернулись к вечеру пятницы. Лука и его друзья ушли как раз в тот момент, когда прибыла полиция, а Сисси вышла, чтобы поддержать Николь, когда та давала показания. Вернувшись домой, Николь, после долгих нежных уговоров, наконец-то открылась о Клинте и его жестоком обращении, что еще больше укрепило решимость Габриэль оказать ей необходимую помощь и добиться того, чтобы Клинт был привлечен к ответственности по всей строгости закона.

Не в силах сосредоточиться, Габриэль прошла по коридору, чтобы встретиться с детективами, занимающимися расследованием стрельбы в ее доме. Главный детектив был хорошим другом Дэвида, и они часто общались с ним и его женой. После смерти Дэвида она разорвала связь со всеми, кто напоминал ей об их совместных счастливых временах, и теперь она поняла, насколько стала изолированной. Может быть, эта интрижка с Лукой, где она исследовала границы, поможет ей снова найти свое место в мире.

Лука как раз был той границей. Он был почти полной противоположностью Дэвиду и другим полицейским, которых она знала. И все же ей было хорошо с ним. Она была счастливой. Живой. Пробудившейся. Он давал ей повод вставать утром с постели, который не имел ничего общего с местью, а был связан с тем, чтобы посмотреть на мир другими глазами.

Имело ли значение, что у него были «друзья», на которых он мог положиться больше, чем на 911? Или что все его друзья были итальянцами, называли его «босс» и выглядели так, будто могли раздавить булыжники голыми руками? Имело ли значение, что он всегда знал, как ее найти, или что у него был целый арсенал оружия, или что он предложил преподать Клинту урок, который, как она знала в глубине души, Клинт никогда не усвоит, будучи в руках закона? Стоит ли ей копнуть немного глубже? Следователь в ней боролся с женщиной, которая не хотела, чтобы фантазия заканчивалась.

Она добралась до двери отдела по расследованиям как раз в тот момент, когда выбегал Джефф, едва не сбив ее с ног.

— Габи! — он схватил ее за плечи, чтобы она не упала. — Я как раз направлялся к тебе. Нашли парней, которые стреляли в твой дом!

— Нашли? — Она нахмурилась, услышав его странный выбор слов. — То есть кто-то знает, где они находятся, и планируется их арест? Или их уже арестовали?

— Нет. Их нашли мертвыми, а водитель грузовика нашел их тела на обочине дороги в пустыне.

Дрожь пробежала по ее спине, и она осторожно высвободилась из его хватки.

— Как они узнали, что это они?

— Следственная группа получила номерной знак от одного из твоих соседей, который они сопоставили с отпечатком шины, найденным возле твоего дома. Дорожные камеры засекли стрелявших, направлявшихся на восток от твоего дома, и их машина снова появилась в ленте видеонаблюдения бензоколонки примерно в двадцати кварталах отсюда. Криминалисты собрали документы. Следы пороха на их руках совпадали с пулями, найденными в твоем доме, а криминалисты даже взяли образцы следов грязи на их ботинках до твоего газона. Этим парням действительно надрали задницы.

— За этим стоял Гарсия? — Ее желудок скрутило в узел.

Он покачал головой и скрестил руки на груди, из-за чего голубая рубашка плотно обтянула его широкую грудь.

— Нет. Ну, может быть. Следственная группа разослала снимки по всей стране, и ребята из Отдела по борьбе с организованной преступностью опознали стрелявших. Это были албанские наемные убийцы.

— Значит, ты думаешь, что Гарсия нанял их для того, чтобы убить меня?

— Габи… — Он протянул руку и заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. Его чрезмерная фамильярность заставила ее почувствовать себя неловко, особенно после того, как она ясно дала понять, как относится к их дружбе, и она отстранилась.

— Есть одна проблема, — сказал он, снова потянувшись к ней. — Отдел по борьбе с организованной преступностью взял дело в свои руки.

— Я думала, ОБОП просто занимается делами Мафии.

— Албанцы были не просто мертвы, — сказал Джефф, его лицо было напряженным и жестким.

— Они были избиты, и… — он заколебался, заполняя тишину драматическим покачиванием головы. — То, что с ними сделали, можно встретить только у Мафии.

— Говори прямо, — огрызнулась она. — Что с ними случилось?

— У ОБОП есть фотографии. Я не думаю, что смогу описать это словами.

Она почувствовала боль в животе и приближающуюся тошноту и бросила взгляд в коридор, в свою безопасную кабинку. Работа в полиции была мечтой Патрика, не ее. Работа в патруле была терпимой только потому, что она считала, что может изменить мир, и это давало ей что-то общее с Дэвидом. Наркотики были средством для достижения цели. Но она обнаружила, что сложные проблемы, связанные с расследованием, очень похожи на головоломки, которые она любила. И это была головоломка, которая требовала ее решить.

— Ну что ж, пошли посмотрим.— Она последовала за Джеффом в оперативный центр ОБОП и поздоровалась с дежурным детективом. Интерактивные доски, заполненные графиками и диаграммами, а стопки файлов и несколько древних компьютеров стояли на столах в центре комнаты.

— В городе так много преступных организаций, что нам пришлось попросить дополнительный кабинет, чтобы следить за ними всеми, — сказал детектив, подводя ее к доске на дальней стене. — Эта доска для итальянской Мафии. Многие думают, что смерть Энтони Спилатро ознаменовала конец долгой деятельности итальянской Мафии, которая давно работает в Вегасе, но это не так. Около двадцати лет назад все большие Нью-йоркские семьи послали парней, чтобы создать новые фракции и закрепиться в городе, и все они теперь стали новым поколением.

Джефф положил ей на плечо руку, которую она приняла за успокаивание. Она стиснула зубы, не желая раздражать его и упустить возможность получить информацию, в которой не была уверена. Главный детектив был другом Джеффа, и он проводил время, объясняя ситуацию как услугу Джеффу, а не ей.