Через десять минут мы подъехали к Сахарнице. Я открыла дверь, вырываясь из хватки Адамо. Глубоко вздохнула, борясь с стеснением в груди. Один лишь вид неоновой вывески навевал воспоминания из прошлого, из дней и недель, предшествовавших тому, как Римо вернул меня отцу. Лас-Вегас был полон ужасных воспоминаний для меня. Но это был не единственный город. Еще до того, как мы с мамой переехали сюда, она позволяла мужчинам, дававшим нам приют, жестоко обращаться со мной.

— Динара? — осторожно спросил Адамо, подходя ко мне.

— Я в порядке, — выдавила я, прежде чем он успел спросить.

Адамо взял меня за руку, и я позволила ему подвести меня к обшарпанной черной двери, ведущей в Сахарницу. Это был бордель, первое заведение такого рода, в которое я ступила с того рокового дня много лет назад, и место, которое определит мое будущее.