Значит, все-таки Эллиот.

Хотя сейчас я понимаю, что его выдают кеды Vans, потому что Дрю только и говорит, что о своих чертовых Adidas Ultra Boosts, как будто они — дар божий.

— Вы ведь братья, значит, сумеете разобраться, — говорю я Эллиоту, хотя понятия не имею, правда ли это. Для начала нужно иметь семью, чтобы понимать вещи такого рода.

Единственные знакомые мне близнецы — Сиена и Ромэн, и они постоянно вцеплялись друг другу в глотки, но почему-то всегда мирились. Близнецы были абсолютными противоположностями, но все же неизменно оставались половинкой единого целого. Раз за разом брат и сестра бросались друг на друга, однако защищали своего близнеца от любого, кто осмеливался им угрожать.

Из того, что я видел, связь близнецов является самой сильной привязанностью на свете. Клянусь, они чувствовали физическую и душевную боль друг друга, словно свою собственную. И я являлся тому свидетелем. Что было бы, если бы Си и Ро ссорились так сильно, что не разговаривали друг с другом?

Черт. Все равно что разорвать их души пополам и ожидать, что они поймут, как выжить.

Не представляю, что у Эллиота и Дрю как-то по-другому.

— Дрю никогда не произнес бы такого вслух, тем более мне, но он ужасно к тебе ревнует.

От его слов я в замешательстве хмурю брови. В них нет никакого смысла. Мы с Дрю играем на поле в одно и то же время, так что не похоже, чтобы я занял его позицию или типа того.

Эллиот, должно быть, читает по моему лицу, потому что смеется:

— Просто у тебя хорошая химия с нашим КьюБи, — говорит он, указывая на Ривера. Тот продолжает обнимать за плечи маленькую брюнетку, которая в свою очередь обнимает его за талию. — Хотя, похоже, Эбби у тебя в конкурентах.

В конкурентах?

Я хмурюсь так сильно, что, клянусь, мое лицо может остаться таким навсегда.

— О чем ты?

— Разве вы с Ривом не... — Эллиот замолкает, переводя взгляд с меня на квотербека. — ...Ну, типа, вместе?

Если бы я сейчас пил то мерзкое пиво, оно бы вышло из меня фонтаном.

— Ч-что? — в ужасе заикаюсь я, изумленно глядя на Эллиота.

— Чувак, ничего страшного. Любовь — это любовь и все такое. Или, может быть, в данном случае трах — это трах? Тренер ничего не скажет, пока ваши отношения не влияют негативно на сезон. То, как вы зажигаете на поле… Черт… Этот сезон точно станет нашим. Что бы вы ни делали вместе, продолжайте в том же духе.

Я так сильно сжимаю зубы, что они скрипят:

— Мы ни черта не делаем вместе, кроме как играем в футбол. Я не гей, ясно? — Затем я указываю на Ривера, который только что поцеловал Эбби в макушку. — И он тоже.

Эллиот смеется и одаривает меня еще одной ухмылкой, в его глазах пляшет восторг:

— Так ты не знаешь, что ли?

—Знаю что, Эллиот? Давай-ка поменьше всей этой загадочности, — рявкаю я.

— Леннокс играет за обе команды, Грейди. Все это знают.

Играет за обе команды?

Я, должно быть, произношу это вслух, потому что Эллиот издает еще один раздражающий смешок.

— Я знаю, что ты футболист, но не будь таким тупым. Рив — би, чувак.

Внутри все замирает, когда мой взгляд вновь останавливается на Ривере. Тот все еще обнимается с Эбби и выглядит при этом ужасно мило. Словно почувствовав мой взгляд, Ривер встречается со мной глазами. На его лице появляется улыбка, обнажая ямочки на щеках — такие глубокие, что их можно заметить с другого конца комнаты.

Не может быть.

Не сводя взгляда с его бирюзовых глаз, я выдавливаю:

— Ты уверен?

— Так же, как уверен, что небо голубое. Я знаю этого парня с восьми лет, и мы вместе учились в школе, перед тем, как поступить в университет. С первого курса ориентация Рива ни для кого не являлась секретом.

Пока Эллиот говорит, Ривер бросает на меня любопытный взгляд, слегка наклонив голову и одними губами спрашивая: «в чем дело?», на что я качаю головой и снова обращаю внимание на Эллиота.

— Я не… Мы не… черт, нет, — запинаюсь я, неуверенный в том, что пытаюсь сказать или для кого предназначены мои слова — для Эллиота или больше себя самого.

Бисексуал? Что?

— Твои слова вполне могут быть правдой, приятель. Клянусь, я тебе верю. Но то, как Рив на тебя смотрит… — говорит Эллиот, глядя на Ривера, а потом качает головой: — Это что-то среднее между раздеванием одним только взглядом и хищником, готовым сожрать свою жертву.

Я тут же возвращаюсь к Риверу и с ужасом обнаруживаю, что Эллиот прав. Я ловлю Леннокса на том, что тот осматривает меня сверху донизу, возвращая взгляд к моему лицу только после того, как вдоволь насмотрелся на каждую часть моего тела, которую, скорее всего, хотел бы видеть обнаженной.

А когда парень наконец понимает, что я застукал его за откровенным разглядыванием, он не краснеет и не выказывает признаков смущения. Просто откидывает голову назад и смеется, чтобы затем снова пронзить меня взглядом и подмигнуть… а потом вернуться к брюнетке.

Как будто ничего и не было.

И словно его раздевающего взгляда недостаточно, чтобы взбесить меня окончательно, моя кровь практически закипает, когда я осознаю... что ужасно ревную к девушке, которая, кажется, занимает все внимание Ривера.

Бред какой-то, потому что мне не нравятся парни.

Головная боль, которая только начиналась, с новым откровением лишь усиливается. Потирая шею, я глубоко вздыхаю, пытаясь взять гнев под контроль.

Ривер — би. И он только что это подтвердил. С тех пор, как мы познакомились, Леннокс был со мной исключительно дружелюбен, но никогда не намекал, что я ему нравлюсь. Я никогда раньше не ощущал себя таким желанным членом команды. Неужели все это только из-за того, что я его привлекаю? Или потому, что Ривер плевать хотел на хорошие отношения в команде?

Чтоб меня.

Мысли проносятся в голове со скоростью миллион миль в час, и я никак не могу понять, как очутился в такой ситуации.

Но потом кое-что осознаю.

Стоило подумать, прежде чем пытаться с кем-то сблизиться. Я никогда не был хорошим другом, даже в старшей школе, когда дружил с близнецами.

При мысли о них у меня ноет в груди. Сиена и Ромэн были для меня всем, и никто их не заменит. Я продолжаю общаться с Сиеной, пусть даже всего пару раз в месяц. Мне известно, что она учится в Мичиганском университете. Но это не значит, что я не люблю ее, не скучаю и не думаю о ней почти каждый день.

Как и о Ромэне. И неважно в каком состоянии осталась наша дружба в день перед его отъездом в колледж. Той ночью он сделал то, чего я никогда не ожидал. Этот шаг привел к поворотному моменту в нашей дружбе, и ее уже не исправить. В ту ночь Ромэн согнул нас, но именно я сделал так, чтобы мы сломались.

Ком застревает у меня в горле, но мне все же удается заговорить с Эллиотом:

— Я, пожалуй, пойду. Вечеринки не моё.

Он усмехается:

— И не моё тоже. Увидимся на тренировке. Хочешь, скажу Риву, что ты уходишь?

Я снова перевожу взгляд на Ривера, но тот полностью поглощен разговором с парнями из команды, беззаботно потягивая пиво. Его рука все еще покоится на плече Эбби. Даже после того, как он только что откровенно меня разглядывал.

И снова укол ревности.

— Да, неважно, — уклончиво отвечаю я, шаркая мимо него и толпы, собравшейся у двери, а затем вырываясь в ночь.

Я быстро ловлю Uber, потому что сегодня суббота. Но на пути в свою квартиру могу думать лишь об одном.

Как такое снова могло со мной произойти?