Глава 7

В нужде и черт священный текст приводит.

Уильям Шекспир

Лана

За одну неделю я вычеркнула из своего списка два имени. Мы все ближе. Джейк очень волнуется.

Я ускорила график и начала прятать тела. Сменила МО. А также начала добавлять гвозди, чего не планировала делать до более поздних этапов игры.

В моем восковом яблоке также появилось несколько гвоздей, чтобы отметить новые долги, которые я собрала, но мы переместили мою комнату убийств в дом Джейка.

СМИ больше не интересуются мной с тех пор, как Крэйг представил профиль Алого Истребителя. Да, СМИ дали мне имя. Каким-то образом Джейк назвал меня так, как и хотел.

По иронии судьбы, СМИ потеряли интерес к моей героической стороне в пользу темной. Это просто показывает, каким извращенным и уродливым может быть этот мир.

― Ненавижу, как быстро ты вычеркиваешь имена, ― ворчит Джейк, когда я отмечаю имя по-следней жертвы.

― Двое за неделю ― это не так быстро. Я хотела бы потянуть, но мне это надоело. Я готова закончить.

― Из-за Логана? ― спрашивает он, изучая меня со своего места.

― И да, и нет. Я устала быть скованной прошлым и не иметь возможности его отпустить. А ты нет?

Он наклоняется, упираясь локтями в поручни кресла.

― Скажи мне кое-что, Лана, как ты думаешь, что произойдет, когда все это закончится, при условии, что мы переживем это. Думаешь, он ничего не узнает? Ты свалишь с ним в закат ― агент ФБР и убийца? Я хочу знать, что ты думаешь на самом деле. Я согласен закончить там, где мы есть, и двигаться дальше, как мы только можем. Думаю, это единственный способ удержать его, если это твой истинный конец игры.

Моя губа дрожит, и я прочищаю горло.

― Останавливаться сейчас было бы неправильно. Маркус и папа... они все еще мертвы, и меня преследуют их смерти.

Он откидывается назад, глядя на меня.

― Иногда мне кажется, что я чувствую Маркуса. Думаю, он здесь, рядом с нами, чтобы нас не обнаружили. И все же я понимаю, что это нелепо, и что наша удача рано или поздно от нас отвернется.

― Ты хочешь остановиться? ― тихо спрашиваю я, сидя на самом краю его стола.

― Честно? Не хочу. Я жажду уничтожить их всех до единого за то, что они сделали. Хочу, чтобы они страдали. Но с моей стороны несправедливо ожидать этого от тебя, когда ты наконец-то исцеляешься. И это из-за Логана. Он вернул тебе то, что ты потеряла.

― Что? ― спрашиваю я, когда он переходит в другой конец комнаты и берет напиток из ми-ни-бара.

― Твое сердце, ― говорит он мне, смотря на меня с печалью в глазах.

― Ты мог бы двигаться дальше, ― сообщаю я ему, пожимая плечами. ― Маркус хотел бы этого.

― Пока я буду заниматься своими жаркими отношениями без эмоциональной привязанности, ― отвечает он с едва заметной ухмылкой.

― Каждый раз, когда мне кажется, что я могу уйти… я закрываю глаза и вижу, как это происходит снова, ― говорю я ему, тяжело вздыхая. ― Иногда мне кажется, что я действительно умерла, и что действительно стала ангелом отмщения, о котором говорил мой брат…

Складывалось ощущение, будто у меня только одна цель в жизни.

― Возможно, так и есть, ― соглашается он. ― Но, может быть, тебе позволено отказаться от мести ради надежды.

― Тогда почему мне все еще сняться кошмары, когда я решаю остановиться?

Он поджимает губы.

― Вот именно, ― говорю я ему, двигаясь по комнате. ― Если бы мне сохранили жизнь для того, чтобы исправить ошибки того времени, тогда я не успокоюсь, пока все они не умрут. Остальные в этом городе страдают. Ты знаешь это. Такие люди, как Линди, которые выступают против их «справедливости». Такие женщины, как Диана, которая провела последние десять лет, беспокоясь, что однажды ее сын окажется мертвым или пропавшим без вести. Такие люди, как мой отец, который был убит за преступления, которых не совершал.

Он тупо кивает, зная, что я права.

― Это твой выбор, Лана. Я просто говорю, что буду с тобой, что бы ты ни решила.

Слезы. Я ненавижу слезы. Но они продолжают появляться в моих глазах, когда сами того за-хотят.

Я забираюсь ему на колени, и он обнимает меня, притягивая к себе, когда я делаю то же са-мое.

― Ты ведь знаешь, что ты мой второй любимый брат, верно? ―спрашиваю его.

Шутка, которую я использую с детства.

Он смеется.

― Да уж. Я знаю. Точно также ты – моя любимая сестра, но только потому, что ты единст-венная, кто у меня есть.

Пока мы оба смеемся над маленьким кусочком прошлого, за которое держимся, я вспоминаю события последних нескольких дней. Новейшие дополнения к череде убийств.

― Покричи для меня, ― говорю я Энтони, улыбаясь, пока он истекает кровью.

Крики агонии были музыкой для моих ушей. Но мелодия звучит не в той тональности, не по тем же нотам, как обычно.

Обычно ощущения намного лучше.

― Чертова п*зда! Я знал, что ты зло. Прямо как твой отец.

― Нет. Я была милой, ― говорю ему, имея в виду это, медленно проводя лезвием по его груди, оставляя там неглубокий порез, но он только вздрагивает. ― Я была наивна. Не была девственницей, но и не была шлюхой, как ты меня назвал. Мое тело было храмом и все такое, пока вы все не связали меня, по очереди не унизили и не оставили меня умирать. Вы убили Маркуса. И он отдал свою жизнь, чтобы я могла вернуться и прикончить вас по одному.

Он кричит, когда нож скользит вниз, и я снова дразню его словами, которые он когда-то использовал против меня.

― Покричи для меня, Энтони. Кричи громко. Никто не услышит тебя. Всем насрать.

И он действительно кричит. Он орет в поглощающую бескрайность подвала, который полностью находится под землей. На самом деле, иногда мне достается все слишком просто.

Но я не оставлю его здесь. Никто и никогда не узнает, что я была здесь.

― Ты сгоришь в аду. Все, что мы делали — это уничтожали зло в мире. Зло сложно убить, ― выплевывает он.

― Ты серьезно хочешь назвать то, что сделал, актом справедливости? Ты претендуешь на праведность даже после насилия и греха?

Он усмехается, его рот в кровавом месиве.

― Ты не можешь грешить против дьявола. Ты появилась прямо из его чресл, как и твой отец. Они остановят тебя. Добро всегда побеждает зло. Я буду отмщен.

Мои губы подергиваются, меня забавляет, насколько он на самом деле бредит.

― Это победа добра над злом, ― тихо говорю я, наблюдая, как его глаза сужаются до щелочек. Он ненавидит меня, считая себя ангелом-мстителем, и я использую это в своих интересах. ― Это твое наказание. Акт доброй воли.

― Тебе и твоему брату-педику уже заказана дорога в ад. Мы просто ускорили процесс.

― Если ты прав, почему тебя не спасает какое-нибудь божественное вмешательство? ― спрашиваю я его, медленно вставая. ― Я воскресла из пепла, выжила несмотря ни на что. И все же сейчас именно ты страдаешь за преступления своего прошлого. Не я.

Он открывает рот, но закрывает его обратно.

― Видишь? ― размышляю я, ухмыляясь. ― В нужде и черт священный текст приводит. Уильям Шекспир, если тебе интересно. Но я не дьявол, Энтони. Я – ангел, который пришел спустить всех в ад.

Он, наконец, кричит громче, чем раньше, когда я забираю у него последнюю часть силы.Отрезаю ее под корень и отбрасываю, как мусор.

― Ты больше никому не причинишь вреда, ― мрачно шепчу я, упиваясь звуками его боли и иг-норируя пустоту, которую впервые чувствую.

Мне нельзя останавливаться.

Я не могу.

Теперь вернемся в Кентукки.

― Я передам следующему, что ты поздоровался, ― продолжаю я, заглушая его рыдания. ― Твой лучший друг следующий.

Меня вырывает из воспоминаний звук стука в дверь Джейка.

― Черт, ― шипит он, глядя на монитор позади нас.

Я слезаю с его колен, мое сердце болезненно колотится в груди, когда я вижу, как Логан снова стучит в дверь. Этого не может быть.

― Мистер Денвер, ― говорит Логан, смотря прямо в камеру, которую Джейк даже не удосужился спрятать. ― Если вы дома, я бы хотел с вами поговорить.

Донни в затемненных очках стоит позади, напоминая агента из фильма «Люди в черном». Логан открывает свою хренотень и показывает документы в камеру.

― Мы знали, что это произойдет, ― говорит Джейк в то время, как меня трясет от паники.

У одного человека есть сила уничтожить меня, и он свяжет меня со всеми убийствами, если обнаружит меня здесь.

― Я – специальный агент Логан Беннетт, ― продолжает Логан.

Его голос на этот раз не оказывает на меня успокаивающего воздействия. Ни на грамм. Я сей-час в полной безумной панике.

― Успокойся, ― весело говорит Джейк.

Он чертовски весел. Это совсем не смешно.

― Просто оставайся здесь и запри дверь. У них нет ордера. И расспрашивать меня бессмысленно. Мы к этому были готовы. Помни об этом.

Я киваю, затем с трудом сглатываю, пытаясь вернуть разум, и проглатываю массивную таблетку спокойствия. Мы всегда следим за тем, чтобы меня не видели, когда я прихожу. Я паркуюсь в городе на арендованной машине, а он забирает меня где-нибудь, где нет камер. Я залезаю в его фур-гон, который я называю фургоном похитителя, и он паркуется в своем гараже. Меня никто никогда не замечает.

Они не могут знать, что я тут.

Так почему я паникую?

Спокойный и собранный Джейк кладет несколько вещей из списка убитых под фальшивую панель пола, затем перемещает лампу над ней, скрывая от глаз. Он нажимает на кнопку, и пять мониторов на стенах погружаются в стены, прикрывая их фальшивой панелью, скрывая и их.

― Будь здесь, ― повторяет он, быстро покидая комнату.

Я незамедлительно запираю дверь, а потом слушаю сквозь стены, как какая-то извращенка. Мне только стакана не хватало к уху приложить.

Не-а. Я даже не выгляжу виноватой.