— Почему много? Я подумала, что каждая саба в клубах, в которых ты работал, была у твоих ног, готовая выполнить любую прихоть.

Настало время для него быть с ней честным.

— Я действительно хотел только одну. После ухода из армии я время от времени хотел секса, но не хотел близости. Не хотел какой-то конкретной женщины, поэтому не искал чего-то такого личного. Но тебя я хочу.

Его слова, казалось, что-то зажгли в ней. Она обвила рукой его член, двигая ею вверх и вниз, затем наклонилась и провела своим горячим языком по головке.

Потребовалась вся его сила воли, чтобы не задвигаться туда и сюда.

Он застонал и стиснул зубы от чистого удовольствия ее рта, когда она начала работать вокруг него. Мужчина заставил свои глаза открыться, чтобы посмотреть вниз, туда, где его член исчезал в ее прекрасном рту.

Так хорошо. Чертовски хорошо ощущался ее язык, изучающий его. Близость. Он был так близок с ней. Это выходило за рамки физического и чего-то еще... чего-то, что Себастьян не чувствовал годами. Необходимость. Он нуждался в ней.

Мужчина потянулся рукой к ее волосам, и запустил в них свои пальцы. Ему нравилось, какой она была мягкой. Ему также нравилось, как Тиффани стонала, когда он слегка дергал ее за локоны. Ощущение от этих звуков окружило его член. Он врезался в ее рот, а ей удалось кружить языком вокруг него, принимая все больше и больше с каждым толчком, пока весь его член не был окружен ее жаром.

Себастьян потянул ее за волосы, не в силах протянуть еще хоть мгновение, не кончив. Но он не хотел кончать сейчас. Мужчина хотел, чтобы этот момент длился долго.

— Оседлай меня. Заберись на меня и прими мой член. Я хочу наблюдать за тобой.

Она еще раз лизнула его и отпустила. Прежде чем Тиффани успела схватить его, он открыл презерватив и раскатал его по своему члену. Он не выдержит, если это произойдет так. Себастьян слишком сильно нуждался в ней.

— Позволь помочь тебе выбраться из штанов, — сказала она, руками хватаясь на их пояс.

Они были так низко, как и должны были.

— Нет времени. Не заставляй меня останавливаться и шлепать тебя. Я тебя хочу. Прямо сейчас.

Она оседлала его, его член прижимался к ее центру, и эта чертова штука стояла прямо, словно знала, куда идти. Тиффани наклонилась, своей грудью касаясь его.

— Я не заставлю вас остановиться, Мастер, но вы должны знать, что я нахожу каждый дюйм вашего тела красивым и сексуальным. И я определенно люблю эту часть.

Она откинулась назад, и его член проник внутрь. Такая пытка. Головка его члена была там, но ему нужно было больше. Больше ее. Теперь, когда девушка была так близко, он не мог думать ни о чем, кроме как снова войти в нее. Он схватил ее за бедра и толкнулся вверх.

Тело Тиффани напряглось и она откинула голову, когда Себастьян взял верх. Он держал ее за талию, с легкостью перемещая ее вверх и вниз по своему члену. Она была великолепной, пышной девушкой, но не соответствовала его силе верхней части тела. Девушка начала двигаться вместе с ним. Ее ноги напряглись, когда Тиффани опустилась на него, принимая каждый его дюйм в себя.

Они двигались вместе, найдя идеальный ритм. Себастьян забыл обо всем, кроме нее. Она была всем, что имело значение в этот момент. Давать ей. Найти свое удовольствие в ней.

Он наблюдал, как Тиффани двигалась, словно кошка, грациозно и мягко. Ее грудь подпрыгивала, соски затвердели, кожа покраснела. Она была так великолепна в своей страсти.

Он больше не мог, чувствовал, что начал переходить за край. Мужчина так отчаянно хотел взять ее с собой. Он опустил руку, найдя ее клитор и надавив на него, закружил по нему, в то время как глубоко толкнулся своим членом в ее киску.

Тиффани снова откинула голову и выкрикнула его имя.

Он позволил себе расслабиться, толкаясь внутрь нее. Все его тело напряглось от удовольствия, когда он кончил.

Сладкое освобождение. Как пробка от шампанского после долгих лет ожидания.

Тиффани упала вперед, и они были грудь к груди. Он обнял ее, наслаждаясь тем, какой теплой она была. Ему нравилось, как ее волосы укрывали его.

Это было восхитительно. У него никогда такого не было. Идеальное «после», сладкое умиротворение другого тела напротив его. Ее тела.

Как хорошо было бы спать рядом с ней? Обнимать ее часами и знать, что когда он проснется, Тиффани будет рядом с ним. Что он не был один.

Мужчина чертовски сильно устал быть один, но не понимал этого, пока не сблизился с ней.

Она оставалась тихой в течение некоторого времени. А он, поглаживая ее, наслаждался этим спокойствием, которое чувствовал, когда был рядом с ней.

Наконец, Тиффани оторвала свою грудь от его груди, и одарила его самой сексуальной полуулыбкой, ее глаза были полны потребности поспать. Девушка выглядела взволнованной, уставшей и счастливой.

— Думаю, что это было лучше, чем на сцене.

— Определенно, — ответил он, сжимая ее сильнее. Мужчина не был уверен, был ли готов вернуться в свою кровать.

Она вздохнула и скатилась к его боку.

— Думаю, мы должны вытащить тебя из этих штанов и накрыть одеялом. У нас завтра длинный день.

Она поцеловала его в грудь и села.

Весь его мир рухнул. Себастьян застегнул молнию брюк, с презервативом и его содержимым. Ему придется иметь дело с этим и с тем беспорядком, который ожидал его позже. Он не собирался раздеваться перед ней. Она сказала, что находила его прекрасным, но никогда не видела проблески уродливых пней его ног, никогда не видела, как он снимает протезы, никогда не слышала отвратительный треск. Тиффани, конечно, не увидит чертову противную рану, которая у него была прямо сейчас.

Она была его любовницей. Он не хотел превращать ее в свою медсестру.

Приложив максимальное усилие, он встал с кровати на ноги. В ту минуту, когда он перенес вес на правую сторону, сильная боль пронзила его. Бл*ть, рана не заживала, но сейчас он не мог сделать ничего другого, кроме как принять боль.

— Спасибо за предложение, но я предпочитаю спать у себя. Боюсь, что храплю.

Он будет находить для нее любое оправдание, которое сможет придумать.

Тиффани откинула волосы назад. Свои сексуальные волосы. Она выглядела так восхитительно, странно невинно, сидя по центру своей кровати без клочка одежды.

— Я не против. Я сплю как убитая. И, наверное, тоже храплю. Это не имеет большого значения.

Ему было так неудобно. Физически, морально. Как он мог быть таким спокойным всего несколько минут назад, а теперь стать бурей эмоций?

Насколько легко было бы снять всю его одежду? Чтобы позволить ей позаботиться о нем. Как хорошо было бы сбросить его протезы и позволить коже подышать? Будет ли она все еще обниматься с ним? Он был уверен, что Тиффани не прогонит его. Ее сердце было слишком нежным для этого, но будет ли она все еще хотеть его? Все еще видеть в нем своего сильного Мастера, которого так жаждала?

— Я сказал нет, Тиффани. В нашем контракте я ясно дал понять, что у нас будут отдельные спальные места. Не превращай это в ссору. У меня был прекрасный вечер.

Себастьян видел, как она покраснела, но не мог сказать, хотела ли она поспорить с ним или он причинил ей боль своим холодным тоном.

Она соскользнула с кровати и направилась к своей ванной.

— Тогда хорошо. Спокойной ночи, Себастьян.

Он повернулся и вышел, пытаясь не хромать, пока не выбрался за дверь ее спальни.

Мужчина принимал боль, потому что он ее заслужил. Добравшись до своей одинокой комнаты, он понял, что это он заслужил тоже.