Глава 5

Тернер Торн писал ужасы, искаженное дерьмо с большим количеством секса и крови, но никто не мог поспорить, что секс и кровь были плохо описаны. Он был одним из лучших в своем жанре, жил всего в десяти минутах от меня, и в последнее время он становился одним из моих самых близких друзей и советником.

По правде говоря, я вроде как думал о нем, как о засранце.

Он был грубым, язвительным, высокомерным, с шовинистическими наклонностями и был полностью одержим разговорами о сексе, который, если вернуться в то время, когда я был женат, бывал очень редко и не доставлял особого удовольствия.

Он нашел какой-то дурацкий баланс, когда называл себя социальным отшельником, что означало, что в основном он проводил придворные и частые вечеринки в своем доме, но он практически никогда никуда не ходил.

У него также было совершенно извращенное чувство юмора, которое, опять же, я не ценил, пока не освободился от бремени супруга, в чем не находил ничего веселого и часто злился на себя за то, что смеялся не над тем, что надо.

Не помогло и то, что Тэмми всегда ненавидела его.

Но, конечно, она многих людей ненавидела. Она превратила то, с чем трудно иметь дело, в предмет личной гордости.

Тернер был слишком молод и пресытившийся, слишком крупным и чрезмерно сексуальным. Я всегда так думал, до сих пор так думаю, несмотря на то, что он мне даже начал нравиться.

Он нравился мне, но это не значит, что у него все еще не было своих причуд.

Он был худощавым с голодным взглядом. Он был высоким и мускулистым, с загорелой кожей и ярко-голубыми глазами. Его темные волосы были очень коротко подстрижены, и с продолговатым подбородком.

У него была история с плохим парнем, и он не сомневался, что довел ее до энной степени.

В последнее время мы связывались друг с другом, потому что я обнаружил, что его компания внезапно освежает. Я начал приходить к нему домой еженедельно на кофе или развеять мозги.

Я мог поговорить с ним о вещах, которыми не мог поделиться с другими друзьями и товарищами. Было что-то очень приятное в том, чтобы иметь приятеля, который не говорил тебе о том, что ты за мерзость из-за того, что спишь с молодой женщиной.

Напротив, он хотел знать детали, вплоть до ее размеров.

– Так что позвольте мне уточнить, – сказал он, когда мы снова говорили о моей грязной любовной жизни. Он просто не понял. Мне нравилось думать об этом как о разнице в возрасте. Он не видел причин желать от женщины большего, чем секс. – Эта горячая молодая тварь хочет сделать с тобой гадость во всех отношениях, и ты на это соглашаешься, а потом она уходит, и у тебя начинаются с этим проблемы.

Я закатываю глаза. Мы уже много раз проходили эту часть.

– Да. У меня с этим проблема. Я хочу увидеть ее снова, но не могу ее найти.

Он присвистнул, шевеля бровями. О нем можно было много рассказать, но парень не воспринимал себя слишком серьезно. Это было то качество, которое я действительно начал ценить, когда приложил все усилия, чтобы относиться к себе менее серьезно.

– Она, должно быть, работает, – размышлял он. – Она горячее, чем Кенди?

Я огляделся, не желая обидеть его помощницу, озабоченную Кенди.

Я кивнул. Без сомнений.

– Это поразительно. Кенди нет цены. Потому что я нанимаю только красоток.

Это был хорошо известный факт. Он сделал его хорошо известным.

– Ирис ни на кого не похожа. Я не преувеличиваю.

– Нет, я тебе верю. Ты искренний парень. Не тот, кто отклоняется от фактов, что иронично, ведь ты так хорошо пишешь фантастику. Итак, ты встречаешься с этой невероятно горячей женщиной с очень ахренительными сиськами, и это просто здорово, должен добавить. Она преследует тебя, трахает мозги, ты в ответ трахаешь ее мозги, она исчезает, и ты застреваешь в этой дилемме. Какого хрена она во мне увидела? Почему она ушла? Она вернется? А потом она возвращается, два месяца спустя, делает твои шары синими, говорит, что любит, и снова исчезает, на сколько, на несколько недель? Что за фигня?

– Ага, полагаю, все именно так. В любом случае, я знал, что все это было обречено, но это кажется таким незаконченным.

– Обреченно? Почему?

– Она не моего уровня. Для такой разницы в возрасте нет ни единого крошечного шанса.

Он покачал головой, посмотрев на меня так, словно он был моим разочарованным отцом.

Он указал на меня.

– У тебя, друг мой, низкая самооценка. Конфетка! – он громко позвал свою помощницу.

Она не спеша вошла внутрь, вся такая Джессика Рэббит, красные волосы, красные губы, сумасшедшие формы. Где, черт возьми, он находит этих женщин? Я встречал нескольких его помощниц, и все они были на высоте, источая такую сексуальность.

– Да малыш? Я кое над чем работала.

– Повторной публикации твоего декольте в Instagram – это не к чему. Думаешь, я не понимаю, что ты там задумала? У тебя есть три лишние кнопки, и мой телефон присылает мне обновления, когда ты страдаешь фигней.

Она совершенно бесстыдно ухмыльнулась.

– Хорошее фото, правда?

Он пожал плечами.

– Они лучше выглядят лично. У нас с Дэйром вопрос к тебе.

– Говори.

Он указывает на меня, ухмыляясь.

– Будь абсолютно честна. Ты бы трахнула здесь моего друга?

Она моргнула несколько раз, затем посмотрела на меня, еще раз озадачивая меня.

– Да, – ответила она после нескольких секунд молчания. – Почему и не трахнуться с ним?

– Нет, моя маленькая нимфоманка-нарциссистка. Это поразит тебя, но он даже не подпишется на тебя в Instagram. Это гипотетически. Ты можешь найти определение этого позже, но пока что помолчи ...

– Тиран, – пробормотала она.

– Еще какой. Ты просто доказываешь мою точку зрения. Вернемся к тому, что я говорил. Зачем ты хочешь его трахнуть?

Она снова начала изучать меня. Это было очень обескураживающим.

– Потому что он горячий. Отличное тело, могу сказать. Одежда немного неряшливая, но от одной только линии подбородка я теку.

– Ты бы все еще трахнула его, если бы я сказал тебе, что он совершенно не имеет денег?

Она закусила губу, все еще глядя на меня.

– Да. Я бы не вышла замуж за его бедную задницу, но, черт возьми, я бы его трахнула.

Он отмахнулся от нее.

– Спасибо за твое экспертное мнение. Продолжай заниматься чем-нибудь, что, надеюсь, на этот раз похоже на работу.

Кенди быстро вышла из комнаты, виляя жопой, посылая на меня несколько тлеющих косых взглядов.

– Видишь? Она – та еще сука, и она бы трахнула тебя, даже если бы ты разорился. Тебе нужно избавиться от собственной ненависти к себе и отдать себе должное. Тебя мало трахают, потому что ты отшельник. Если бы ты выходил больше в люди, цыпочки  сбрасывали бы перед тобой трусики повсюду, даже если бы они не знали, что ты при деньгах.

– Да, но …

– Хорошо, теперь. Вернемся к таинственной Ирис с гребаной грудью. В последний раз ее видели возвращающейся, чтобы найти тебя в общественном месте, словно сталкер, затем она снова ушла, и ты беспокоишься, не стоит. Она вернется. Она явно наслаждалась собой. Все просто.

– Но ты услышал ту часть, где она все время знала, кто я? Она знала о моих деньгах, потому что призналась, что читала мои книги с детства. Она определенно не была откровенна об этом раньше. И когда она уехала в первый раз, два месяца назад, она была глубоко оскорблена тем фактом, что, как я предполагал, она знала, что у меня есть деньги, прежде чем я отвез ее домой в первый раз.

Я позволил ему подумать об этом, осознать, насколько это компромат. Я, конечно, сам был одержим этим.

– И что, черт возьми, чувак? – он наконец выстрелил в ответ. – Значит, она знала, кто ты, и делала вид, что не знала. Это не доказывает, что ты ей не нравишься.

– Это доказывает, что она лгунья.

– Опять, черт возьми, что? Большинство людей лжецы. Она к тебе добра. Она влюблена в тебя. Похоже, она гребаный ас в постели. Она ничего от тебя не просила, кроме твоего члена. Я говорю, просто продолжай. Она появляется, ты трахаешь ее как хочешь. Она уходит, подцепи ту цыпочку из Лурдес. Она горячая. Вероятно, более типичные отношения, которые ты ищешь, Бог знает почему.

Я поморщился. Я даже представить себе не мог, что иду на свидание с кем-то в этот момент. Мои мозги были забиты совсем другим.

– Еще не готов к этому? Хорошо. Так что будь попроще. Пошла к черту Кенди. Я не обижусь. Я планировал оттрахать ее, когда она уйдет, но ты можешь разделить ее, если хочешь. Черт, иди сейчас же нагни ее над столом. Я надену наушники и сделаю вид, что ничего не происходит.

– Это очень щедро с твоей стороны, – ответил я, чувствуя легкую тошноту при этой мысли. Я даже не испытывал такого соблазна, и одна мысль об этом заставляла меня чувствовать себя немного виноватым, что было смешно, потому что мы с Ирис никогда даже не говорили о моногамности.

И насколько я знал, она была с этим ублюдком в «Ягуаре», когда мы говорили.

– Ну, ты мой друг, и мне тебя жаль. Сорок лет без грамма дичи. Грустный старый ублюдок. Слушай, если ты не готов трахнуть кого-то другого, просто войди туда и пусть хотя бы Кенди сделает тебе минет. Она до тошноты восклицает о том, насколько она хороша в оральном исполнении. Она всегда ходит, сосет что-нибудь, пытается заставить меня развлечься. Серьезно.

– Клянусь, у тебя самые испорченные отношения с помощниками, – сказал я ему сотый раз.

– Они называют меня тираном. Ты знал об этом? Часто. Мои сотрудники, бывшие и настоящие. Это стало моим ником. Я думаю, они создали группу в Facebook по этому поводу.

Я старался не смеяться, хотя сомневался, что он сильно преувеличивает.

– Не веришь? Мы можем спросить об этом Кенди. Мне она нравится, если честно. Она лучше знает. Мы спросим ее, и она скажет, что работать на меня ужасно. Требовательный ублюдок. Я не люблю просить о чем-то дважды и надеюсь, что она быстро меня поймет. В первый же день я объяснил, что не трахаюсь, где сплю. Я такой цивилизованный я подпишу тебе зарплату, черт возьми, я не сделаю свою жизнь беспорядочной. И что она делает? Она одевается, как гребаный секс-котенок, и при каждой возможности задевает меня своими сиськами. Она держит банку леденцов на столе и сосет их, чтобы я мог заметить. И она не исключение, она правило. Так всегда бывает: они подписывают много документов, во многом соглашаются, ненавидят работать на меня, и примерно через три месяца все увольняются.