Ни с того ни с сего, прямо посреди своей пламенной речи, Стефан издал душераздирающий крик боли, совсем не похожий на вопль живого человека. Из его тела торчало сразу пять сотканных из элемента света стрел, что пронзили пять жизненно важных точек его тела: голову, шею, сердце, печень и его нижнее достоинство соответственно. Если бы он уже не был мёртв, то после подобного залпа однозначно стал бы мертвее всех мёртвых.

Стефан поднял свою голову, половина которой теперь представляла собой месиво из крови и ошмётков мозгов. К счастью, я не могу видеть цвета. Иначе от вида этой сплошь красно-белой, и тем не менее по-прежнему двигающейся головы, мне бы точно стало дурно. Тем временем единственный уцелевший глаз Стефана раскрылся настолько, что грозился вывалиться наружу.

— Презренные священные рыцари, — взревел он, — да как вы посмели напасть на меня исподтишка…

Но не успел он даже договорить, как Лист выпустил вдогонку первому залпу целый град стрел, что укрыли собой как небо, так и землю. Оказавшись перед лицом этих сотканных из элемента света стрел, что специально предназначались для битв с порождениями тьмы, Стефану волей-неволей пришлось уворачиваться. Пусть смерть личам и не страшна, словить подобные стрелы они, тоже не спешат, так как после подобного их нынешние тела уже невозможно будет использовать.

— Капитан Лист стоял с возведённым вверх луком все последние пять минут, — ехидно подметил Сталь. — Разве ж такое можно назвать «нападением исподтишка»?

В этот момент с земли в небо внезапно подпрыгнула стремительная человеческая тень и мощным ударом ноги сбила Стефана с небес на землю, заставив его рухнуть вниз, словно падающая звезда.

Той подпрыгнувшей человеческой тенью был Буря. Оружием Рыцарей Бури из поколение в поколение всегда являлась пара ножной брони, и, соответственно, стиль их боя всегда отличался использованием ног. Хоть «быть пнутым» и звучит не так страшно, как «быть разрезанным мечом», ноги Рыцарей Бури уникальны, ибо они с лёгкостью могут всего одним ударом переломить обычного человека надвое!

И пусть Стефан и не был обычным человеком, он, похоже, тоже принял удар несладко, по крайней мере если судить по звуку, что он издал, столкнувшись с землёй.

Тем не менее, хоть Буря и умел высоко прыгать, летать в полном смысле этого слова он не мог, потому тоже вскоре начал падать. Летя вниз, он в угоду гравитации дополнительно ускорился и пнул Стефана в спину, отчего его приземление вскоре ознаменовалось грохотом почти таким же громким, как взрыв. От силы удара существенная часть площади под Стефаном даже слегка прогнулась.

Хоть Двенадцать Священных Рыцарей по логике вещей и должны вести себя честно и благородно, Рыцарь Бури является олицетворением «свободы». Подобные неожиданные атаки исподтишка можно назвать проявлением его свободолюбивого характера. Потому в его случае это приемлемо, но если кто-то другой так сделает, это может…

И стоило мне так подумать, как все — будь то Рыцарь Бури, якобы честный и искренний Рыцарь Земли или же сострадательный Рыцарь Листа — все разом рванули вперёд и принялись пинать распластанного на земле Стефана, попутно обругивая:

— Да как будто мы позволим тебе схватить Солнце вновь! Только попробуй тронуть его ещё хоть раз!

— Из-за тебя нам пришлось эвакуировать население целого города! Хоть представляешь, сколько трудностей и проблем ты тем самым нам принёс!?

— У нас и без тебя работы всегда более чем хватает. Не подымай ещё и моё кровяное давление!

Я, конечно, понимаю, что за прошедшее время у всех успело накопиться немало стресса и негодования, но всё же им не следует избивать Стефана столь яростно!

«За нами сейчас наблюдают множество людей. Не забывайте о своих имиджах! Земля, я не против того, что ты втаптывал кого-то в грязь, но можешь хотя бы не делать этого с такой злодейской рожей? Лист, ты же сострадательный человек как снаружи, так и внутри, но сейчас настолько яростно колотишь его луком, что мне даже подумалось, что в будущем, задирая тебя, мне стоит быть осмотрительней…»

Лишь спустя какое-то время резко взмыв в небо Стефану удалось-таки наконец вырваться из оцепления разгорячённых рыцарей. Но, хоть он и выглядел изрядно побитым и неопрятным, сильных увечий он, по всей видимости, не получил. Пусть рыцари и дубасили его всё это время почём зря, они на деле не использовали для этого своё оружие. В конце концов, Двенадцать Священных Рыцарей — не полные подлецы…

— А-а-а!

И стоило этой мысли мелькнуть в моей голове, как в грудь Стефана вонзился меч, да не какой-то там простой клинок, а Божественный Солнечный Меч! В тот же миг воздух пронзил характерный для порождений тьмы душераздирающий вопль. Не заботясь о том, что это нанесёт дополнительный урон его левой руке, Стефан решительно схватился за клинок и рывком вытащил из себя Божественный Солнечный Меч. Тем не менее, существенную часть его груди к тому моменту уже успело разъесть, да и оставшийся в ране элемент света продолжал свою работу, планомерно растворяя его тело.

Какая жалость. Если бы меч недавно запустил в Стефана не кто-то другой, а я, от того за считанные секунды и мокрого места бы не осталось!

Все дружно оглянулись в сторону, откуда прилетел мой клинок. На самом краю площади стоял Капитан Кара. В правой руке он держал свой Божественный Меч Правосудия, в то время как левая была поднята вверх, словно он только что что-то бросил.

Сомнений быть не может. Тем, кто только что атаковал Стефана, был именно он. Вот что я называю настоящей атакой исподтишка!

На счету у Капитана Кары и так числится множество обвинений, начиная с убийства несправедливо обвинённых, заканчивая несоблюдением очереди во время покупки десертов. Он тот ещё негодяй. Потому, какую бы подлость он не совершил, в этом нет ничего удивительного!

Вы все, ну право… Я более не мог сдерживать свой смех. С каждой секундой мой хохот становился всё громче и громче, а настроение моё в свою очередь становилось всё лучше и лучше.

— Ха-ха-ха!

— Стефан!

Подлетев к Стефану, Шарлотта вытянула вперёд руку, собрала в ладони большой сгусток элемента тьмы и сразу же влила его в тело Стефана. В ту же секунду элемент тьмы обволок собой все раны Стефана, моментально остановив процесс расщепления его элементом света.

Закончив со Стефаном, Шарлотта повернула голову и уставилась на рыцарей; в обоих её глазах теперь плясал угрожающий чёрный огонёк.

— Да как вы посмели сотворить подобное со Стефанам, притом что именно он всё это время не давал мне вас убить, не давал превратить всё это место в город мертвецов! — сердито прокричала она. — И вот как вы ему за это отплатили?

— Шарлотта, твой элемент тьмы сковывает мои движения, — воскликнул Стефан, успевший к тому моменту сделать пару безуспешных попыток высвободиться. — Быстрее отпусти меня. Позволь самому заняться Двенадцатью Священными Рыцарями.

Но Шарлотта его слова проигнорировала.

— Оставайся позади и помогай мне, управляя Рыцарями Смерти. Со всеми остальными я разделаюсь сама! — выпалила она, после чего резко перевела взгляд на меня. — Начнём же нашу битву! Я, признаться, не особо-то жажду статуса Короля-демона, да и ты, полагаю, тоже, не так ли? Но, увы, у каждого из нас есть своя причина, по которой мы просто обязаны стать Королём-демоном.

— И в твоём случае этой причиной является симпатия к Рыцарю Солнца, не так ли? — слегка озадаченный её словами, уточнил я. — Но почему ты априори отвергаешь возможность нормальных с ним отношений? Не факт ведь, что он непременно тебе откажет. Вместо этого ты решила тупо завладеть им с помощью силы. Подобные действия ведь напротив пробудят в нём ненависть к тебе.

— Я знаю, — отозвалась Шарлотта, смеясь. — Но ты серьёзно думаешь, что Рыцарь Солнца может иметь близкие отношения с одним из кандидатов в Короли-демоны? Даже если бы он, находясь в неведенье о моей истинной сущности, пошёл на это, два других кандидата однажды непременно обнаружили бы меня и пришли бы за моей жизнью!

Красовавшаяся сейчас на её губах улыбка была вовсе не милой, но по какой-то причине она пробуждала во мне труднообъяснимое печальное и в тоже время тёплое чувство. Вот же ж ирония, а ведь по логике вещей я вообще не должен обладать способностью различать для себя красоту и уродство.

— Свою причину я объяснила, какова же твоя?

Услышав вопрос, я на миг запнулся.

— Я…

И в ту же секунду Шарлотта внезапно материализовалась прямо перед моим носом. Чёрт, телепортация!

— Впрочем, на твою причину мне плевать, — улыбнулась она и замахнулась на меня кулаком. Разумеется, в этой атаке страшен был не столько сам кулак теневой священницы, сколько сформированное на нём смертоносное «тёмное лезвие». Я инстинктивно отпрянул назад и моментально возвёл чёрный саван, чтобы блокировать её. Однако мной саван не продержался и секунды, моментально расколовшись на кусочки от всего одного удара Шарлотты. В итоге для отражения её атак мне не оставалось ничего иного, кроме как снова и снова возводить между нами всё новые чёрные саваны.

— Оказывается, ты у нас полный профан в магии тьмы, не так ли? — не прекращая свои атаки, рассмеялась Шарлотта. — Не имею ни малейшего представления почему, но теперь ты точно труп!

И, словно следуя за двумя последними произнесёнными ей словами «точно труп», из её тела разом вырвались около тридцати «тёмных лезвий». В попытке отразить эту атаку мне оставалось лишь окружить себя десятком чёрных саванов, но все они оказались быстро разбиты, сумев остановить лишь часть всех снарядов. Даже после падения последнего в небе ещё осталось около десяти «тёмных лезвий».

Я как мог попытался от них увернуться, но из-за этого упустил момент внезапной атаки Шарлотты, потому в итоге всё равно получил весьма существенный надрез на своей груди. И несмотря на то, что я сразу же принял ответные меры, выпустив в неё ровно столько же «тёмных лезвий», окружающие её саваны были в разы прочнее и раскололись лишь после того, как их поразил мой последний снаряд.