Глава 11

Я отдалась воле повелительницы тьмы ― Смерти. Оказалось, что я даже недостойна умереть. Волны швыряли и крутили меня, как в стиральной машинке матушки природы, а после выплюнули на берег сушиться. Я хватала песок, подтягивая себя на землю, которая от влаги комкалась в моих руках.

Измотанная, я лежала и вспоминала другую лунную ночь.

Той ночью отец нанес мне визит, а после вырубился возле моей кровати. Не в силах ни уснуть, ни даже сидеть, я выскользнула из дома на задний двор. Луна окутала серебристым сиянием все в округе. По какой-то причине не было жутко, наоборот умиротворяюще. Будто мы все лишь плоские фигуры серых оттенков в чьем-то воображении. Если мы ненастоящие, то наше чувство стыда тем более.

Я услышала шум по соседству, интуитивно поняла характеристику звуков, хотя сама никогда их не издавала. Темп, универсальный ритм берущего человека, причиняющего боль. Не в силах сдержать нездоровое любопытство, я кралась вдоль облупившейся деревянной обшивки, пока не добралась до окна.

Как я и полагала. Парень толкался в девушку под собой. Его руки путешествовали всюду, так же как рот и тело. Именно она издавала эти звуки со сбившимся дыханием, изгибаясь. Должно быть ей было больно.

Хоть и странно, они оба одеты. Но пока я наблюдала, все поменялось. Девушка вцепилась в край его рубашки. Первое, о чем я подумала, ― она борется, возможно, пытается оттолкнуть его или поцарапать мягкую кожу. А затем она стянула с него материю и швырнула через всю комнату. В следующее мгновение ее руки обхватили его, скользя вверх и опускаясь. Глядя на стройный торс, до меня дошло, что это Тайлер. Не его отец, не какой-либо незнакомец, наносящий вред, а Тайлер. А девушка, скорее всего, размалеванная шлюшка из школы.

Он был одним из них.

Должно было быть очевидно с самого начала, но из меня вырвался шокированный стон. Может не от удивления, а от скорби по потерянной любви, которой я никогда не знала.

― Дерьмо, ― услышала я его голос.

― Что? ― спросила девушка.

Я развернулась, пронеслась по грязи и запрыгнула в старую шину от колеса, свернувшись в ней калачиком. Даже сквозь учащенное сердцебиение я слышала скрип открываемой двери на веранду. Хруст гальки под ногами раздавался все ближе. В поле моего зрения появилась голова Тайлера.

― Эй, малышка, ― произнес он мягко.

Я проигнорировала его приветствие.

― Прости, что тебе пришлось это увидеть, ― добавил он. ― Мне следовало закрыть окно.

Бросила злой взгляд. По сути, обстоятельство не меняло того, чем он занимался. С ней! Если ему так необходимо вредить девушке, почему ею не могла быть я? Если мне придется страдать, разве я не могла бы выбрать, кому мучить меня?

― Выбирайся оттуда, ― уговаривал Тайлер. ― Это не...

― Нет! ― мне известно, что он собирался сказать: «это небезопасно». ― Ты ничего не знаешь.

Последовала пауза, после которой он заговорил.

― Да, ты права. Я не знаю. Почему бы тебе не вылезти и не просветить меня?

Мне уже было все равно. Хотела, чтобы он узнал, насколько я представляла опасность в действительности. Уже тогда я понимала, что могу причинить ему боль своим познанием. Поэтому я выбралась и представила всю артиллерию: соблазняющий изгиб бедра, неподходящий для моего возраста, понимающая полуулыбка.

― Сделай это со мной, ― прошептала я.

― Что? ― он наклонил голову набок в искреннем недоумении.

― То, чем ты занимался с той девушкой. Сделай это со мной.

― Господи, нет, ― он подскочил, как ошпаренный.

Отказ насквозь пронзил меня.

― Ну и ладно, ― выкрикнула я, не беспокоясь, что все соседи услышат меня. Пускай!

Взбешенная, я рванула к переулку, но он схватил меня за руку, крепко удерживая на месте, и развернул к себе.

― Мия, я не то хотел сказать.

Я отказывалась поднимать глаза.

― Ничего личного... просто ты слишком юна, вот и все. Слишком молода. Ты очень красивая, и я уверен...

― Избавь меня от ободряющей речи, ― проворчала я, не желая принимать его фальшивую доброту.

Мой возраст не имел бы значения, если бы я взаправду нравилась ему, если бы он считал меня привлекательной. По своему опыту знала. Ведь возраст не остановил «их».

― Я в курсе, что симпатичная. Слышу все время: «такая хорошенькая, такая красивая и молодая», готова поспорить, что заставлю тебя почувствовать себя лучше, чем она. Я ее видела. Она даже не смогла смирно лежать. Я могу!

Он уставился на меня широко распахнутыми потемневшими глазами.

― Когда, ― сглотнув, произнес он глухим тоном, ― когда ты не двигаешься?

Вопрос разорвал мою опрометчивость. Слишком много наговорила. Я должна сменить тему, но ничего не приходило в голову.

― Ты о чем?

― Для чего ты остаешься неподвижной... чтобы что?

Я собрала воедино остатки показной храбрости, чтобы похвастать.

― Зачем? Думаешь, я не занимаюсь этим? Что никто не хочет меня? Так вот, не все считают, что я слишком юна.

― Кто, Мия? Кто думает иначе?

Тайлер был серьезен, настолько, что у меня появилось предчувствие, представление, насколько плохо все может обернуться. Ситуация уже выходила из-под контроля.

― Никто, ― я сморгнула наворачивающиеся слезы. ― Я наврала.

― Проклятье, Мия,― воскликнул он.

Звук открываемой сетчатой створки двери прорезал ночь, но на этот раз она была не Тайлера. А моя.

― Какого хрена ты здесь забыла? ― небрежно бросил отец.

На этот раз я не стала дожидаться, пока Тайлер попросит меня зайти в дом. Я развернулась и побежала к лестнице.

― Постой, ― сказал Тайлер.

― Я велел тебе держаться от нее подальше, ― возмутился папа. После повернулся ко мне. ― Тащи свою тощую задницу внутрь.

― Нет, Мия, ― сказал Тайлер. ― Подожди. Она только что поведала мне кое о чем.

Меня начало трясти. Ничего хорошего не выйдет. В церкви нам рассказывали о Еве, как она откусила яблоко. Я размышляла, что она, должно быть, почувствовала, когда осознала, что может значить ее проступок. Свободу. Раскаяние. Страх.

Они кричали друг на друга, бросая столько ругани, что сложно было уловить значение, за исключением льющейся ярости. А потом в воздухе полетели не только слова, но и кулаки с телами дерущихся. В свои восемнадцать Тайлер был сильнее, но мой отец имел превосходство в весе. Они боролись, пока Тайлер, наконец, не прижал его к земле.

Отец выплюнул порцию брани Тайлеру в лицо.

― Ублюдок, них*я ты не знаешь, ебаный членосос.

Тайлер приподнял его и швырнул об землю.

― У*бок, бл*дский мудак. Ты отправишься в тюрьму.

Пораженная, я просто стояла, а потом выбежала девушка, визжа и крича, я хотела ее остановить, чтобы та не привлекала внимания, когда они в таком бешеном состоянии, но сама словно приросла к месту.

― Зайди обратно, ― скомандовал Тайлер, не поворачивая головы в сторону девушки.

― Но… ― пропищала она.

― Молча, сделай, что говорят, ― произнес он.

Рука Тайлера сжимала горло отца, когда он выдавливал из себя между хрипами.

― Совершенно верно, крошка. Ты же не хочешь, чтобы такой, как я, разглядывал тебя. Могут завестись разные мысли.

Он с трудом рассмеялся, когда она вбежала в дом Тайлера и захлопнула дверь.

Но мой отец продолжал смеяться, издавая ужасный хриплый звук, напоминающий мне умирающее животное. По-видимому, даже Тайлер напугался, отпустил его, отпихнув, и поднялся.

― Думаешь... ты... поимел... меня? ― просипел отец сквозь истеричный смех.

― Пошел ты, ― смутно ответил Тайлер.

Мой отец выпрямился, заметно прилагая усилие, чтобы взять себя в руки.

― Мальчик, я точно знаю, что из себя представляет твоя мать. Я трахнул ее за ничтожную плату.

Тайлер отступил, приготовившись нанести удар.

Отец поднял руки и затароторил.

― Она нелегалка. Я знаю, бл*ть, что она не зарегистрирована. Незаконную проститутку депортируют так быстро, как только пронюхают о ней. Скажешь хоть слово против меня, и никто тебе не поверит. Лучше попрощайся со своей мамочкой, пока не доигрался.

Рука Тайлера застыла, как стоп-кадр в фильме про боевые искусства. Все его тело замерло.

― Ублюдок.

― И то верно, ― теперь мой отец расхрабрился, будто уже победил. ― Шлюха в Техасе это одно, но такова реальная действительность. Как думаешь, сколько она протянет в Мексике?

Я знала, что такое высылка. Видела, как дети пропадали из школы благодаря депортации. Даже понимая ситуацию, мне хотелось, чтобы Тайлер снова начал с ним ругаться, сказал, что защитит меня, несмотря ни на что, и свою маму тоже. Я практически слышала эти слова, витающие в воздухе как уходящая мелодия.

Медленно скованно двигаясь, Тайлер отступил на шаг и опустил руки. Слов не будет сказано. Жжение в глазах затуманило зрение. Он не смог этого сделать ради меня. Тайлер не стал бороться с моим отцом, выносить на всеобщее обозрение, свидетельствовать о происходящем, а после и вовсе оставил меня на произвол судьбы.

Теперь все станет намного хуже. Разве он не понимал, что отец накажет меня? То, что он избегал встречаться со мной взглядом, говорило, что он в курсе, каким именно способом я получу наказание.

Он сделал очередной шаг назад, отступая от отца.

― Вот это правильно, ― тот в свою очередь не унимался. ― Старую высушенную бабу наподобие нее передавали бы из рук в руки на улицах. Вероятнее, в первую же неделю пребывания там она истечет кровью.

Тайлер больше не злился. Он страдал. Внезапно, парень стал похож не на спасителя, о котором я мечтала, а на беспомощного подростка, каким и был. Я развернулась и побежала в дом. Я бы предпочла находиться в нем, пусть это и предполагает боль, нежели видеть Тайлера. Мне казалось, нет ничего унизительнее того, что делал со мной отец. Но это не шло ни в какое сравнение.

Той ночью я молча вынесла рукоприкладство отца, как и все последующие дни. Тайлер исчез. Его не выслали, а забрали в армию. Я отказалась просить о помощи, не в этой жизни.

А потом я сбежала из дома. Когда Карлос наткнулся на меня, я едва ли выживала. Настоящим рыцарем для меня стал он, невзирая на то, как потускнели его доспехи.