ГЛАВА 12

Моя поездка обратно в Вегас сопровождалась дурным предчувствием. Прошлое Динары, очевидно, таило в себе ужасы. Возможно, его создали мои братья. Она боялась, что я увижу ее в другом свете, как только узнаю, но я опасался, что старые обиды на моих братьев, особенно на Римо, вырвутся наружу. Римо сделал слишком много в отношении меня, лишившись моей преданности, но, быть может, правда разрушит наши отношения или, по крайней мере, вернет их к той неохотной терпимости, которую я испытывал к нему в подростковом возрасте.

Я отправил Римо и Нино сообщение, что снова приеду в эти выходные, прежде чем уеду из лагеря, но не объяснил причину. Возможно, Римо что-то подозревал. Его сообщения за последние две недели выявили его подозрения относительно наших с Динарой отношений. У моего брата всегда было что-то вроде шестого чувства, когда дело касалось вынюхивания чужих секретов.

Я поехал в Сахарницу, потому что Римо попросил меня встретиться там с ним и Нино. Обычно я избегал этого места, потому что оно слишком сильно пахло отчаянием, на мой вкус. То, что Римо счел это заведение лучшим местом для обсуждения того, что он подозревал в моем визите, не предвещало ничего хорошего. Шагнув в сумрачный свет коридора борделя, я всегда ощущал себя в каком-то подвешенном состоянии.

Коридор вел к бару, отделанному красным бархатом и черным лаком, что только усиливало адскую атмосферу заведения. Были расставлены шесты и кабинки с бархатными занавесками и несколько дверей, ответвлявшиеся от главной комнаты, где шлюхи принимали своих клиентов для уединения. Еще один длинный коридор, тоже выдержанный в красно-черных тонах, вел в кабинет Римо.

Войдя в длинную комнату без окон, глаза Римо сказали, что он знает, зачем я здесь. Нино сидел на диване, глядя на меня с оттенком неодобрения. Он думал, что я ищу ссоры с Римо, но нет. Но, в отличие от Нино, у меня была совесть, и она иногда сталкивалась с безжалостностью Римо.

— Твои визиты снова участились, но это не просто семейное воссоединение, не так ли, Адамо? — спросил Римо, скрестив руки на широкой груди.

Он был в спортивном костюме, вероятно, потому что вышиб из груши, висевшей между столом и диваном, живого дьявола. В его темных глазах мелькнуло подозрение. Быть может, это мои собственные эмоции отражались на мне.

— Как дела с Динарой? — спокойно спросил Нино, стараясь быть ослаблением напряжённости, но случайно задел улей.

Я прищурился.

— Она все еще участвует в гонках, и мы часто стали общаться в последние несколько недель.

Это была не ложь, но и не правда.

Ответная ухмылка Римо сказала мне, что он знает. Мне все равно. Он не говорил, что я должен держаться подальше от Динары, а даже если бы и сказал, я бы не послушался. Ее близость слишком громко звала меня. Спать в постели с врагом у нас с ним общее.

— Ты хочешь получить ответы о Динаре.

— Ответы, которые она не желает давать мне. Похоже, ты единственный, кто знает все подробности ее прошлого. Ты и Нино. — я кивнул Нино, который сохранял свое обычное бесстрастное выражение лица, не то чтобы я ожидал от него какой-либо реакции.

Его жена Киара и дети были самым безопасным выбором, чтобы вызвать у него эмоции. До его женитьбы на Киаре все были убеждены, что он вообще не способен на чувства.

— Динара сказала, что хочет, чтобы ты рассказал мне правду.

— Так ли это? Надеюсь, ты напомнил ей, что я не подчиняюсь приказам и не нуждаюсь в разрешении. Хранить ее секреты это не только ради нее.

— Так я и думал. Если ты боишься, что сказанное, шокирует меня или заставит обижаться на тебя за твои действия, ты забываешь, что я знаю тебя, Римо. Я знаю каждый твой подлый поступок. Меня ничто не может шокировать, когда дело касается тебя.

Лицо Римо стало жестким.

— Нино, почему бы тебе не собрать информацию, которую требует Адамо?

Нино молча встал и направился к ноутбуку, лежавшему на столе. Он бросил на Римо предостерегающий взгляд. Возможно, тайна защищала их обоих.

— Как думаешь, что ты обнаружишь сегодня? — спросил Римо.

— В прошлом Динара прошла через какое-то дерьмо. Что-то связанное с тобой и Григорием. Ее мать пыталась сбежать с ней, но вы поймали их и вернули Динару обратно к отцу. Ты сохранил Иден для себя по какой-то извращенной причине. Так что, может быть, Иден и Динара сделали что-то на нашей территории, что разозлило тебя. Мы оба знаем, что в свое время ты был еще большим психопатом, чем сейчас.

Я вспомнил дни, когда Римо и Нино сражались за Вегас, когда кровь и насилие светились на их лицах, когда они возвращались домой после ночных набегов.

— Я был чертовски зол в то время. И Григорий тоже, — ответил Римо. — Интересно, думаешь ли ты, что Динара нуждается в твоей поддержке против меня, и дал бы ты ей ее, если бы она попросила?

— Ты проверяешь мою преданность?

— А я должен?

Нино нетерпеливо хмыкнул.

— Не нужно испытывать преданность.

— Он прав. Я верен нашей семье и Каморре. — я поднял руку с испорченной татуировкой Каморры. — Но это не значит, что я перестану бодаться с тобой, если ты причинишь Динаре вред.

— Вижу, она оказала влияние на тебя. —

произнёс Римо, мрачно усмехнувшись.

— Готово, — сказал Нино, отрываясь от экрана.

Римо отрывисто кивнул и снова повернулся ко мне.

— Возможно, когда-нибудь ты перестанешь подозревать самое худшее, что касается меня. — Римо жестко улыбнулся. — Я не очень хороший человек, но что бы ты ни думал об Иден и Динаре, ты ошибаешься. — он кивнул Нино, повернулся и вышел.

Я нахмурился, смотря на закрытую дверь. Я думал, что Римо останется, чтобы увидеть мою реакцию, оценить мою преданность, даже если и говорит, что это не проверка.

Нино поднял диск и указал на ноутбук, стоявший на столе перед диваном.

— Будет лучше, если ты присядешь.

— Я справлюсь.

Я был свидетелем достаточно смертей и пыток в своей жизни, чтобы ожесточиться перед тем, что ждало меня на этой флешке. Я выхватил диск из его рук и вставил его в ноутбук, желая поскорее покончить с этим.

Нино не уходил. Он прислонился к стене позади меня.

Сначала я не понимал, что происходит на экране. Камера была направлена на кровать в пустой комнате. Было ли это видео о том, как Иден начала работать на Каморру? Или, что еще хуже, видеозапись первой встречи Римо с этой женщиной? Мне совсем не хотелось видеть его связать с матерью Динары, но это объяснило бы, почему он вышел из комнаты.

Затем в поле зрения появилась девочка в белой пижаме, определенно не взрослая девочка. Один взгляд на ее лицо и рыжие волосы, и я понял, что это маленькая Динара, лет восьми-девяти. Толстый мужчина в одном нижнем белье с маской, закрывающей большую часть его лица, последовал за ней, и мой желудок перевернулся, опасаясь того, что будет дальше. Девочка отчаянно замотала головой. Я даже не мог думать о ней как о Динаре. Затем в поле зрения появилась женщина с такими же рыжими волосами и смутно знакомыми чертами лица. Иден. Она поговорила с Динарой и снова исчезла из виду.

Я не был уверен, чего именно ожидал. Не того, что увидел. Мое сердце бешено билось, грудь сжималась, пока я продолжал смотреть. К горлу подступила желчь. Я не был уверен, как долго мне удавалось наблюдать за ужасом передо мной. Вскоре тошнота начала бороться в моем теле с абсолютной яростью.

Я схватил ноутбук и швырнул его в стену, разбив вдребезги. Экран наконец почернел, и ужасные звуки стихли. Мое дыхание было резким, будто я пробежал километры или сражался в битве, и всплеск адреналина указывал на то же самое. Но я все еще сидел на том же месте на диване. Мои пальцы впились в бедра, дрожа от желания ярости и разрушения.

— Мы с Римо выяснили, что Братва разыскивает жену Григория. Нам сообщили, что она в городе, и мы отправились на ее поиски, надеясь шантажировать их. То, что мы обнаружили, оказалось совсем не тем, что мы ожидали. Иден и ее бойфренд загружали подобные видео с ее дочерью и продавали их в Даркнете. Мы проинформировали Григория и вернули ему дочь.

Я тупо уставился на разбитый экран. Этого недостаточно. Потребность уничтожить еще больше, ярость и боль было почти невозможно подавить. Это знакомая жажда, которую я испытывал время от времени на протяжении многих лет — никогда не такая сильная, такая всепоглощающая — и всегда игнорировал. Я едва успел посмотреть три минуты видео, пришлось выключить, прежде чем оно действительно началось, не в силах смотреть ужасы, которые пережила Динара. Она не смогла их остановить. Я представлял себе столько кошмаров, но ничто не могло сравниться с увиденным.

— Мне всегда было интересно, увижу ли я когда-нибудь этот взгляд в твоих глазах.

Я посмотрел на Нино, чувствуя, как кровь стучит в ушах и пульсирует в висках.

— Какой взгляд?

Я едва узнал свой голос. Он был пронизан ядом, не направленным на моего брата.

Нино мельком взглянул на Римо, который, должно быть, вошел, пока я был поглощен ужасами на экране, прежде чем сказал:

— Взгляд, который я вижу только в глаза Римо. Жажда крови и насилия. Потребность в смерти и разрушении. В детстве и младшем возрасте ты выглядел в точности как Римо. И при случае характер тоже давал о себе знать.

Я видел фотографии себя в детстве, и Нино был прав. Чем старше я становился, тем больше старался отличаться от своих братьев, особенно от Римо. В наше время в школе интернате в Англии я впервые увидел нормальных людей, их ценности и семейную динамику, и вскоре это стало целью, которую я хотел достичь. Я жаждал нормальной жизни, хотя моя собственная природа часто требовала иного направления. Я хотел стать лучше, хотел прощать, а не мстить, сочувствовать, а не осуждать. Я испытывал сострадание, в отличие от Нино и даже Римо. Это сделало мое желание мучить других — даже если они этого заслуживали — намного хуже.

— Думаю, это кровь Фальконе, не так ли? — тихо спросил я.