Думаю, именно тогда я начала обманывать себя относительно своего нового мужа, заставляя себя видеть только то, что хотела видеть, а не то, кем он был на самом деле. Так было безопаснее, и это позволило мне пережить медовый месяц с сохранением рассудка.

В тусклом свете самолета я изучала профиль Хью. Он не выглядел на восемнадцать, поняла я. Парень выглядел старше, возможно, лет на двадцать пять. И был невероятно красив, его кожа была темно-бронзовой с крошечными морщинками вокруг глаз и рта. Его светло-каштановые волосы были в изобилии усыпаны золотыми прядями.

Нет, он не был Ником, но Ник ушел и больше не вернется. Я не имела права отказывать Хью, когда он с такой готовностью взяла на себя ответственность, которой Ник не хотел.

Хью открыл глаза, и улыбнулся, когда понял, что я наблюдаю за ним.

– Что? Я храпел?

– Нет. Я думала только о том, какой ты красивый.

Морщины вокруг его глаз стали глубже, когда его улыбка превратилась в усмешку.

– Я думал, ты никогда этого не заметишь, – он осторожно притянул меня к себе и положил мою голову себе на грудь. – Постарайся немного поспать, – прошептал Хью мне в волосы. – Мы приземлимся только рано утром.

«Может быть, он действительно любит меня», – подумала я в изумлении.

И хотя я знала, что никогда не испытаю с ним той всепоглощающей страсти, которая была у меня с Ником, существует больше видов любви, чем одна. Я убедила себя в том, что, в конечном итоге, между мной и Хью возникнет устойчивая, теплая, успокаивающая любовь, которая может длиться вечно. И вот, не раздумывая ни секунды и не испытывая ни малейшего беспокойства, я очертя голову угодила в придуманную мною же самой ловушку.

Когда я пришла к нему в нашу первую ночь на Гавайях, то отбросила всю свою нервозность и сомнения в сторону. Он лежал на кровати в нашем гостиничном номере, одетый только в джинсы, и смотрел телевизор, пока я принимала душ. У меня не было времени купить сексуальное белье, поэтому пришлось довольствоваться лучшим хлопковым платьем. Впрочем, ему было все равно, что я не была одета в шелк и кружева. Хью пристально посмотрел на меня, как только я вошла в комнату.

– Займись со мной любовью, – прошептала я.

Он спустил ноги на пол и пошел мне навстречу.

– Аликс, ты уверена? Я не хочу торопить тебя.

– Я уверена.

Взяв меня на руки, парень отнес меня на кровать и занялся любовью с таким мастерством, что я почувствовала тепло и заботу, хотя и не была удовлетворена. Это было больше, чем я ожидала, и в то время я верила, что этого будет достаточно.

Эта ночь также дала мне понять, что я не первая, с кем он занимался любовью. В некотором смысле это облегчило мою собственную вину. Я не думаю, что смогла бы выстоять, думая, что он ждал меня.

Остаток этой недели прошел как в тумане из песка, солнца, воды и знакомства друг с другом. Хью всегда знал, когда мысли о Нике заставляли меня грустить или расстраиваться. Он дразнил меня до тех пор, пока я не начинала смеяться вместе с ним. И даже купил для ребенка возмутительную цветастую рубашку, удивив меня ею однажды вечером, когда мы ужинали в нашем номере. Я думаю, что мы оба не хотели садиться в самолет, чтобы вернуться домой и в реальный мир, но это было неизбежно.

Мы отправились прямо из аэропорта в наш новый дом и обнаружили, что наши семьи были очень заняты в наше отсутствие. Хотя они поверили Хью на слово насчет мебели и украшений, они сделали все остальное. Холодильник и кладовая были забиты едой до краев, цветы стояли на каждой плоской поверхности, были подключены телефоны и коммунальные услуги. Судья даже принес свой культиватор и вспахал огород на задворках пяти акров.

В хозяйской спальне мы обнаружили, что они ослушались нас в одном отношении. В спальне, которая была в прошлый раз пустой стояла аккуратно застеленная кровать. На подушке лежала записка, и Хью поднял ее.

«Это лучше, чем спать на полу, и, если вам она не понравится, вы можете отдать ее обратно, когда купите новую.

С любовью,

Мама».

– Что думаешь? – спросил меня Хью. – Она принадлежала моим дедушке и бабушке.

– Мне она нравится, Хью, – я провела рукой по резной сосновой спинке кровати. – Она идеально подходит для этого места.

– Тогда мы оставим ее себе.

Следующие несколько недель пролетели еще быстрее, чем наш медовый месяц. Мы немного помешались, покупая вещи для дома, но Хью сказал мне, чтобы я не беспокоилась о деньгах. Его бабушка и дедушка оставили ему наследство. Обе наши семьи были постоянными посетителями, помогали, проверяли и вообще высказывали свое мнение обо всем, что мы делали.

Мой отец был первым. На следующий день после нашего возвращения он очень рано появился в дверях. Хью взглянул на него и извинился, заявив, что ему нужно принять душ. Я воздержалась от упоминания о том, что его волосы все еще были влажными от того, что он уже был там.

– Входи, папа, – я направилась на кухню. – Я пока ничего не готовила, но у нас есть пончики и растворимый кофе.

– Мне ничего не нужно, – он прислонился к стойке. – Аликс, что происходит? Как ты могла выйти замуж за Хью, когда мы оба знаем, что ты любишь Ника?

Я собралась с духом и сделала глубокий вдох.

– Ник уехал, папа, и я беременна.

– Что? – от его лица отхлынула кровь.

Я повернулась к нему лицом.

– Я беременна.

– Иисусе, – он провел дрожащей рукой по лицу. – А Хью знает?

– Он все знает. Это была его идея, чтобы мы поженились. Он хочет ребенка, папа.

– Но Ник...

– Я не нужна Нику, – перебила я его. – Он довольно ясно дал это понять. И даже отказался писать.

– Возможно, если бы он знал о ребенке...

Я сердито покачала головой.

– Неужели ты думаешь, что я хотела бы провести остаток своей жизни, зная, что он был со мной только потому, что я забеременела?

– Он имеет право знать.

Я подошла к нему и обняла за плечи.

– Не приравнивай это к тому, что случилось с тобой, папа. Это не та же самая ситуация. Я сделала то, что должна была сделать, то, что было правильно для меня и ребенка. Хью был очень добр ко мне, и я действительно забочусь о нем. Ник ушел и больше никогда не вернется.

Вздохнув, отец положил подбородок мне на макушку и обнял меня.

– Я думаю, что ты совершаешь большую ошибку, детка, но решение должно быть за тобой. Вот что я тебе скажу, Хью – чертовски хороший человек, раз взялся за такое дело. Я надеюсь, что ради вас обоих все это не пойдет наперекосяк.

– Этого не произойдет, – пообещал я. – Все будет в полном порядке.

Вскоре после этого он ушел, и Хью вышел из спальни. Если он и слышал разговор с моим отцом, а я не понимала, как он мог его пропустить, то никогда не упоминал об этом.

Ко дню нашей вечеринки дом был закончен, за исключением светлой угловой комнаты. Мы оставили ее, чтобы потом сделать детскую. В тот же день рано утром Дженна нанесла нам визит.

Я была в столовой с Хью, разворачивала и ставила последний фарфор, который мы купили, в вишневый шкафчик, когда раздался звонок в дверь.

– Я открою, – парень исчез в гостиной.

Я услышала, как открылась дверь, а затем тихий шепот голосов. Казалось, это продолжалось очень долго. Сгорая от любопытства, я уже собиралась присоединиться к нему, когда он снова появился.

– Посмотри, кто здесь.

Одного взгляда на эти рыжие волосы было достаточно, чтобы мой позвоночник напрягся, а подбородок поднялся вверх. Хью пересек комнату, поцеловал меня и сунул бумажник в свой задний карман.

– Я сказал папе, что сегодня ненадолго заскочу в офис.

Я кивнула.

– Не задерживайся. Мы должны подготовиться к сегодняшнему вечеру.

Я снова повернулась к фарфору, делая вид, что не замечаю Дженну. Она причинила мне боль, и я не собиралась так просто с этим смириться.

Она задержалась в дверях, пока Хью не ушел, а затем нерешительно пересекла комнату.

– Аликс, мне очень жаль. Последние несколько недель я была очень несчастна. Ненавидь меня, если хочешь, но хотя бы поговори со мной.

– Зачем? Чтобы ты снова назвала моего ребенка ублюдком?

– Я вовсе не это имела в виду. Ты же знаешь, что я не это имела в виду. Я была обижена и расстроена, и это просто вырвалось наружу. Весь этот день был для меня ужасен. Скотт уезжал, мой отец вел себя так, словно ему было все равно, что я окончила школу с отличием, а потом я узнала, что вы с Хью поженились и даже не удосужились сообщить мне об этом. Я слишком бурно отреагировала. Тебе не нужно меня винить, потому что с тех пор я сама это делаю каждый божий день.

Она положила свою руку мне на плечо.

– Я скучала по тебе. Ты единственная настоящая подруга, которая у меня когда-либо была, и я не хочу потерять тебя. Мы обещали друг другу, что если у одной из нас будут дети, то другая будет их тетей. Пожалуйста, Аликс. Не отгораживайся от меня из-за одной ошибки. Позволь мне быть тетей твоего ребенка.

Слезы наполнили мои глаза и застряли в горле. Ей было нелегко прийти ко мне и извиниться, и, по правде говоря, я тоже скучала по ней. Ужасно.

– Ладно, – выдавила я из себя.

Потом мы обе заплакали, обнимая друг друга и пытаясь вытереть слезы. Дженна продолжала извиняться, пока я наконец не пригрозила ей сделать больно, если она не остановится, и это вызвало смех. После того как мы успокоились, я показала ей дом, и она охала и ахала над всем этим и обещала помочь мне с детской.

Но что-то еще беспокоило ее, и я знала ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она хотела сказать мне, но не хотела поднимать эту тему.

– Ты можешь рассказать мне, – сказала я ей, когда мы вернулись на кухню.

Подруга вздохнула и взяла из моих рук стаканы с чаем.

– Я поставлю их. Тебе лучше присесть.

– Так плохо, да?

– Да, думаю, что так все и должно быть.

– Ладно, я сижу, – я плюхнулась на стул, а она села напротив меня.

– Если бы я могла хоть как-то помешать тебе узнать это, я бы тебе не сказала. Но скоро все узнают, и я бы предпочла, чтобы ты услышала это сейчас, от меня.

Мое сердце дрогнуло.

– Дженна, ты меня пугаешь.

Она еще секунду поиграла с запотевшим стеклом ее стакана.