Майло, казалось, стал очень серьезным.

— А я думал, что все дело в сексе. Я прочитал кое-что из того, что ты мне дал. Там говорилось о том, как некоторым людям нравится ощущение боли.

— Правильно применяемая боль, но она у всех разная. Некоторые люди воспринимают боль как способ высвободить свои эмоции.

Тиффани плакала, но это был не тот ужасный вопль, который он слышал, когда сабмиссив, наконец, освобождается после слишком большого давления. Тиффани плакала, потому что ей больно, но потом она улыбалась почти с гордостью. Это был момент, когда он знал, что это за сабмиссив. Ничего подобного тому, с кем он имел дело раньше. Она наслаждалась вызовом, ей нравилось полученное ею удовольствие, и все же, Тиффани оставалась счастливой и энергичной, даже в самой гуще.

Она была такой яркой, а он был глупым мотыльком, летевшим на ее пламя.

— Что я должен из этого вынести? Что из этого вынес ты?

Чистое удовольствие. Волнение. Чувства впервые за многие годы. Видение улыбающейся ему Тиффани поразило его.

— Я чувствую, что кто-то нуждается во мне для чего-то большего, чем помощь в выборе бокала вина. Ощущаю себя важным на несколько мгновений в день.

Он должен был снова почувствовать себя целым.

Майло потряс головой.

— Я не думаю, что это моя проблема, мужик, но, черт возьми. Теперь я полностью понимаю. Я должен присоединиться к этому месту для декорации. Джи, ты выглядишь великолепно.

Джина поднималась по лестнице, одетая в какую-то одежду. Он был уверен, что она прекрасно выглядела, но Себастьян смотрел не на нее. Тиффани была той, которую он видел. Вот почему он держался от нее подальше. Мужчина избегал ее, когда они были в Подземелье, говоря себе, что они работают вместе. Такой лицемер и трус.

Она была сногсшибательна в полосатой юбке и крошечном топике, демонстрирующем тот факт, что на ней не было бюстгальтера. Как он и просил. На ней были ажурные чулки до бедер, подчеркивающие ее длинные ноги, которые казались еще длиннее из-за каблуков, идеально заканчивающих образ. Волосы Тиффани были уложены на макушке, а светлые локоны обрамляли ее красивое лицо. Единственный настоящий макияж, который, он мог с уверенностью сказать, на ней был, это рубиново-красная помада, благодаря которой ее губы выглядели как совершенный грех.

И на данный момент она вся принадлежала ему.

Тиффани подмигнула Джине, и обе женщины упали на колени. Тиффани была изящна, ее тело с легкостью находило правильное положение. Джина отчасти рухнула и выругалась, откинув волосы с глаз.

— Как правило, Домы предпочитают приветствие без ругательств, — сказала Тиффани с улыбкой, которая, казалось, успокоила другую девушку.

— Я постараюсь запомнить это, — ответила Джина.

— Голову вниз. Ладони вверх, — проинструктировала Тиффани. — Хотя ты должна поговорить со своим Домом о том, какое приветствие он предпочел бы. Ничего сложного и быстрого. Вы должны практиковаться так, как вам больше подходит.

— Я думал, что это все, чтобы удовлетворить меня. Я Дом, верно?

К Майло вернулась чванливость.

Босс Себастьяна был так обязан ему за то, что он не убьет этого идиота.

— Мне казалось, ты сказал, что читал материал. Если бы ты это сделал, то увидел, что разновидность Д/С, которой я учу, содержит столько же о потребностях сабмиссив, сколько и Доминанта. В некотором смысле даже больше, так как контроль на самом деле у саб.

Тиффани подняла голову, ее глаза сверкали юмором.

— Подожди минуту. Какой смысл быть Домом, если весь контроль не у меня? — спросил Майло.

Себастьян протянул руку своей сабе.

— Думаю, мы должны начать с небольшой беседы.

Тиффани грациозно встала и заняла свое место рядом с ним.

— Полагаю, это может быть очень хорошим планом, Мастер. Должна ли я принести нам всем, что-нибудь выпить?

— Я буду пиво, — сказал Майло.

Джина нахмурилась, пока Джей помогал ей встать.

— Нет, ты не будешь. Ты не читал правила? Мы не сможет играть, если ты выпьешь пиво...

Они начали спорить, и Себастьян вздохнул. Как сумасшедшая, сумбурная, великолепная Тиффани была спокойной во время бури? Пока она была с Джиной внизу, все, чего он хотел, чтобы они вернулись в свою квартиру, готовые никуда больше не уходить в течение вечера. Она положила бы голову на его колени и читала, и мир казался бы спокойным.

Он либо старел, либо слишком привязывался.

— Немного чая было бы неплохо, — сказал он Тиффани, потому что они не нуждались в ликере, чтобы запутать мозг его подопечного. Джей был смущен, насколько это возможно. Себастьян начинал полагать, что мужчина мог не подходить для такого образа жизни.

— Я попрошу администрацию подготовить нам столик, — сказала Тиффани, поднимаясь на носочки, чтобы поцеловать Себастьяна в щеку. — И, возможно, разговор с Мастером Каем мог бы помочь нашему гостю. Я недавно видела его. Вы знаете, как он любит говорить о философии. Возможно, я найду его, и мы могли бы позволить ему проконсультировать Майло и Джину, пока будем смотреть некоторые сцены.

Она также была умна. Так чертовски умна. Это что-то с ним сделало. Кай мог говорить часами. И, честно говоря, было бы хорошо знать его мнение о паре. Кай Фергюсон был местным психологом. Обычно пара даже не могла находиться здесь без одобрения Кая. Они обошли стороной нормальный процесс вхождения в клуб, иначе уже узнали бы дока.

— Думаю, это блестящая идея.

И тогда он мог бы провести с ней время. Время в мире, который они оба обожали.

Он смотрел, как Тиффани уходит. Майло и Джина все еще спорили, но он должен был задаться вопросом, не изменился ли порядок вещей для него.

Себастьян вздрогнул, когда пошел к столу. Походило на то, что, когда он нашел женщину, от которой был без ума, его чертовы ноги подвели. Он должен был смириться с этим. Через день или два все должно было пройти, и было не похоже, что он не мог вытерпеть небольшую боль.

Тиффани того стоила.

***

Тиффани потягивала чай и молча проклинала свои «слишком хорошие, чтобы быть правдой» идеи.

Она надеялась, что сможет убежать с Себастьяном, пока Кай творил свою магию. Вместо этого, Кай решил, что сейчас самое время провести конференцию Дома или еще что-нибудь. Жена Кая, Кори, решила показать Джине окрестности, пока Тиффани ждала поблизости, на случай, если Себастьяну понадобится продемонстрировать любой из тех методов, о которых они говорили.

— Они выглядят такими умиротворенными.

По крайней мере, она была не одна. Появилась Дина, а Эрик присоединился к большим плохим Домам за их столом в другом конце гостиной. Майло выглядел неуместно в окружении массивных мужчин в коже. Она повернулась, чтобы понять, о ком говорила Дина, потому что эти Домы выглядели не так. Если бы ей пришлось сказать вслух, она бы выдала, что они выглядят озадаченными.

Ох, она поняла на кого смотрела Дина. Эти двое действительно выглядели умиротворенными.

Йен и Шарлотта Таггарт были одеты для игр. Большой Таг был в коже, на ногах у него были мотоциклетные сапоги, а на Шарлотте была микро-мини (примечание переводчика: тип юбки) и корсет, подчеркивающий талию. Да, они были бы силой в Подземелье, если бы не заснули на диване. По-видимому, они даже не притворялись. Они лежали ложечкой, Большой Таг обвился вокруг тела жены.

— У меня никогда не будет детей, — пообещала Дина.

Почему-то Тиффани не думала, что они видели одно и то же. Дина видела двух человек, у которых было трое детей в возрасте до четырех лет и насколько они устали. Тиффани же — команду. Большой Таг и Шарлотта строили будущее, и они были в нем вместе. Бодрствующие. Спящие. Даже когда они были слишком утомленными, они выходили и пытались играть, а когда это не помогало, они держались друг за друга и находили некоторый покой.

— Вы с Эриком говорили об этом? О детях, я имею в виду.

— Мы сейчас слишком заняты рестораном, — Дина взглянула на стол Домов, улыбаясь, глядя на своего мужа. — А если серьезно, когда-нибудь мы заведем семью. Но маленькую. Я не хочу бейсбольную команду или что-то в этом духе. Одного или двух будет достаточно. Но сейчас все мысли о нашем ресторанном ребенке. Эрик ест, дышит и спит с «Верхними». Я имею в виду сны. Он говорил прошлой ночью во сне, спорил сам с собой о том, должен ли он приготовить чилийского сибаса, или свою копченую форель для небольшого открытия. Это все о чем он говорит. Меню и сплетни. Все так интересуются, что происходит между тобой и бионическим человеком.

Тиффани сощурила глаза.

— Ты не можешь так его называть. Ты знаешь, что у него есть чувства. Даже у Домов они есть.

— Эй, ты была той, кто дал ему это прозвище, — Дина придвинулась. — Вы действительно были заняты сегодня в офисе? Эрик сказал, что сыграл ради тебя купидона сегодня днем, и ты должна поблагодарить его. Много раз, если эти крики были тем, о чем я думаю.

Тифф не была женщиной, которая легко смущалась.

— Я хорошо провела время, но Эрик — стукач, который рассказал, о чем мы говорили, и я получила очень неприятные шлепки из-за этого. Мой зад все еще болит.

— О, мой Бог, — зазвучал другой голос. Элли Майлс опустилась на подушку рядом с Тиффани. — Ты, наконец, заполучила сомелье. Он Сом-Дом. Я сама придумала это.

— Ужасно, — сказал ее муж Мэйкон.

Он был одет для игр, его большая грудь была обтянута открытым кожаным жилетом, который он, вероятно, когда-нибудь сбросит. Мэйкон Майлз был потрясающим человеком. Он также был кондитером «Верхних». Элли была сервером в ресторане Далласа, ближайшим другом Тиффани с тех пор, как Дина ушла в бизнес-офис «Верхних».

Мэйкон выдвинул стул и легко сел. Как и Себастьян, он служил своей стране и пожертвовал частью себя. У Мэйкона был протез ноги, но, в отличие от Себастьяна, он не скрывал этого.

Сегодня вечером он был в длинных брюках, но Мэйкон, казалось, предпочитал спортивные шорты, когда не находился на рабочем месте.