В Большом зале собиралось французское правительство во времена политических кризисов, например, после катастрофического поражения при Пуатье и пленения короля Иоанна той ужасной осенью 1356 года. Около восьмисот делегатов со всего королевства собрались тогда в зале, чтобы предъявить ультиматум потрясённому дофину (будущему Карлу V), требуя его очистить коррумпированный королевский совет от людей, которые привели Францию на грань катастрофы. Двумя годами позднее трёхтысячная толпа во главе Этьеном Марселем, отчаянным управляющим парижской купеческой гильдии, ворвалась в Большой зал, протестуя против скандальных условий мирного договора с Англией и грабительского королевского выкупа в три миллиона золотых экю. Марсель в сопровождении разъярённой толпы ворвался в палаты дофина на втором этаже, с криком: «У нас с вами свои счёты!». Толпа схватила одного королевского советника и зарубила его на месте. Ещё один советник успел покинуть комнату, но толпа изловила его и безжалостно убила, вышвырнув окровавленное тело вместе с другим трупом из окна во двор, прямо в орущую толпу. Перепуганного дофина спасло только то, что Марсель лично вступился за него, нацепив будущему королю на голову сине–малиновый худ, окрашенный в цвета мятежников.

У входа в Большой зал Карружа и Ле Гри встретили лакеи в ливреях, вооружённые для поддержания порядка палками и дубинами. Лакеи провели посетителей со свитой через зал с чёрно–белым мраморным полом, напоминающим гигантскую шахматную доску. В северо–западном углу зала они миновали охраняемые двери и вошли в узкий коридор, ведущий в Гранд–Шамбр — святая святых Парламента, гораздо меньшее по размерам, но более элегантно обставленное помещение в северной части дворца, по обе стороны от которого располагались башни Сезар и д'Аржан. Здесь на троне во всём своём великолепии восседал государь, когда держал совет.

Удивленным взорам рыцаря и сквайра предстал стоящий под тяжёлым балдахином королевский трон, известный как «ли дю жюстис» (ложе правосудия), задрапированный голубой тканью с золотыми королевскими лилиями. Тридцать мягких скамей для магистратов совета выстроились по бокам трона, духовенство по левую руку, миряне — по правую. Одну стену украшал запрестольный крест с изображение распятия, другие были завешены роскошными гобеленами. Одинокий камин щерился огромной пастью, оголодав за время июльской жары. Разбросанное по полу свежескошенное сено наполняло помещение ароматами чистоты и умиротворения. Низкий портик отделял трон короля и его совет от другой части зала с деревянными скамьями для адвокатов и их клиентов.

ВЫЗОВ

Апеллянт (по правую руку от короля) обвиняет ответчика (слева), предлагая доказать свою правоту поединком. За каждым из истцов стоят их адвокаты и поручители. МС. фр. 2258, фол. с.4. Французская национальная библиотека.

Когда приставы развели всех по местам, предупредив о необходимости соблюдать тишину и порядок, в зал вошли магистраты и расселись, вначале духовенство, за ними — миряне. Наконец, в дверном проёме за троном появился король. По знаку бэйлифа, громко объявившего о его прибытии, все почтительно склонились. Карл вошёл в зал в сопровождении брата и свиты вездесущих дядьёв. Усевшись на трон, молодой государь окинул взглядом собравшихся, и все молча расселись по местам. Остался стоять лишь один священник, который возносил молитву, призывая божье благословение на всё, что свершится в этом зале. Затем первый глава Парламента Анольд де Корби постучал по столу молоточком. Заседание Верховного суда Франции открылось.

Запись в журнале регистраций от 9 июля 1386 года гласит, что тогда засвидетельствовать вызов в Гранд–Зале собралась довольно именитая компания: «В тот день его величество, наш государь и самодержец, почтил Парламент своим королевским присутствием в сопровождении герцогов Беррийского и Бургундского, своих дядьёв, а также брата нашего государя, графа Валуа, и многих других знатных господ. Дело касалось поединка между Жаном де Карружем, подавшим апелляцию рыцарем, с одной стороны, и Жаком Ле Гри — с другой».

В регистрационной книге не упоминается Маргарита, поэтому маловероятно, что она также присутствовала там в тот день, хотя достоверно известно, что она появлялась в Парламенте позже тем же летом. К этому времени мадам Карруж была уже на шестом месяце беременности, и это ещё сильнее усугубляло ситуацию: как предстать в таком виде перед судом, на котором собственный муж обвиняет другого мужчину в твоём изнасиловании?

Во время церемонии вызова рыцарь и сквайр стояли перед судом, лицом друг к другу, каждый в окружении собственной свиты. По традиции апеллянт стоял справа от короля, ответчик — слева.

Рыцарь, как апеллянт, первым взял слово, нарочито повысив голос, чтобы слышали все присутствующие.

— Высокочтимейший и справедливейший из королей, государь наш и самодержец, я пришёл сюда в поисках справедливости и настоящим обвиняю присутствующего здесь Жака Ле Гри в гнуснейшем преступлении против моей супруги, мадам Маргариты де Карруж. Я утверждаю, что в третью неделю января сего года упомянутый Жак Ле Гри преступным способом вступил в плотскую связь с моей супругой против её воли, в месте, именуемом Капомесниль, при содействии своего сообщника Адама Лувеля. Посему, я требую, чтобы он немедленно признал свою вину, подчинившись решению суда, и был предан казни с конфискацией всего принадлежащего ему имущества, согласно букве закона. Если упомянутый Жак Ле Гри отрицает вину, предлагаю доказать свою правоту в честном поединке на ристалище, как и подобает дворянину и человеку чести, в присутствии вашего величества, нашего верховного судьи и владыки.

Закончив пламенную речь и зачитав обвинения в адрес сквайра, рыцарь должен был завершить процедуру вызова символическим жестом, бросив противнику перчатку или рукавицу со своей руки. На глазах у судей он сорвал с руки перчатку и демонстративно швырнул её на пол перед сквайром, давая тем самым клятву исполнить свой вызов и предстать перед обидчиком на закрытом ристалище Шамп–клоз — традиционном месте для подобного рода судебных дуэлей. Бросить перчатку (жете лё гант) — часть древнего дуэльного ритуала.

Теперь пришла очередь держать слово обвиняемому сквайру. Стоя лицом к истцу, он набрал в лёгкие побольше воздуха и заговорил как можно громче, чтобы слышали все.

— Справедливейший из королей, благочестивейший из государей и великий самодержец, я, обвиняемый Жак Ле Гри, решительно отрицаю и отметаю все выдвинутые против меня обвинения, особенно заявление Жана де Карружа о том, что в третью неделю января или в любое другое время я якобы вероломно познал его жену, мадам Маргариту де Карруж, в месте, именуемом Капомесниль или в любом другом. Я также готов поручиться честью перед лицом вашего величества, что упомянутый рыцарь грязно и нечестиво лжёт, и все его обвинения лживы и порочны. Призывая в свидетели Господа и Пресвятую Деву, я клянусь доказать свою правоту поединком, без всяких оправданий и прошений о помиловании, в любом месте, которое укажет суд и ваше величество, наш верховный судья и владыка.

Затем сквайр склонился и подобрал лежащую у его ног перчатку. Это тоже было частью священного многовекового ритуала. Обвиняемый должен был поднять и зажать в руке перчатку (лёве э прандр), показывая, что он принимает вызов и готов доказать свою правоту в смертельном поединке на Шамп–клоз, если так решит суд.

После того как оба обменялись репликами и изъявили желание биться, магистраты, посовещавшись, вынесли официальный вердикт (арре), определяющий дальнейшие события: будет ли дан вызову ход или нет. Магистрат, назначенный докладчиком по этому делу, объявил о решении суда, используя выверенные юридические формулировки.

— Выслушав обе стороны в лице истца рыцаря Жана де Карружа с одной стороны и ответчика Жака Ле Гри — с другой, судом предписано: обеим сторонам (истцу и ответчику) изложить представленные факты и доводы в письменном виде и предоставить их суду в виде аффидевита, по рассмотрении которого, тщательно изучив и взвесив аргументы обеих сторон, суд вынесет свое законное решение.

Парламент приказал провести официальное расследование (онкет) обстоятельств данного дела. Каждая из сторон конфликта должна была предоставить письменные показания, тщательно изучив которые, суд решит, насколько правомерна эта дуэль.

Видимо, рыцарь остался доволен решением Парламента. По крайней мере, пока, ведь его прошение было рассмотрено. Его вызов положил начало официальному расследованию, которое может закончиться тем, что в итоге Верховный суд разрешит дуэль. Однако Парламент редко одобрял подобные поединки, и вот уже более тридцати лет не разрешал судебные дуэли по факту предполагаемого изнасилования.

Жак Ле Гри, по–видимому, был не в особом восторге. Адвокат Жан Ле Кок убеждал его избегать всяческого риска, связанного с дуэлью, сославшись на привилегии духовенства, но Ле Гри решительно отказался от подобной возможности уйти из–под юрисдикции Парламента. Теперь ему придётся подчиниться следствию и принять его исход.

Суд позаботился о том, чтобы рыцарь и сквайр постоянно находились в пределах досягаемости, пока проводится дознание. Парламент мог заключить обоих в тюрьму, но предоставил им свободу передвижения внутри городских стен, взяв с них клятву. Каждый должен был поклясться, что «явится по первому зову в назначенный день, час и место». Если бы кто–то из них сбежал из Парижа или не явился по вызову, то немедленно был бы отдан приказ об аресте клятвопреступника. Неявка или попытка побега расценивались как доказательство вины, с последующем осуждением и казнью.