Глава 20

Наверное, мне стоит подумать о чем-то серьезном в данный момент.

Имею в виду... я только что убила кое-кого.

В то же время, она не первая и определенно не последняя... с учетом того, что я планирую.

Она первый человек, которого я убила, не зная имени.

Наверное, мне должно быть стыдно за это...

Но такого нет.

Уверена, что женщина заслужила это, так или иначе. Сидя здесь, в кабинете, отделанном деревянными панелями, день за днем судить людей за их мысли и поступки. Да, уверена, что она определенно это заслужила.

Маленькие розовые пузырьки пены в уголке ее рта. По мере того, как каждый лопается, крошечные капли крови разбрызгиваются по бледной щеке старухи.

Я смотрю в ее широко распахнутые невидящие глаза, пока не стихают булькающие звуки. Кровь на шелковой блузке, уже начавшая высыхать, кажется липкой и коричневой.

Кем бы ни была эта женщина, из нее не получился привлекательный труп. Перекинутая через край кресла, она выглядит, как брошенный мешок с костями и мясом. Это все, что она есть на самом деле.

Мясо и кости.

Мне нужно двигаться, убраться отсюда до того, как меня обнаружат.

Тем не менее, все, чего хочу, ― это сидеть и не шевелиться, наблюдая за последними каплями жизни, вытекающими из тела незнакомки. После того, как долгое время провела в адской ловушке, движение перестало быть чем-то естественным.

Движение тела ― сама суть нашего примитивного естества.

Сражение или побег.

Передвижение.

Но теперь я стала чем-то противоестественным.

Сидя здесь, пытаюсь ощутить, как кровь течет по венам, как воздух наполняет легкие.

Основополагающие признаки жизни.

Жизнь.

Проведя пальцем по руке, я чувствую жизнь под их кончиками.

Плоть и кровь.

Тепло.

Больше нет холодного пластика.

Мясо и кости.

Я шевелю пальцами правой руки. В благоговении перед легкостью движения смотрю, как запекшаяся кровь на тонкой коже тыльной части руки трескается и отслаивается. Затем, вытягиваю левую ногу и носком обуви начинаю выводить круги в луже крови.

Каждое движение посылает искру возбуждения по позвоночнику.

Я вернула контроль над телом, по крайней мере, над телом.

Интересно, куда подевалась Хелен?

Любопытно, она все еще в ловушке внутри этого тела? В ужасе ли она, что я прирезала ее психотерапевта или поддержала меня? А может, теперь она в плену тела гребаной куклы.

Может быть, в той же самой, в которой была я?

Ну, теперь это ее проблема, а не моя.

Может, так устроена вселенная.

Наше сознание просто перемещается из одного тела в другое.

Интересно, мог ли такой факт объяснить все зло в мире. Ваш муж не изменял вам... человек, вторгшийся в его тело, сделал это. Ваша коллега не начала внезапно пить и злословить, так поступил человек, который завладел ее разумом.

Возможно, то, что я оказалась в западне внутри куклы, было ошибкой.

Вселенский сбой.

Такого рода фигня, которая случается с девушками по имени Джейн, но не с красотками, как Хизер, Тиффани или Лайла. Их души, наверное, перемещаются в тела супермоделей или флакон духов.

Сучки.

Рада, что они мертвы. Хотела бы вспомнить, как убила их. Припомнить момент, когда в их красивых голубых глазах гаснет свет, как в бледно-зеленых у женщины передо мной.

Опираясь ладонью на подлокотник, я медленно встаю.

Это странно, потому что не кажется необычным.

Разум ожидает, что ноги будут слабыми, мышцы атрофированными от бесполезности, но они в норме... ноги Хелен в порядке. Делаю нерешительный шаг, потом еще один. Издаю смех и быстро закрываю рот. Понятия не имею, есть ли у этого уродливого трупа ассистент или другой пациент по ту сторону двери. Полагаю, что они не привыкли слышать смех из этой комнаты. Привстав на цыпочки, кружусь, как балерина. Пропитанный кровью кончик обуви, позволяет вращаться все быстрее и быстрее вдоль полированного деревянного пола.

Понимаю, что до сих пор не знаю, как выгляжу. Надеюсь, у меня голубые глаза и губы, как у Анджелины Джоли. С взволнованной улыбкой, осматриваю кабинет трупа и нахожу дверь, которая ведет в маленькую уборную. У нее собственная ванная.

Пришло время посмотреть, как я выгляжу.

Щелкнув выключателем, пялюсь на лицо Хелен. Теперь уже мое лицо.

Неплохо. Могла быть и привлекательнее, но далека от уродства. Светлые пряди в длинных волнистых каштановых волосах ― приятный штрих. Упершись ладонями в мраморную раковину, наклоняюсь ближе.

Твою мать. Карие глаза.

Конечно, у нее карие глаза.

По крайней мере, ее радужки теплого коричневого цвета, в отличие от моих прежних мутно-карих глаз.

В конце концов, это были ее глаза... но теперь они мои.

Схватившись за ручку крана, неспешно открываю воду. Интересно, когда двигаешь и трогаешь вещи, они стареют? Перебирая пальцами под потоком воды, наслаждаюсь ощущением тепла, когда она соприкасается с кожей.

Светло-розовая жидкость вращается в чаше раковины, а затем исчезает в сливном отверстии. Смочив кончик полотенца для рук, вытираю капельки крови со щеки и горла. Футболка, которую носила Хелен, вся в крови. Сняв ее через голову, бросаю ту в мусорку.

«Классные сиськи», ― думаю я перед тем, как вернуться в офис.

Труп старухи опустился ниже под тяжестью собственного мертвого веса. Ее голова склонилась под комичным углом, а взгляд все еще устремлен на меня, сохраняя выражение шока и смятение на лице.

Это изменится.

Скоро зрачки уменьшатся, а глаза начнут затуманиваться, словно плывут в молоке.

Одежда старухи тоже испачкана кровью. Осмотревшись вокруг, обнаруживаю, что, должно быть, является компьютерной сумкой Хелен. Внутри симпатичная толстовка на молнии. Надеваю ее, застегнув лишь на половину, чтобы показать новые сиськи.

Не уверена, сколько у меня времени до следующего посетителя, который постучит в дверь. Поскольку не нужно беспокоиться об отпечатках пальцев или ДНК ― извини, или нет, Хелен ― я трачу немного времени, чтобы порыться в сумочке старухи в поисках наличных. Нахожу тысячу долларов. Кто ходит с такими деньгами? Ну, она все равно не сможет теперь их потратить.

Сидя за столом, начинаю рыться в ящике для бумаг. Должно быть нечто больное и извращенное, что я смогу использовать в своих интересах.

Открывая файл за файлом, я каталогизирую сумасшедших.

Парень, который ненавидит свою мамашу. Скучно.

Еще один, ненавидящий свою мамочку. Опять скучно.

Мамаша, ненавидящая своего сына. Немного интереснее.

Думаю о собственных дорогих родителях. О тех, которым плевать, когда нашли мое тело в том обрыве. Мой милый отец сказал СМИ, что у него нет дочери.

Генеральный директор с манией к переодеванию. Становится еще интереснее.

Священник с сексуальной зависимостью. Бинго.

Нажимая пробел на рабочем столе, запускаю компьютер. Календарь встреч уже открыт. Удаляю встречу с Хелен и все записи о других встречах. Потом открываю электронную почту и ищу имя Хелен. Удаляю электронное письмо от адвоката с просьбой дать оценку ее состоянию.

Хватая два последних файла и несколько других, многообещающих на первый взгляд и папку с именем Хелен Брайан, сую все в сумку.

Пересекая комнату, копаюсь в сумке в поисках ключей от машины. Пожалуйста, пусть она не будет одной из тех, кто ездит на автобусе. Обыскав несколько карманов, наконец-то нашла их. Они на брелоке с несколькими кошачьими шармами. Господи.

Ох. Приус? Кошки?

Возвращаясь к сумке старухи, выворачиваю содержимое на пол.

Лексус... гораздо лучше.

К тому же, это будет иметь дополнительное преимущество ― выглядит, как ограбление.

Ухватившись за окно, толкаю его вверх и открываю, на мгновение ценя небольшое движение. Наступаю на подоконник, прежде чем прыгнуть в кусты внизу.

И я ухожу.

Теперь у меня все под контролем.