Он глядел на нее так, словно видел призрака.

Он встретил ее взгляд, впился в нее взглядом так, что Айлет ощутила дрожь. Хуже, что-то смотрело из его глаз. Что-то, не ограниченное смертным зрением, смотрело на нее. Она ощущала эту силу, но Ларанта была подавлена, и она не могла смотреть в ответ. Она ощущала себя беспомощно, как заяц, попавший в капкан, когда лиса проходила рядом.

Она посмотрела на Террина, наиболее знакомое лицо из трех. Это не сильно спасало.

Террин тут же отвел взгляд и обратился к венатрикс:

— Ей можно задавать вопросы? — если бы Айлет не знала лучше, подумала бы, что он звучит встревоженно.

— Я бы пока не стала, — ответила венатрикс. — Она не сможет отвечать пространно. Сом мешает ее недавним воспоминаниям, и она может даже не все вспомнить о том дне.

— К-каком дне? — пробормотала Айлет, но никто не ответил.

— Нам нужно знать, — настаивал Террин. — Говорила ли Инрен, сколько якорей оставила…

— Всем выйти.

Голос венатора-доминуса перебил их, оставил после себя тишину.

Без вопросов или возражений венатрикс отсалютовала, собрала принадлежности со столика и прошла к двери. Она замерла там, придержала дверь открытой и кивнула Террину идти за ней.

Террин стоял еще миг у кровати. Он посмотрел на Айлет, на Фендреля и обратно. Его рот открылся, челюсть двигалась. Что за выражение было на его лице?

— Вон, — сказал Черный капюшон.

Террин отсалютовал и, взглянув быстро на Айлет, пошел за венатрикс. Дверь закрылась за ними.

В комнате вдруг стало очень тесно.

Тихий доминус ду Глейв стоял, отвернув голову от Айлет, глядя на дверь. Но он смотрел на что-то другое, видел то, о чем Айлет не догадывалась.

Он медленно повернулся к ней.

— Хорошо, — сказал он, — мне надоели эти игры. Говори, кто ты, пока я не прибил твое сердце к кровати.