Глава 7

Уна

Я расхаживаю взад-вперед по спальне, в которую меня проводил вооруженный охранник. На дюйм отодвинув занавеску, вижу трех мужчин, стоящих на страже под моим окном. И они смотрят прямо на меня. Ясно как день: они здесь, чтобы не дать мне уйти, а вовсе не для защиты от злоумышленников. Но могли хотя бы притвориться.

Издав разочарованный стон, я опускаю занавеску. Не собираюсь быть пленницей Неро. Пусть катится ко всем чертям. Комната пропиталась его запахом – даже постельное белье пахнет его одеколоном. Присев на край кровати, я пытаюсь придумать выход из этой ситуации.

Я никогда не допускала даже мысли о том, что Неро захочет ребенка. Наверное, этот вариант не рассматривался, потому что Неро никогда не должен был узнать о моей беременности. А теперь он ни за что не выпустит меня из поля зрения.

Чем дольше я сижу взаперти, тем сильнее меня охватывает паника. Я скрывалась от Арнальдо. Я скрывалась от Неро. Но в основном старалась держаться как можно дальше от радаров Николая. Все дело в том, что этот ребенок нигде не будет в безопасности, пока он мой, и пока находится со мной. Из-за Николая. Его одержимость созданием универсальных идеальных солдат изначально распространялась на детей лет десяти и старше – мне было столько же. Десятилетний ребенок готов к освоению боевых техник, его возможности позволяют отточить мастерство до совершенства. Николай никогда не брал детей младше восьми лет, пока какой-то его боец не обрюхатил повариху на одном из объектов. Тогда я поехала вместе с ним забрать ребенка. Мне было восемнадцать, но я до сих пор помню, как Николай смотрел на младенца – словно это новое оружие в его арсенале. Блестящая игрушка. И после этого до меня дошли слухи, что приказано больше не стерилизовать бойцов в целях «разведения» детей. Чем младше ребенок, тем в большую зависимость его можно поставить за годы взросления. Конечно, тогда меня не волновала судьба детей, они были не моей заботой. Честно говоря, они и сейчас меня не волнуют.

Но мой ребенок меня заботит. Если бы Николай узнал о нем, то захотел бы заполучить его. В конце концов, ведь я его любимица. Могу себе только представить, как загорятся его глаза при виде моего ребенка. Здесь мне небезопасно. Нам небезопасно.

Мы такие, какие есть, и в нашем с Неро мире, полном врагов и опасностей, выбор ограничен, поэтому я должна сделать единственно правильный. И тут мнение Неро не имеет никакого значения, потому что он не представляет себе, на что способен Николай.

Безусловно, раз я здесь, Николай найдет меня. Мне нужно поговорить с Сашей и узнать, что ему известно. А еще я хочу поговорить с Анной, потому что, несмотря на все произошедшее, я сделала это ради нее… ради нас. Ради ее свободы я согласилась работать на Неро, но теперь, когда мечта почти стала реальностью, я чувствую неуверенность. С одной стороны, я хочу, чтобы моя сестра вернулась, а с другой – мне хочется удержать ее как можно дальше от всего этого беспредела. Она свободна, а мне никогда не видать этой роскоши. Николай всегда будет владеть мной. Я всегда буду нужна ему.

От смеси гнева, разочарования и страха я постоянно чувствую себя на грани и с тоской вспоминаю то недавнее время, когда эмоции были для меня абсолютно чуждым понятием. А сейчас я представляю собой неуравновешенный, вспыльчивый клубок гормонов.

Встаю и открываю дверь спальни. Двое парней в костюмах преграждают мне путь, блокируя выход. Один из них тянется за пистолетом, и я ухмыляюсь.

— Да ладно? Взяв в руку пистолет, будь готов использовать его по назначению, — я бросаю на парня свирепый взгляд. Меня раздражает абсолютно все, я устала и не в настроении общаться с косящими под Неро бойцами. Глаза парня расширяются, но он не издает ни звука.

— Мне нужен телефон, — говорю я.

Ни один из них даже глазом не моргнул.

— Сейчас же!

— Босс не давал на это разрешения.

Я фыркаю от смеха.

— В ваших же интересах принести мне гребаный телефон, или я сломаю вам обоим носы, а потом перережу глотку вашему боссу во сне, — мои губы растягиваются в сладкой улыбке. — Не испытывайте моего терпения.

Тот, что тянулся за пистолетом, делает шаг назад и нервно поглядывает на второго.

— Иди, — бросает он, указывая головой в сторону. Парень разворачивается и уходит вглубь коридора.

— Мудрое решение, — говорю я, возвращаясь в комнату и закрывая за собой дверь. У меня есть единственный козырь в рукаве – это страх. Его люди боятся меня. Но кого они боятся больше: меня или его? Из страха, что Неро выпустит им кишки, они могут рискнуть сломать мне шею. Выбор. Всегда есть выбор.

Меня охватывает головная боль, поэтому я ложусь на кровать и жду. Должно быть, я задремала, потому что вздрагиваю, когда кто-то дотрагивается до моего плеча.

Неро успевает уклониться от моего рефлекторного удара в горло.

— Не делай так больше, — говорю я.

Он смеется и отходит на шаг от кровати.

— Ах, Morte, я скучал по тебе. Без тебя спать стало как-то слишком … спокойно.

Я сажусь и приглаживаю рукой волосы.

— Который теперь час?

— Уже поздно.

Похоже, телефона мне не видать. Неро снимает пиджак и бросает его на спинку стоящего в углу стула. Его пальцы опускаются на пуговицы рубашки. Я не могу отвести глаза от его четких движений и продолжаю наблюдать за тем, как ткань рубашки медленно расступается, открывая смуглую кожу, под которой скрываются крепкие мышцы. Подняв взгляд, я вижу в темных глазах Неро опасный и гипнотический блеск.

Заставив себя встать, я отхожу от него и открываю дверь в ванную, но не успеваю войти туда, как его руки оказываются на моих бедрах. На секунду мое тело напряженно застывает – годами выработанная реакция, – а потом я медленно расслабляюсь. Это ведь Неро прикасается ко мне. Он - моя зависимость и смертоносное исключение из правил.

Неро делает шаг и прижимается грудью к моей спине. Его губы касаются моего плеча, и я склоняю голову набок, почувствовав на своей коже горячее дыхание. Пальцы Неро впиваются в мои бедра, а его твердый член упирается мне в поясницу.

Я поворачиваюсь и отхожу от него. Приподняв бровь и упершись рукой в дверной косяк, он наблюдает за моим отступлением. Неро обнажен до пояса. Каждый напряженный мускул демонстрирует силу. Татуировки, покрывающие руки, похожи на извивающихся змей.

Костюм придает Неро цивилизованный, даже утонченный вид, но сейчас он такой, какой есть, и этого никак не скрыть. Он словно создан для того, чтобы внушать страх смерти с единственной целью – уничтожать. Мне всегда удавалось заглянуть под его маску, но чем ближе я к нему, тем больше вижу. В данный момент он словно дьявол, принявший истинное обличие.

Неро делает шаг ко мне. Внутри у меня все сжимается, и по коже разливается тепло, когда он подталкивает меня к туалетному столику.

— Не убегай от меня, Morte, — его голос, низкий и глубокий, действует, кажется, на все мои рецепторы.

— Я не собираюсь убегать.

Неро подходит ближе, обхватывает руками за талию, подсаживает на туалетный столик и вжимает свое мощное тело между моих ног. Деваться мне некуда – я словно в плену у него.

Приподняв мое лицо пальцем под подбородок, он вынуждает меня посмотреть на него.

— Ты всегда убегаешь, — подушечка его пальца обводит контур моей нижней губы. Я прикусываю его палец. Глаза Неро – два омута, и их тьма затягивает. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы по всему моему телу пошла дрожь, а пульс участился. Этот взгляд обещает нечто взрывоопасное, но я никогда не знаю, каков будет его следующий шаг: трахнет он меня или задушит. Неро – источник острых ощущений с самой непредсказуемой в мире натурой.

— Только не от тебя, — шепчу я. Это и правда, и ложь – два в одном флаконе. Я хочу сбежать от Неро, потому что мне хочется бежать к нему, и это меня пугает.

— Ложь, — говорит он. — Как далеко ты уехала бы, не поймай я тебя? — его гнев почти осязаем, и даже воздух вокруг него, кажется, наэлектризован.

Сердито сверкнув глазами, я толкаю его в грудь. Он даже не покачнулся.

— Я не обязана перед тобой отчитываться.

Его губы медленно растягиваются в ленивой улыбке, холодной и расчетливой. Сердце колотится в груди, адреналин мчится по венам, и я не могу не улыбнуться в ответ. Он - мой личный источник кайфа. Весь адреналин, кажется, прихлынул прямо к сердцу, напоминая о том, что значит жить и ощущать себя живым человеком. Обхватив лицо Неро, я подаюсь вперед и касаюсь губами его губ.

— Я не убегаю от тебя, — и, прикусив его нижнюю губу, жду момента, когда он сорвется и набросится на меня. Честно говоря, я хочу этого. Ради этого я живу.

Он убирает волосы с моей шеи, и его пальцы так мягко касаются меня, что я вздрагиваю.

— Нет, ты поступаешь мне назло, — зарывшись пальцами в мои волосы, он вынуждает меня повернуть голову в сторону и проводит губами вдоль линии челюсти. — И пробуждаешь во мне желание выследить всех, кто причинял тебе боль, и пустить им кровь, — его глубокий и низкий голос заставляет меня всем существом тянуться к нему.

Его зубы касаются моего горла, и в ответ мой пульс учащается.

— Ты не можешь убить всех, Неро.

Он обнимает меня, крепко прижимая к своему сильному телу, и я хочу его. Хочу, чтобы он победил меня, подчинил меня. Неро снова смотрит мне в глаза. Наши взгляды словно прикованы друг к другу, и вихрь, обещающий покарать и убить, затягивает нас, соединяя в общей жажде крови.

— Смотри только на меня, — говорит он, и в его словах словно слышен торжественный обет, а мне хочется верить, что все в его власти. Он крепче сжимает мои волосы, и его рот опускается на мои губы. Я со стоном отдаюсь этому яростному и сладкому сражению между нами. Звук его рычания в моих ушах, словно звон стальных клинков. Жесткая щетина царапает мою кожу. Язык Неро проникает между моих губ. Расстегнув ремень на его брюках, я просовываю ладонь под резинку боксеров и обхватываю пальцами твердый член. Издав резкое шипение, он напрягается всем телом, словно змея перед смертельным броском. Я двигаю ладонью вверх-вниз по его члену, и с каждым движением он становится все тверже и тверже. Внезапно его рука сжимается на моем горле и толкает меня назад. Я опираюсь на локти, а моя голова оказывается прижатой под неудобным углом к висящему позади зеркалу. Жестким рывком он поворачивает мою голову, прижимая щекой к холодному стеклу. У меня перехватывает дыхание, когда его губы приближаются к моему уху.