Глава 1. Плохое приземление

Говорят, он приземляется с силой могучих,

Он ступает там, где остальные забываются в молитвах.

Он приземляется с молотом, поднятым в небо,

С выпирающей эрекцией и с пламенем неугасимым.

Он приземляется со всей МОЩЬЮ, дарованной богами.

… Он приземляется как идиот, опьяненный её глазами.

Застольная песня из Асгарда, приписываемая Локи

Бог Грома рассматривал темную, задымлённую комнату, пытаясь избавиться от мутности в глазах.

Он определенно приземлился не там, где ожидал.

По ощущениям это было то самое место, где он должен находиться, но рельеф местности явно изменился. Должно быть, здесь прошло гораздо больше времени, чем он предполагал; облик небольшого городишки, который он припоминал, изменился за минувшие годы.

Место ощущалось иначе.

Даже запах изменился — теперь почти не пахло рыбой, крабом и виски, зато присутствовал обжигающий глотку запах металла, цемента, кошачьей мочи и протухшей еды.

Железо и сталь, цемент и стекло.

Пиво. Он мог различить здесь запах пива, поэтому не все вещи из его воспоминаний исчезли.

И всё же, изменения были ощутимыми.

Сейчас он стоял на равнине; он мог распознать это какой-то частью своих чувств, улавливал разницу в земле под его ногами. Где же холм? Поля, которые он помнил? Фруктовые деревья? Он припоминал, что с холма открывался вид на город побольше, вместе с океаном вдали. Он помнил ухоженный парк с усадьбой.

Неужели прошло так много времени?

С этим вопросом на него накатила волна меланхолии, воспоминания мимолетного, но болезненно острого и грубого даже сейчас, несмотря на прошедшие годы. По правде говоря, воспоминания были настолько мучительными, что Тор едва мог позволить им находиться в его разуме.

Прошло столько лет. Так много лет и всё же, почему-то этого оказалось недостаточно.

Он бы столько всего хотел позабыть.

Было бы проще просто забыть.

Думая об этом, он поймал взгляд светло-карих глаз почти янтарного цвета, которые наблюдали за ним с другого конца этой тускло освещённой комнаты. Она смотрела на него, и волосы были совсем не похожими, и лицо другое, хотя и оно было потрясающе красиво, но по-другому. Одежда тоже отличалась, изумительная и роскошная фигура была совсем не такой, как он помнил; та была более мускулистой, а у этой кожа гораздо светлее, либо от недостатка солнечного света, либо из-за различий в пигменте...

Дело было в глазах. В этих изумительных глазах.

Возможно, цвет слегка отличался, но... во имя Асгарда.

Выражение в этих глазах.

Ее взгляд был любопытным, но глубоким, немного детским, но с мудростью и безмолвием, от которых у него перехватило дыхание — этот взгляд пронзил его, такой знакомый, и он почувствовал, что она могла бы воткнуть нож ему в грудь, просто продолжая так смотреть на него.

Прежде чем Тор смог сделать вздох, она отвернулась, разрывая связь между ними. Всё произошло так быстро, что это сбило его с толку; кто-то подошел к ней, заговорил, взял её за руку, потянул назад, и она исчезла в толпе.

Другие двинулись вперед, занимая её место.

В один момент она была там, а потом просто... исчезла.

Кто-то увел её.

Они забрали её у него.

Тор моргнул, словно выходя из транса. На мгновение в нём вспыхнул гнев, разочарование, затем он почувствовал себя глупо, словно был захвачен собственной памятью, желаниями своего сердца и разума, а не холодной реальностью. Что бы ни являлось причиной этого слащаво-сентиментального погружения в несбыточные желания и воспоминания, всё это было врагом рациональности, и тем более долга, который привёл его в этот мир.

Такие порывы были слабостью.

Учитывая то, кем он являлся, Тор совершенно не мог позволить себе эти слабости. Они лишь предоставляли его бесчестным родственникам больше возможностей для удара.

И всё же желание изгнания мысли ещё не равняется её изгнанию.

В большинстве случаев у него не было причин думать о ней, поэтому жизнь шла своим чередом, с обычной дозой разочарования и боли в ней. Но рана до сих пор оставалась там, безмолвно ожидая, пока что-нибудь не выведет её на передний план его мыслей, и тогда нож вонзался глубже.

Ложь о том, что он якобы преодолел всё, перешагнул через ту прошлую жизнь, ту любовь, была весьма полезной ложью.

Необходимой ложью.

Некоторые вещи даже боги не в силах изменить.

Она давно мертва. Уже много лет.

Он заставил свой разум вернуться в настоящее, к цели, которая привела его сюда.

Оглядев переполненный бар, он снова задался вопросом.

В нужном ли он месте?

Действительно ли прошло так много времени, что всё вокруг кажется ему таким чужим, но всё же таким знакомым? Правда ли он не появлялся здесь (по крайней мере, во плоти) так давно, как ему кажется теперь? Сейчас, когда его ноги касались этой земли, он действительно думал, что прошло слишком много времени.

Он избегал этого места гораздо дольше, чем признавался самому себе.

И он знал почему.

По той же самой причине он чуть ли не потерял рассудок из-за обманчиво знакомой пары светло-карих глаз, которые, казалось, взывали к нему из темноты с одной лишь целью — причинить ему боль.

Тор нахмурился, вглядываясь в эту сырую тёмную комнату.

В ответ на него смотрела другая пара глаз, на сей раз незнакомых и казавшихся абсурдно яркими в тусклом освещении. Тору пришло в голову, что взгляд этих глаз явно был ненормальным.

Они уставились на него, неестественно широко раскрывшись.

Эти глаза смотрели на него с шоком, даже с каким-то ужасом.

Осознав, что он по-прежнему сияет божественным светом, Тор оглядел себя, пытаясь понять, что такого они увидели. Извивающиеся заряды протекали по его голым рукам и груди, вниз по ногам к ступням, обвиваясь вокруг рукояти Мьёльнира, которую он всё ещё крепко сжимал в левой руке. Он удерживал молот словно фонарь, который помог бы ему видеть в окружающей темноте.

Он понял кое-что ещё.

Он был абсолютно голым.

Каким-то образом его одежда не смогла переместиться из Асгарда в этот мир вместе с ним.

Это уже... было необычно.

Что же могло привести к тому, что он остался голым?

Отмахнувшись от вопроса, Тор всматривался в лица вокруг.

Многие смотрели не только в его глаза и на бело-голубой свет, пробегающий по нему, но и на нижнюю часть его тела.

Он нахмурился, глядя на них в ответ.

Он рассмотрел имеющиеся варианты.

В конце концов, был только один-единственный.

Взвалив Мьёльнир на плечо, Тор отвернулся от всех уставившихся на него взглядов и направился туда, где ощущал запах свежего воздуха и легкого бриза, просачивающихся сквозь щели этого строения.

Он игнорировал мигающий свет, странную одежду, разукрашенные лица и напитки, которые люди сейчас слишком крепко сжимали в руках. Он игнорировал долгие взгляды, смешки, улыбки, подмигивания и даже тех, кто нагло манил его взмахом руки.

Протолкнувшись через непривычную металлическую входную дверь в дальнем конце этой комнаты, мимо довольно крупного мужчины, сидящего на табурете и так же открыто пялившегося на него...

Тор вышел на улицу.

Он встал на влажном тротуаре, мокром от тумана и моросящего дождя.

Мимо него проехало человеческое транспортное средство из металла, мигание фар рассеивалось во влажном воздухе. Тор уже видел такие. Отец показывал ему изображения годы назад, и они оба пришли в восторг от этих причудливых конструкций, от звуков, которые те издавали, и от разнообразия форм. Летающие механизмы они тоже видели, как и громадные судна из стали и железа, которые научились делать люди.

Он огляделся вокруг, принюхиваясь.

Ах. Теперь он мог почувствовать.

Океан. Рыба. Солёный бриз.

Океан не оставил эти места окончательно. Он всё ещё жил в самом основании этого города.

Тор начал взбираться на холм, тот самый, на который он направлялся с Биврёста¹.

Он немного отклонился от курса. Странно, да, но может, именно поэтому он остался без одежды. Иногда Биврёст бывал немного капризным. Если кто-то отклонялся от намеченной цели, то временами не всё, что перемещалось, оказывалось в конечной точке.

И всё же Тор уже хотел увидеть панораму города с холма.

И он, конечно же, готовился к разочарованию.

В его памяти земля на холме была не заселена и окружала один-единственный дом человека, с которым он был дружен — человека, у которого росли восхитительные сливы, абрикосы, персики, груши, вишня. Этот человек коптил свою свинину и всегда имел в запасе дичь. Он любил сидеть у костра и обмениваться историями, раскуривать трубку и рассказывать похабные шутки до самой поздней ночи.

Этот человек уже совершенно точно мёртв.

Люди попросту не жили так долго.

Хмуро оглядывая высокие кирпичные и деревянные здания по обе стороны узкой улицы, Тор понял, что скучает по тем болотистым полям, усеянных оленями. Хотя здесь всё ещё улавливалось что-то знакомое, даже если большая часть окружения изменилась до неузнаваемости. Кое-что в стиле зданий, форме крыш казалось ему вполне соответствующим.

Тор только поднялся на холм, который, что удивительно, открывал ошеломительный вид на город и оставался поросшим травой и деревьями... и тогда увидел это.

Настоящую причину своего визита сюда.

Он не так уж и сильно отклонился от места назначения при приземлении, как он предполагал.

Тор застыл под перегоревшим уличным фонарём, наблюдая за целью, которая взбиралась на травянистый холм с ухоженными деревьями и цветущими кустарниками.

По своему обыкновению существо осторожно держалось в тени, его взгляд был устремлён на вид с холма, всматривался в несметное число человеческих огней, которые ослепляли словно миллионы пожаров, поглотивших город и его пределы.

В отличии от Тора, змей нашел одежду.

Он также заполучил новое тело, что не являлось большим сюрпризом.

Впрочем Тор распознал свечение вокруг него.