Глава 6.

Дедушка Барнс хлопает меня по заднице, когда я прохожу мимо него и ставлю оставшуюся еду на банкетный стол. Небольшая группа пожилых людей бесцельно ходят туда-сюда и пьют эгг-ног или сок, одновременно вспоминая о прошлых Рождественских праздниках.

― Очень хорошо выглядите, молодая леди. ― Дедушка Барнс улыбается мне и подкатывает свою инвалидную коляску прямо к месту проведения бинго.

― Он уже добрался до тебя, м? ― говорит Кендейс, ставя на стол поднос с сырными палочками, пока миссис Блэк суетится с зелеными и красными лентами в конце стола.

― Причем дважды. ― Я закатываю глаза и достаю последнюю партию песочного печения из коробки, что дал Хэнк.

― Скучала по тебе этим утром, ― говорит Кендейс, закидывая в рот засахаренный пекан.

― Прости. ― Я пропустила сегодня утром нашу утреннюю встречу в кафе, объяснив это тем, что мне понадобилось больше времени для того, чтобы подготовиться к встрече в доме престарелых. Хотя на самом деле, мне необходимо было сделать пару звонков насчет небезопасных условий в его сладкой лавке. Крошечный укол вины пронзает меня, но отталкиваю его подальше. Хэнк был милым, и если быть честной с самой собой, я насладилась нашей беседой, но бизнес есть бизнес.

― Я хотела обсудить с тобой кого-то особенного. Одного парня, который выглядит просто невероятно привлекательным, и у которого аппетитная упругая задница. ― Она играет бровями.

― О Господи, ты просто извращенка. ― Я заканчиваю возиться со столом и выпрямляюсь, прежде чем разгладить складки на моем вязаном зеленом платье.

― Между прочим, ты сегодня выглядишь потрясающе. ― Кендейс смотрит на свою широкую белую рубашку и леггинсы. ― А я выгляжу, как неряха.

― Заткнись. Ты выглядишь просто потрясно. И могу тебе сказать точно, что ты сбросила вес. Поза «планки» хорошо влияет на тело.

Подруга усмехается, и ее ярко розовые губы приподнимаются в улыбке с одной стороны.

― Ага, могу тебе сказать с уверенностью, что моя задница болит от всевозможных...

― Леди, кто главный по бинго?

― Олив, ― быстро выдает Кендейс, прежде чем я испытываю желание прибить ее на месте. Черт возьми.

Миссис Блэк проходит мимо, и от нее доносится запах детской присыпки и удушающего аромата духов, который смешивается с запахом дезинфицирующего средства, что используется в доме престарелых.

― Так давайте уже начинать игру в бинго. Потому что мисс Хоторн уже вовсю храпит на своих игральных картах.

Я осматриваю четыре ряда столов, за которыми сидят и разговаривают седовласые старики: некоторые из них дремлют в своих стульях, а остальные любуются комнатой. Рождественское бинго, веселые времена.

― Иди, начинай. ― Кендейс улыбается и направляется к столу в передней части комнаты.

― Стерва.

― Ой, да ладно, тебе нравится это. ― Она наклоняется ближе ко мне и берет печенье с тарелки.

― Простите, я немного опоздал. ― Раздает мужской голос.

Я разворачиваюсь, когда вижу, как Хэнк направляется ко мне. Он одет в сине-зеленую рубашку в клетку и пару потертых, отлично сидящих джинсов. Его улыбка заставляет что-то внутри меня взорваться с такой силой, что ощущение сходно с тем, когда прорывает мощную плотину.

― Хэнк, ― говорю я, звуча, как полная идиотка, но мне больше ничего не остается. Я не могу отвести от него взгляд. И этому не помогает тот факт, что у меня были проблем со сном вчера ночью, потому что я провела, по крайней мере, час, фантазируя о том, что могло бы произойти, если бы пригласила его войти.

Мне хочется обращаться с Хэнком, как с конфетами из черной лакрицы, но вместо этого, он нравится мне так же, как те яблочные конфетки, которые были на его прилавке.

― Хэнк! ― Кендейс разводит руки в стороны и обнимает его, и эти объятья длятся слишком долго.

Он похлопывает ее по спине и смотрит на меня недоуменным взглядом, пока она его не выпускает из объятий.

Парень прочищает горло, слегка откашливаясь.

― Кендейс, так?

― Так. ― Она подмигивает мне, смотря через плечо. ― Рада наконец встретить тебя вновь. Я видела, как ты провожал Олив вчера до дома. Между вами что-то проис...

Ох, мать вашу.

― Ну, что ж мне нужно идти заниматься бинго. ― Я спешно прохожу мимо них двоих и направляюсь к середине ряда.

― Я помогу, ― говорит быстро Хэнк.

― Не нужно. ― Окидываю комнату взглядом, насчитывая там не больше тридцати человек. Игра не займет много времени, и затем я смогу вернуться обратно к себе в студию на вечерние занятия.

― Мне казалось, я должен как-то поучаствовать во всем этом, в какой-то мере внести свой вклад. Ты понимаешь? ― Его голос кажется таким искренним. ― И тем более это кажется довольно неплохим времяпрепровождением.

― Существуют множество мест, где ты мог бы помо... ― Я вскрикиваю, когда дедушка Барнс хватает меня за задницу, когда прохожу мимо него.

― Эй, ― Хэнк указывает на него пальцем, ― держи свои руки при себе.

Мистер Барнс хмурит свой морщинистый лоб.

― Мне восемьдесят, сынок, но я был бы рад выйти с тобой и преподать тебе урок, как нужно разговаривать со старшими.

― Какие-то проблемы, Олив? ― Миссис Блэк выкрикивает из дальней части комнаты. Ее раздражающий учительский тон заставляют меня ощетиниться.

― Нет, все в полном порядке. ― Я указываю своим подбородком в сторону стола для бинго. ― Просто проходи вперед.

Хэнк наклоняется и приближает свое лицо к мистеру Барнсу.

― Держи руки при себе, старый извращенец, или я скажу им лишить тебя шоколадного пудинга.

― Эй ты...

― Спасибо вам за ваши слова, мистер Барнс. ― Хэнк повышает свой голос, чтобы скрыть его сердитое бормотание. ― Счастлив находиться здесь.

Миссис Блэк резким движением руки указывает мне разобраться с этим. Поэтому я поспешно направляюсь к столу для бинго. Хэнк только что защитил мою честь или что-то вроде того? И почему это заставляет меня ощущать, как в груди разливается приятное тепло?

― Думай о черной лакрице, думай о черной лакрице, о черной гребанной лакрице, ― я бормочу себе по нос, когда поворачиваюсь лицом к пожилой толпе (прим. пер.: лакрица — это та же солодка, с травянистым привкусом).

― Лакрица? ― Он стоит рядом со мной, его рука расслабленно покоится на рычаге барабана лототрона.

― Ничего. Просто дай мне уже в руки этот гребанный шар.

― Прости? ― На губах парня растягивается улыбочка, и он поворачивает ручку лототрона, шары начинают перемешиваться, ударяясь о серебристый барабан.

― Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. ― Стараюсь изо всех сил улыбаться пожилым людям, которые сидят за рядами столов, и в то же время игнорировать усмехающуюся Кендейс, расположившейся в дальней части комнаты.

— Вот возьми, ― Хэнк передает мне шар.

― О-45,― выкрикиваю я, и игра начинается.

По комнате проносится тихое бормотание, и миссис Блэк начинает играть на пианино, стоящем рядом с парадным входом, который сейчас залит солнечным светом. Забавная мелодия «Украсьте зал» задает праздничное настроение, в то время как мы с Хэнком называем номера шаров (прим. пер.: «Украсьте зал» ― известная рождественская и новогодняя песня на английском языке, ставшая популярной в начале XIX века, которая не только поется во время зимних праздников, но и используется во многих художественных произведениях).

― Как часто ты помогаешь тут? ― спрашивает он.

― Примерно раз в неделю, ― отвечаю я, после того как произношу следующий номер.

― Это так мило с твоей стороны.

― Это часть моей работы. Быть владельцем бизнеса ― означает по возможности помогать людям.

― В этом случае, я хочу последовать твоему примеру.

― Как я уже сказала ранее, есть множество мест, где бы ты мог провести свое время с пользой, помогая людям. ― Я не хочу, чтобы он присутствовал в моей жизни больше, чем это необходимо.

Хэнк передает мне еще один шар, и на этот раз его пальцы задерживаются на моих чуть дольше, чем до этого. Это прикосновение пронзает меня взволнованным ощущением, несмотря на то что я изо всех сил стараюсь игнорировать его. Почему он так приятно пахнет? Чистотой и чем-то невообразимо мужским, плюс к этому всему сладостью, что вчера витала у него в магазине. Это неправильно, что парень пахнет настолько приятно.

Господи, думай о черной лакрице, о черной лакрице.

― Не могла бы ты назвать еще номер шара, дорогая? ― говорит миссис Кармайкл, поправляя свои очки с огромными стеклами. ― Я не могу расслышать его из-за моих кошек. Они так громко мяукают, когда голодны.

Я оглядываю комнату, в которой нет никаких кошек.

― Конечно, И-14.

― Спасибо, ― говорит она с теплотой в голосе, смотря на свою карточку снизу вверх.

― Я хотел кое-что спросить у тебя прошлым вечером, но не смог, потому что слишком нервничал. ― Пальцы Хэнка вновь ласково прикасаются к моим, когда он передает мне следующий шар.

― Что? ― произношу я хрипло, когда называю номер. К этому времени мы должны уже закончить с бинго, но уже понятно, что в доме престарелых это займет некоторое время.

Он наклоняется ко мне, теплое дыхание щекочет мне ухо.

― Я все задавался вопросом, какая твоя любимая конфета.

Мурашки покрывают мою шею и кожу рук, когда я быстро выхватываю шар из его рук и произношу номер.

― Мне не нравятся конфеты. ― Я смотрю на него, в то время как Хэнк также пристально смотрит на меня, пожирая взглядом. Проблема в том, что просто не могу сказать, что это неприятное ощущение, совсем наоборот.

― Да ладно тебе. Все любят конфеты.

― А я не люблю, ― его близость буквально сбивает меня с толку, и я запинаюсь, когда произношу следующий номер.

― Ты уверена? Я видел, как ты смотрела на яблочные леденцы.

Выдыхаю.

― Я не знаю, о чем ты говоришь.

Он придвигается ближе ко мне, и наши руки соприкасаются.

― Не волнуйся. Я никому не скажу. ― Его спокойный шепот заставляет мое сердце замереть. ― Кстати, ты выглядишь потрясающе.

Не могу сосредоточиться на цифрах, только не тогда, когда он соблазняет меня. Это совершенно не помогает, потому что этот парень смущает меня больше, чем все известные мне мужчины со времен... Старших классов, когда я смотрела, как Хэнк бегает кроссы вместо того, чтобы сидеть и делать домашнюю работу. Я попадаю в ту же ловушку с тем же парнем и, мне кажется, не смогу выбраться из нее самостоятельно.