ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Айлет от испуга застыла на месте. Ее смертные глаза вглядывались во тьму, пытаясь различить черты лица над ее, и ей не верилось, что она слышала голос Террина.

Она не успела осознать ситуацию, как уловила другой звук: шпоры, стучащие по камням двора у конюшен. Она извернулась в хватке на плече и челюсти и увидела поверх плеча мужчины.

В свете луны шла венатрикс Эверильд. Наверное, вернулась с задания, данного ей доминусом, чтобы она выполнила его до установления барьера. Если бы Айлет сделала еще два шага во двор, она оказалась бы прямо перед Эверильд, и побег не удался бы.

Хотя ситуация сейчас была не лучше.

Эверильд прошла мимо зернохранилища, не взглянув туда. Ее тень была подавлена, иначе теневое зрение заметило бы две души, прижатые близко в темноте у двери. Она шли почти по тому же пути, что и Айлет, направлялась к арке, ведущей за крепость. Эхо ее шпор вскоре утихло за ней.

Айлет выдохнула в ладонь, лежащую поверх ее рта, и взглянула на лицо над ней, все еще не видя в полумраке. Но это был Террин, она была уверена. Сердце не стало биться медленнее, она узнала его запах — свежий запах леса, неуместный среди камней Дюнлока.

Она вдруг поняла, как близко была, как он склонялся к ней, прижимая ее к двери. Его дыхание согревало ее щеку, губы двигались возле уха.

Когда она покачала головой, он убрал руку с ее рта.

— Она ушла, — пробормотала Айлет. — Эм, спасибо, — она подвинулась к двери, ожидая, что он отпустит и отойдет.

Но ладонь, что закрывала ее рот, легла на ее плечо, возле шеи. Она ощущалась тепло на ее холодной коже, и она поняла, что ее туника сдвинулась в сторону во время их потасовки, раскрыв ее плечо холодному осеннему воздуху.

— Если ты сбегаешь, ди Фероса, — прогудел низкий голос Террина, — то хотя бы возьми плащ. Ночь холодная.

— Засунь совет обратно в горло, — прорычала Айлет, хмуро глядя, хотя он вряд ли это видел. — Никто не подумал оставить мне плащ. Ни плаща, ни жилетки… Да на мне штаны венатрикс ди Ламори!

— И ты решила сбежать почти без одежды? Хотя в бою с ведьмой одежды на тебе было еще меньше, так что я не должен удивляться.

— Кто сказал, что я сбегаю?

— Думаю, это и так понятно.

— Я просто проверяю своего коня, — соврала Айлет, уверенная, что ей все равно не поверят. — Я хочу убедиться, что за Честибором ухаживают. Эти конюхи в вычурных нарядах, как по мне, не отличат копыто от колена, — она попыталась сдвинуться, быть подальше от него. Его ладонь на ее плече ослабила хватку, и на миг она подумала, что ускользнет.

Но другая ладонь скользнула по ее талии, притягивая ее ближе, и ладонь на плече подвинулась к шее, пальцы запутались в волосах. Ее кожа пылала, покалывание бегало по спине. Почему ее ноги вдруг ослабели? В ее теле остался сом?

Его лицо повернулось, и, хоть было темно, и она не видела его черты, она вдруг осознала, как близко были его губы. Губы, форму которых она прекрасно помнила. Губы, к которым она дважды прижималась, и они были мягкими и заманчиво отвечали ей.

Ох, о чем она думала?

Рычание зазвучало в ее горле. Она подняла руки, сжала его жилетку и, повернувшись, оттолкнула его от двери и прижала к каменной стене зернохранилища. Теперь она видела его лицо в тусклом лунном свете. Его глаза расширились. Его ладонь не покинула ее талию, продолжала удерживать ее, так близко, что она ощущала прохладу пряжки его пояса сквозь тонкую ткань туники. Другая его ладонь лежала между ее плеч, раскрыв пальцы.

— Если убежишь сейчас, ди Фероса, будешь выглядеть виновато, — сдавленно сказал он.

— Виноватой? — рявкнула она, не давая себе перевести взгляд с его глаз на рот. — Я ничего не сделала. Убила ведьму, которую ты не обнаружил.

Его зубы сверкнули в гримасе, и мышцы рук напряглись вокруг нее.

— Если ты не виновна, почему сбегаешь из окна посреди ночи?

Айлет пыталась придумать оправдание. Как ей объяснить разговор с Фендрелем? Или странный взгляд короля? Во всем этом не было смысла. Но ей нужно было что-то сказать.

— Они угрожают нарядить меня в платье, — прорычала она. — Я должна быть на церемонии завтра вечером. И бал! Я не для балов, если ты не заметил.

Его гримаса стала улыбкой.

— Я заметил. Ты будешь выглядеть глупо в бальном платье.

Она была рада, что лунный свет скрывал ее внезапный румянец. Ей не нужно было, чтобы он видел, как задел ее. Она с трудом разжала холодные пальцы на его жилетке, опустила ладони на его грудь и толкнула. Не с силой, но она почти выбралась.

Террин помрачнел. Он выпрямился, отошел от стены, к которой она его прижимала. Ладонь на ее талии давила на ее поясницу, другая снова подобралась к ее волосам, легла на ее затылок. Она отклонилась невольно, смотрела в ледяные глаза, которые вдруг загорелись в лунном свете, темные зрачки обрамлял голубой огонь.

— Осторожнее, ди Фероса, — его голос стал ниже. — Выбирай следующий ход с умом.

Если бы Ларанта была с ней, она бы легко забросила его на плечо, а потом обрушила на землю. Даже без Ларанты она могла бы вырваться, если бы попыталась. Он это знал.

Так что знал, что она не боролась.

Он придвинулся ближе, и воздух между ними, который только что был холодным, вдруг стал горячим.

Но Айлет повернула голову чуть в сторону, отводя взгляд, чтобы взять себя в руки. А потом повернулась к нему, яростно улыбнулась. Ее ладонь поднялась по его груди, сжала его горло. Она смотрела, как его зрачки расширились, почти скрыв голубой цвет.

— Ты хочешь поговорить о вине, ду Балафр? — проурчала она, сжала сильнее горло, и ее улыбка стала каменной. — Я знаю, что ты врал мне. Врал им всем: Фендрелю, королю и даже Герарду.

— Врал? — он посмотрел ей в глаза. — О чем ты? Как я соврал Герарду?

Она вдохнула, ноздри раздувались. Она начала атаку и не могла отступать.

— Он доверил тебе охоту на Фантомную ведьму. Ты неделями шел по ее следам, настаивая, что ничего не нашел. Но я раскрыла твою тайну. Я знаю о якоре, который ты хранил в своей комнате в Милисендисе. Я отправилась в Кро Улар, увидела, где его недавно активировали. Ты знал, что Инрен была в этом районе. Ты соврал, и поэтому хорошие люди — хорошие венаторы — мертвы.

Руки Террина опустились, пальцы отпустили ее волосы. Он сжал ладонь на своем горле и попытался убрать. Она повернула руку, пытаясь вырваться, другая ладонь устремилась к его лицу.

Но его учили схоже, вот только он не страдал после очищения от обливиса. Он умело поймал ее запястье, развернул и прижал ее лицом к стене.

Она била по камням свободной рукой, оттолкнулась телом, вены пылали. Он надавил на запястье сильнее, стало больно, и Айлет застыла.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — мрачно сказал он за ней. — Я никогда не врал принцу. Я никогда не врал Фендрелю. Да, я не справился с Фантомной ведьмой, но если бы я обнаружил след, что она сбежала из Ведьминого леса, я бы шел по нему до конца.

— Снова ложь! — прошипела Айлет.

Он дышал быстро и шумно.

— Я не вру, венатрикс ди Фероса. Тайны не у меня. Я всегда был и буду верным слугой святого Эвандера.

Он звучал так искренне. Несмотря на ее положение, несмотря на жар в венах, она хотела поверить ему. Она хотела развернуться, посмотреть ему в глаза, увидеть там сияющую правду.

Может, это была ошибка. Может, якорь кто-то подбросил. Кефан под властью Искажающей ведьмой перед тем, как покинуть каструм. Или сама Фантомная ведьма.

Ощутив ее колебания, Террин ослабил хватку и отошел. Она повернулась к нему, скалясь, широко расставила ноги, сжала кулаки, но потом увидела выражение его лица. Смятение. Раздражение. И… страх? Она замерла, скалясь.

— Хорошо, — сказала она. — Допустим, ты честен, — она тряхнула головой, убирая волосы с лица. — Как ты объяснишь якорь, который я нашла в твоей комнате?

— Какой якорь? Ты про сломанный, который был среди твоих вещей, когда ты оказалась отравлена обливисом?

Точно. Якорь был у нее при первой встрече с Фантомной ведьмой.

Она медленно кивнула.

— Да. Тот самый.

— Мы подумали, что ты подхватила его перед битвой с Инрен. Где-то в Кро Улар. Ты нашла его в другом месте?

— В твоей спальне. Я пошла на вонь сломанного проклятья, порылась в твоем сундуке, и там он лежал в мешочке.

Террин покачал головой. Он стиснул зубы, мышцы на щеке со шрамом напряглись.

— Это невозможно. Я не видел якоря Инрен. Это… я нашел один в Кро Уларе этим вечером, но он был уже сломан, и… и… — мышца на щеке дергалась, и он резко вдохнул и повернул голову, словно ожидал вспышку боли. Он прижал ладонь к лицу, к шраму.

Айлет моргнула, пытаясь посмотреть теневым зрением, увидеть то, что смертные глаза не могли. Но Ларанта все еще была подавлена.

Террин совладал с собой, выпрямился. Он убрал темные пряди со лба, повернул голову, разминая шею, а потом навис над Айлет.

— У меня нет повода врать принцу, — сказал он. — А вот ты… загадка на загадке.

Как она могла отрицать это? Она не знала, сколько лжи рассказала Террину о себе. Она не знала, что в ее истории было правдой, а что выдумала Холлис.

Она не знала, почему Фендрель так на нее смотрел.

Это не отменяло то, что она нашла. Но, может… может, якорь из облидита был подброшен. Инрен была с Невидимкой. Она могла пробраться в Милисендис, сунуть якорь там, где его не станут искать. Она могла знать, что Террин шел по ее следу, могла сделать это, чтобы его сбить. Наверное.

Почему ей хотелось верить этим глупостям? Почему она хотела, что Террин оказался не виноват?

Она поправила тунику, подвинула ткань на плече. Ее кожа снова была холодной, и она дрожала. Ее ступни были как изо льда.

— Думаю, мы закончили, ду Балафр, — она повернулась к конюшне. Она уже потратила много времени.

— Не уходи.

Она замерла. Сердце билось быстрее, оглушая.

— Не покидай Дюнлок. Не этой ночью. Останься хоть на церемонию. Ради Герарда, если не ради себя.

Айлет мутило. Она хотела на открытую дорогу, чтобы небо тянулось широко над ней. Она хотела склоны леса в Дровале, высокие горы Скада.