Я слишком пьян, чтобы заметить то, что прямо у меня под носом.

Проснувшись сегодня утром, я совсем не так представлял себе окончание дня. Вот он я, сижу под проливным дождем, развалившись на скамейке в парке и потягиваю кислую малиновую водку, которую купил Джему, моему старому, а когда-то лучшему другу, в подарок на день рождения. Сегодняшний день умудрился побить все предыдущие рекорды и стать самым дерьмовым в моей жизни. Боже, как я хочу, чтобы он поскорее закончился.

Понимаю, что алкоголь не вернет мне работу, но надеюсь, что с его помощью я, по крайней мере, смогу забыть о том, что ее потерял. Хоть на некоторое время.

— Алфи?

Я не поднимаю глаз. Ранее, на другом конце парка я видел Бенджи, младшего брата Джема, который, скорее всего, направлялся на вечеринку, где следовало быть и мне. Всю дорогу сюда я шел так, чтобы не столкнуться с ним и надеялся, что он меня не заметит. Но, видимо, не получилось. Сегодня мне не везет.

Он садится рядом, и я слышу скрип скамейки. Его бедра в обтягивающих черных джинсах выглядят довольно впечатляюще. Крепкие, мускулистые, как и остальное тело. Трудно представить, что когда-то этот парень был маленьким, улыбчивым мальчишкой, который хвостиком следовал за мной и Джемом, с искренним энтузиазмом ввязываясь в любые затеваемые нами неприятности. Я делаю еще глоток и чуть не захлебываюсь. Отвратительное пойло. В детстве все было намного проще. Как иногда хочется вернуться в те времена, когда под конец плохого дня тебя ждали объятия, поддержка и безусловная любовь.

— От такого бы и я не отказался, — со всей серьезностью соглашается Бенджи.

Отлично, я так пьян, что даже не замечаю, как говорю вслух. Вполне возможно, что я смогу сделать этот дерьмовый день еще хуже. Я протягиваю ему бутылку.

— Я сентиментальный пьяница, но не жадный, — бормочу я, чувствуя, что, к сожалению, все еще слишком трезв.

— Эм, рад слышать… — он делает глоток и морщится, вытирая губы рукавом, а я прикрываю рот рукой, пытаясь скрыть ухмылку. — Буэ… На вкус как те кислые конфеты, от которых оскомина на зубах. Думаю, Джему бы понравилось.

— Ага… — говорю я, мрачнея.

Каким нужно быть мудаком, чтобы вылакать подарок, предназначенный другу на день рождения?

Пищит телефон. Мы оба машинально похлопываем себя по карманам брюк. Это его. Мой сел еще несколько часов назад, пока я смотрел «Типа крутые легавые» в метро. Это один из немногих фильмов, которые я смотрел больше одного раза. Верный способ поднять себе настроение. Я успел дважды проехать по кольцевой линии, прежде чем аккумулятор окончательно разрядился. Именно в тот момент я и начал подумывать о том, чтобы открыть водку. Тогда мне это показалось прекрасной идеей…

— Хей, бро… Да не парься, я уже в пути. Я, эм, с Алфи. Скоро увидимся. — Очевидно, звонил Джем. Бенджи кладет трубку и поворачивается ко мне. — Знаешь, я не могу оставить тебя здесь одного.

— Конечно, можешь. — У меня тут своя собственная жалкая вечеринка на скамейке. Все отлично. Просто, блядь, потрясающе. — Слушай, я в порядке, — стараясь не шататься, указываю на свой промокший серебристый костюм и грязные ботинки.

Его теплая сильная рука касается меня, помогая сохранить баланс, и я чувствую непреодолимое желание прильнуть к ней. Его пальцы сильнее сжимают мой бицепс, чтобы удержать на месте. Я дрожу. Мне холодно. Может, сейчас и июль, но этот чертов дождь пробирает так, будто прямиком из ноября. А еще, я уже достаточно пьян, чтобы признать, что это не единственная причина, по которой я жажду человеческого тепла. После выпивки меня всегда тянуло обниматься со всеми подряд. Думаю, просто в этом состоянии я достаточно расслаблен, чтобы позволить этой стороне себя проявиться. Трезвый я слишком похож на туго скрученную пружину, готовую в любой момент лопнуть. Например, когда ничего не подозревающий человек случайно заденет меня своей сумкой в метро. Я уверен, что раньше не был таким напряженным.

Бенджи придвигается ближе, подставляя плечо, на которое я сразу же опираюсь. Он большой и приятный. Как же хорошо просто отпустить себя и опереться на того, кто сможет выдержать твой вес, кого ты точно не раздавишь.

— Я точно не оставлю тебя в таком состоянии, — мягко говорит он.

Я хмурюсь и бормочу:

— Почему нет?

— Ты знаешь почему.

Вообще-то нет. Я поднимаю голову и раздраженно смотрю на Бенджи, гадая, когда он успел сделать пирсинг в губе? Прокол не выглядит свежим. Черная одежда и «ежик» обесцвеченных волос делают его больше похожим на панка, чем обычно. А кольцо в губе придает хулиганский вид. Но он совсем не такой. Я улыбаюсь. Он, вероятно, один из самых милых мальчиков, которых я когда-либо знал. Мужчин, напоминаю я себе. Почти девятнадцать — уже мужчина.

Бенджи приподнимает бровь, и я думаю о том, сколько из того, что я подумал, было сказано вслух?

— Видимо все? Да?

Черт. Я смеюсь.

Вау, сегодня у меня явно эмоциональные качели, да еще и на водочном топливе.

— Точняк. — Бенджи мягко толкает меня своим большим плечом и усмехается. — Никогда не видел тебя пьяным.

Вероятно, для этого есть веская причина, но, хоть убей, прямо сейчас я не могу вспомнить, какая.

Бенджи помогает мне подняться.

— Вот черт, — шепчу я, когда деревья на другой стороне парка наклоняются под очень неестественным углом. — Думаю, что с миром что-то однозначно не так.

С улыбкой качая головой, Бенджи придерживает меня за плечи и осторожно возвращает в вертикальное положение.

Вау, могучий Бенджи. Он, наверное, смог бы и на руках меня нести. Не скажу, что позволил бы. Ну, в смысле, обычно, если кого-то в определенных ситуациях нужно нести на руках, это делаю я, но никак не наоборот. Пьян я или нет, но мне нравятся те прикосновения, что я могу контролировать. Хмурюсь от того, как бессмысленно это прозвучало у меня в голове, учитывая то, как я сейчас повис на Бенджи. Но в любом случае, до сих пор я был исключительно по девочкам. Мальчики для меня — неизведанная территория. Мужчины, добавляю я мысленно, потому что по какой-то причине мне нравится напоминать себе, что Бенджи уже мужчина. И почти всегда, партнерши были младше.

На мгновение я погружаюсь в себя, вспоминая, как приятно чувствовать жар возбуждения любовницы, когда она во время поцелуя обхватывает ногами твою талию, крепко прижимаясь всем телом. Но я одергиваю себя, чувствуя омерзение от того, что думаю лишь о сексе, пренебрегая чувствами. Совсем как мой отец.

«Нет. Я совершенно на него не похож», думаю я с ужасом. «Я просто не могу быть таким как он».

И я понимаю, что секс приятнее, когда задействованы чувства. Но у меня такого не случалось. Потому что никогда не было времени сближаться с кем-либо. Не могу вспомнить, когда в последний раз у меня был секс не по пьяни. Разве это не жалко?

— Хм, тебе грустно из-за этого?

«Серьезно, мозг?»

— Можешь сунуть мне в рот носок или что-то подобное? — раздраженно бросаю я.

Издаю горький смешок, потому что абсолютно не важно из-за чего мне грустно. Я с ужасающей отчетливостью осознаю, что на последние двенадцать месяцев отодвинул в сторону все свои нерешенные проблемы и сфокусировался на работе. Я жертвовал общением с друзьями и любым шансом на нечто большее, нежели просто одноразовый перепих, ради паршивой должности в «Visual». Как же это по-мудацки. Такие как я не заслуживают ничего, кроме пьяной возни, которую и сексом-то сложно назвать.

— Тебе нужно было как-то отвлечься, и ты погрузился в работу. Все нормально, — в голосе Бенджи намного больше понимания и сочувствия, чем я того заслуживаю.

— Нет, не нормально. — Я не просто погрузился в работу, я нахрен сбежал от своей жизни.

Некоторые люди были бы рады тому, что их родители снова вместе. А я все еще не могу с этим свыкнуться.

По телу прокатывается волна тошноты. Я хватаюсь за живот и, закрыв глаза, наклоняюсь слишком близко к лужам. Бенджи присаживается рядом на корточки и медленно гладит под пиджаком мою поясницу. Приятное ощущение. Я позволяю себе сосредоточиться на успокаивающих движениях его большой теплой руки, и вскоре тошнота стихает.

— Не подумай, что я собирался блевать, — бормочу я. Ни за что. Это было бы слишком унизительно.

— Но от этого может стать легче.

— Нет, это мерзко. — А еще я не хочу, чтобы он это видел. Фу, отвратительно.

— Меня таким не смутишь… Давай лучше помогу, окей?

Приятное тепло растекается от моей руке к плечу, когда я осознаю, что снова облокачиваюсь на него. На секунду я замираю, а потом пытаюсь припомнить, когда в последний раз обо мне кто-то заботился подобным образом. Но ничего, абсолютно ни одного воспоминания. Я делаю над собой усилие и отстраняюсь.

Почему младшему брату Джема не все равно? Он должен развлекаться на вечеринке своего брата, а не сидеть тут, под дождем, поглаживая мою чертову спину, пока я пытаюсь справиться со своим желудком и не заблевать тротуар.

— Не стоит быть со мной таким милым, я засранец.

— Это не так.

Бенджи с героическим терпением наблюдает за тем, как я откручиваю у бутылки водки крышку и делаю большой глоток.

— Я начинаю трезветь, — бормочу я. — А ты вряд ли захочешь увидеть меня трезвым, уж поверь.

Должно быть ему неловко видеть, как я упиваюсь жалостью к себе, но отвратительная малиновая водка, кажется отключила во мне чувство стыда. Клянусь, что больше никогда не притронусь к этому пойлу. Но для начала нужно допить эту бутылку.

***

Все вокруг расплывается, и я почти уверен, что моя походка не похожа на человеческую. Скорее я ощущаю себя блестящей мелкой рыбешкой, которую тянет сквозь океан парка безопасное теплое течение с лицом Бенджи. Я мог бы так плыть вечно. Бенджи замедляет шаг и ведет меня по тропинке к двухэтажной вилле, и я слегка подвисаю, когда понимаю, что это студенческое жилье. Викторианский особняк с видом на парк, как этот, должно быть стоит кучу денег. Несмотря на то, что Джем часто приглашал меня в гости, я так ни разу сюда не выбрался.